Смерть и дева. Эхо незнакомцев - читать онлайн книгу. Автор: Глэдис Митчелл cтр.№ 85

Вскоре миссис Брэдли обнаружила, что починка лодок в настоящее время является запретной темой в кругу жителей бунгало. И она едва ли могла винить их. Как умные люди, они понимали (так же отчетливо, как и она), что сознаться в ремонте лодки, состоявшемся в ту же неделю, когда Фрэнсис и мисс Хиггс находились в Грейт-Ярмуте, — значит обречь себя на объяснения о характере этого ремонта в суде.

Но за исключением этой темы убийство обсуждалось совершенно свободно и беспрепятственно. В каждом бунгало придерживались своих взглядов, подробности которых усердно и скрупулезно собирала миссис Брэдли. Единственными людьми, мнение которых она не спросила, были мисс Хиггс и Фрэнсис. Первая, тревожась за своего подопечного, запросила и получила разрешение полиции увезти его к деду в Хэмпшир. Тому, что сэр Адриан не ответил на ее письмо, она не удивилась, но поделилась с миссис Брэдли намерением все равно отправиться туда.

Миссис Брэдли, отправив внучатого племянника домой, увлеченно занялась делом. Она вела тщательные записи своих бесед с жителями бунгало и расспрашивала их, — на редкость эффективно и не вызывая явных подозрений, — начиная с пары средних лет, фамилия которой была Коппингер. У нее возникло сильное желание вычеркнуть их из списка (по психологическим причинам), особенно после того, как подтвердилось то, что они рассказали о себе.

Они были вполне заурядными людьми. Мужчина управлял фабрикой купальных костюмов. В голове у него существовала некая связь между его работой и водой, в которую рано или поздно попадала его продукция. Плавать он не умел, но любил бывать возле реки или моря. Эта любовь однажды летом привела его в Ветвоуд, и с тех пор он не провел ни единого отпуска в другом месте. Его жену вполне устраивала возможность быть рядом с ним, а их сын являлся для них светом в окошке. У этой семьи не было ни врагов, ни долгов, ни секретов (насколько удалось определить), зато имелось множество друзей.

Помимо контактов, предписанных добрососедскими отношениями, миссис Брэдли решила больше их не тревожить. Их сын, юноша двадцати двух лет, общался в своем кругу юношей и девушек и неизменно избегал Фрэнсиса, подозревая, что у того не все в порядке с головой. Застенчивый паренек-инвалид с трудным характером явно понимал это, поэтому не делал ни малейших попыток познакомиться с соседями.

К Моррису Дарнуэллу, снимавшему соседнее бунгало, миссис Брэдли была гораздо менее снисходительна, как и менее уверена в нем. Прежде всего потому, что он сам по себе был загадкой, даже если бы не возникало вопросов об убийстве. Едва ли можно было вообразить нечто более далекое от расхожих представлений о располневшем Лотарио с барашковым воротником, а тем более — от белокурой бестии из тевтонской идеологии. Дарнуэлл был похожим на обезьянку человечком с грустным выражением лица, свойственным всем обезьяноподобным, с тихим и вежливым голосом, скромными манерами и обширными познаниями в искусстве острова Пасхи.

Подозрения миссис Брэдли он возбудил, с жаром заявив о своей неприязни к покойному. Ей показалось, что он слишком уж откровенен и прям, чтобы поверить в его искренность. Но это еще не значило, что он причастен к убийству.

— Кэмпбелл? Несносный тип, — заявил Дарнуэлл. — Он такой же натуралист, как я. Даже в меньшей степени. Эти его бинокли многое объясняют. Я знавал женщину, которая из-за них покончила с собой. Он был ищейкой, шантажистом и частным осведомителем. Его смерти могла желать сотня человек. Но этот способ прибить труп под дном ялика своеобразен. Полиция наверняка сделает из этого какие-то выводы. Чудовищно, не правда ли? Дно ялика — не тот тайник, который всякому придет в голову. Вы ведь психолог. Как по-вашему, это что-нибудь означает?

Миссис Брэдли вежливо улыбнулась и честно ответила, что главный интерес для нее представляла реакция юного мистера Кокса.

— Да, странный он малый, — согласился Дарнуэлл. — Превосходный пловец и ныряльщик, — он многозначительно посмотрел на миссис Брэдли, но она не клюнула на эту удочку и ровным тоном отозвалась:

— Природа всегда компенсирует и телесные, и умственные недостатки, верно?

На вопрос о своем собственном местопребывании в ту неделю, когда было совершено убийство, Дарнуэлл ответил обескураживающе честно:

— Это, наверное, случилось на той неделе, когда здесь у меня была Энни. Макхит был прав насчет женщин: ничто так не облегчает душу, как они ^[83]. Если я тогда спал с Энни, а она часто отвергает мои авансы, слишком часто, этот человек мог бить в барабан Дрейка прямо под моими окнами, а я бы ничего не заметил.

— Предположительно это было сделано днем, — сообщила миссис Брэдли. Дарнуэлл замахал тонкими руками, такими же изящными с виду, как усики бабочки, и решительно покачал головой.

— Тем больше у меня причин ничего об этом не знать. Мы с Энни оставались в постели до двенадцати, а затем шли в деревню или уезжали на машине куда-нибудь обедать. Это местные вечно возятся со своими лодками рано утром. И все-таки повторю, что вряд ли что-нибудь заметил бы. Такова расплата за любовь.

На этом миссис Брэдли и оставила его, но поставила вопросительный знак против имени Морриса Дарнуэлла в своей записной книжке. Его замечания, однако, подсказали еще одну линию расследования. Надо полагать, с полицией он поделился теми же сведениями, что и с ней, но чутье детектива, присущее миссис Брэдли (или, как она со всей честностью предпочитала называть это, ее ненасытное любопытство), побудило ее к независимым действиям в связи с тем, что она узнала.

Эти независимые действия вскоре принесли плоды. Оказалось, что убитый и вправду был и частным осведомителем, и шантажистом. Его жертвы исчислялись сотнями. Если бы не жгучее желание узнать правду о его смерти, миссис Брэдли утратила бы к нему всякий интерес. Она сделала вывод, что некто неблагоразумно дал волю своему гневу и решил положить конец своим невыносимым мукам. Теперь она уже не испытывала ни малейшего сочувствия к покойному. По ее мнению, шантажисты гораздо хуже убийц, но это конкретное убийство вызывало у нее острый интерес.

Затем она переключила внимание на жителей четвертого бунгало, принадлежащего семье судостроителя. В ту неделю, о которой шла речь, бунгало занимал кузен судостроителя по фамилии Лафферти, его жена и двое дочерей. Услышав эту фамилию, миссис Брэдли наморщила желтоватый лоб и задала собеседнику прямой, но не вызывающий возмущения вопрос:

— Всемирно известный пловец?

— Раньше был им. А теперь уже слишком стар. Мне сорок пять. Но я все еще выступаю за свой клуб, и девочки тоже делают успехи. Познакомьтесь с моей женой — Джейн Корт. Вы, наверное, про нее тоже слышали. Президент Клуба плавания «Нереида» и звезда 1930–1931 годов. Чуть не попала в олимпийскую сборную. Лично я бы включил ее, но я, наверное, сужу предвзято.

Миссис Брэдли тоже была предвзята. И обнаружила, что ее разум решительно отказывается записывать этих людей в возможные убийцы. Во всяком случае такая дикая затея, как закрепление трупа под дном ялика железными скобами и штырями, с наибольшей вероятностью была осуществлена на суше. Справиться с нею под водой просто невозможно. Следовательно, доказанная способность плавать и нырять не играет роли, разве что в том случае, если бы оказавшись на месте убийцы, миссис Брэдли пожелала бы убедиться, что труп все еще в тайнике и надежно закреплен, после того как ялик поставили обратно в эллинг.