Екатерина II. Алмазная Золушка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 58

Однако в России тогда прекрасно понимали: бунтовать против монархии, конечно, нехорошо, но, с другой стороны, Англия как раз и есть главный противник, не раз доказывавший это на практике откровенно враждебными акциями. Екатерина отказалась собственными руками усиливать Англию.

Тогда британцы, чтобы пресечь доставку в Америку продовольствия и вооружения для взбунтовавшейся колонии, стали захватывать корабли всех без исключения стран – по малейшему подозрению в том, что они «могут плыть» в Америку. И самым наглым образом взяли на абордаж несколько русских кораблей, везших зерно вовсе не в Америку, а в Средиземное море.

Тогда Екатерина собственноручно разработала «Декларацию о вооруженном нейтралитете». Суть ее состояла в том, что кораблям нейтральных стран разрешалось беспрепятственно плавать у берегов воюющих держав (против Англии к тому времени воевали Франция, Испания и Голландия), и все грузы, находящиеся на кораблях под нейтральным флагом, являются неприкосновенными (кроме оружия и боеприпасов, о которых точно известно, что их везут в Америку).

Декларацию в кратчайшие сроки признали только что образованные США, Дания, Швеция, Голландия, Пруссия, Австрия, Испания. Историки эту конвенцию однозначно оценивают как документ, во многом способствовавшей освобождению США от колониального гнета.

А в 1788 г. начала войну возжаждавшая реванша Швеция… Без объявления войны шведы осадили крепости Нейшлот и Фридрихсгам. Только через несколько дней король Густав III предъявил России ультиматум.

Историки над этим ультиматумом, забыв об академическом беспристрастии, откровенно потешаются. К тому есть все основания: неведомо с какого перепугу Густав требовал, чтобы Россия немедленно вернула Швеции все земли в Финляндии и Карелии, отошедшие русским в результате прошлых войн – а Турции вернула Северное Причерноморье, Крым и часть Грузии. Подобные требования, в общем, принято выставлять наголову разбитому противнику – но король Густав был человеком, деликатно говоря, странноватым: во всеуслышание хвастал, что он через пару недель займет Петербург, велит свалить Медного всадника, а не его место водрузить собственную конную статую.

Война, уточним, началась с откровенной провокации: поскольку по конституции шведский король имел право вести исключительно оборонительную, а не наступательную войну, то Густав велел переодеть парочку своих батальонов в русскую форму и отправить их в Финляндию, где «русские» принялись жечь и грабить деревни. После чего, естественно, мирная Швеция просто обязана была начать оборонительную войну против агрессора…

Похвальбы и ультиматумы Густава, как моментально выяснилось, нимало не соответствовали реальному положению дел. Когда король, лично руководивший осадой Нейшлота, потребовал сдать крепость, русский комендант ответил: «Я без руки, не могу отворить ворот; пусть его величество сам потрудится».

Нейшлот был довольно слабым укреплением, а его гарнизон – немногочисленным. Но все равно, как ни старались шведы, Нейшлота они не взяли и убрались восвояси после первого же штурма. С Фридрихсгамом обстояло еще позорнее: только-только король отправил в крепость парламентеров, требуя сдаться, появились со стороны суши русские подкрепления. Шведы с королем во главе, пихаясь локтями, кинулись на свои галеры и, загребая так, что весла трещали, уплыли несолоно хлебавши.

На море шведов в основном били – дважды в 1789 г., в мае 1790-го (когда они, имея тройное превосходство в силах, напали на стоявшую в Ревеле эскадру Чичагова, но потеряли в бою несколько кораблей и убрались в море). Под Выборгом чуть позже тот же Чичагов заблокировал шведский флот (где на одном из кораблей находился сам Густав). Шведы вырвались с превеликим трудом, но пять тысяч моряков попали в русский плен, и немало кораблей было уничтожено. Между прочим, на стороне шведов преспокойнейшим образом воевал английский адмирал Смит, особо не маскируясь (при том, что меж Россией и Англией не было войны).

Исторической справедливости ради стоит упомянуть, что и русский флот в ходе этой войны потерпел однажды крупное поражение – на Роченсальском рейде, где 55 русских кораблей (треть принимавшей участие в сражении эскадры) была потоплена или захвачена. Авторы одного из капитальных трудов по военной истории объясняют это «глупостью и бездарностью» командовавшего русской эскадрой германского принца Карла Нассау-Зигена, которого отчего-то именуют «международным авантюристом на русской службе». Истине это, надобно знать, не соответствует. Принц был никаким не авантюристом, а приличным человеком, опытным офицером (участвовавшим не только в европейских войнах, но и в научной французской кругосветной экспедиции капитана Бугенвиля). Сама Екатерина виновным принца вовсе не считала, прекрасно зная, что он потерпел поражение главным образом из-за сильного шторма. Дело в том, что почти все русские корабли были гребными – и, когда погода испортилась, парусный шведский флот получил несомненное преимущество над галерами. Когда принц подал прошение о лишении его ввиду поражения должности, всех русских чинов, званий и орденов (странноватый поступок для «международного авантюриста», не правда ли?), Екатерина отправила вице-адмиралу недвусмысленное письмо: «Я не забыла, что вы семь раз были победителем на юге и на севере. Сей же раз была буря, которая противоборствовала вашему предприятию и которая обычна человеку, находящемуся на морской службе. Вы мне служили, еще служите и впредь будете служить, дабы урон сей наградить».

Ну, а потом Густав III, совершенно забыв о своем дурацком ультиматуме и планах касаемо Медного всадника, смиренно запросил у России мира: его казна опустела, подданные негодовали, а пообещавшая союз Англия благоразумно воздержалась от посылки своей эскадры на помощь шведам. Мирный договор был заключен, оставив границы обоих государств неизменными.

В 1787 г. Турция опять-таки предъявила России ультиматум – вернуть ей Крым, отказаться от мирного соглашения по итогам прошлой войны, отказаться от покровительства Грузии. И, не ожидая даже ответа, объявила войну.

И снова получила по сусалам – еще качественнее, чем в прошлый раз. В сражении при Кинбурне Суворов отразил попытку турок вторгнуться в Крым. Румянцев взял города Хотин и Яссы и двинулся к Черному морю. Князь Григорий Потемкин штурмом взял Очаков. Турок колошматили под Фокшанами, у Рымника, взяли крепости Аккерман и Бендеры – а несколько позже Суворов взял и считавшийся неприступным Измаил. Английское правительство, к слову, несколько раз направляло в Петербург своих представителей, которые буквально руки выкручивали русским министрам, неприкрытым шантажом и угрозами заставляя заключить мир с Турцией на невыгодных для России условиях. Однако Екатерина держалась твердо и писала своим иностранным корреспондентам, что «не потерпит, чтобы ей предписывали законы, и что, наконец, она бы давно заключила мир, если бы смутники (т. е. англичане – А. Б.) сидели смирно и не мешали туркам мириться, а на это дело они тратят попусту огромные суммы. Русские так и останутся русскими».

В результате турки не только признали присоединение к России Крыма, но и передали России территории меж Бугом и Днепром, в том числе Очаков и местечко Гаджибей, на месте которого чуть позже появилась Одесса. Можно было бы добиться и больших уступок – но помешали польские события. Там вспыхнул очередной мятеж панов шляхтичей. На сей раз дошло до того, что незадачливого короля Станислава вытащили из кареты и вдумчиво отхлестали по физиономии. Все-таки бездарный был человечишка, совершенно никчемный – я что-то не помню в Европе другого монарха, которому взбунтовавшиеся поданные самым вульгарным образом били бы морду. Дальше и ехать некуда…