Екатерина II. Алмазная Золушка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 44

По тому, что нам известно, можно сделать вывод, что одно время Екатерина пыталась покончить с крепостным правом и пыталась искренне. Но сопротивление было слишком сильным. Причем оно исходило не только от дворян, как можно подумать: своих крепостных страстно хотели заиметь и купцы, и духовенство, и казаки (подробно об этом – чуть позже).

Граф Блудов уверял, будто видел в 1784 г. в руках императрицы документ, проект указа, по которому дети крепостных, родившиеся после 1785 г., становились бы свободными. Этого проекта так никогда и не обнаружили – но после смерти Екатерины нашли сохранившийся до нашего времени другой проект, по которому предполагалось перевести на положение свободных те девятьсот тысяч крестьян, что перешли под государственное управление после секуляризации (проще говоря, конфискации) церковных земельных владений. Но и он остался бед движения – по тем же самым причинам…

Главная беда даже не в стремлении дворянства и далее владеть живой собственностью, а в общем состоянии умов. В психологии. В менталитете. В укладе жизни, в котором не видели ничего плохого даже лучшие умы…

Вот что однажды писал поэт Сумароков, не самый бездарный и глупый творческий человек екатерининского времени: «Потребна ли ради общего благоденствия крепостным людям свобода? На это я скажу: потребна ли канарейке, забавляющей меня, вольность или потребна клетка? И потребна ли стерегущей мой дом собаке цепь? Канарейке лучше без клетки, а собаке без цепи; однако одна улетит, а другая будет грызть людей; так одно потребно ради крестьянина, а другое ради дворянина… Что же дворянин будет тогда делать, когда мужики и земля будут не его, а дворянину что останется? Впрочем, свобода крестьян не только обществу вредна, но даже пагубна».

Никак не упрекнешь Сумарокова, что он «присваивает» себе право говорить от имени общества: оно (самое передовое, образованное, знавшее толк в науках и искусствах!) полностью своего идеолога поддерживало…

Между прочим, тот же Сумароков в сатире «Хор ко превратному свету» писал нечто совершенно иное, ставя в пример заграничные порядки:

Но это была высокая поэзия, отвлеченные материи – а тут речь шла о конкретной дискуссии на животрепещущую тему, и следовало забыть о поэтических вольностях…

Так что Екатерине противостояла в первую очередь сила под названием Общее Состояние Умов. И переломить эту силу удалось лишь долгие десятилетия спустя – именно оттого, что общие умонастроения стали иными. Никакие, самые благодетельные, реформы невозможно ввести сверху именным указом, если сознание общества к ним не только не готово, но и активнейшим образов сопротивляется. Если лучшие (без дураков!) умы – и то против…

Между прочим, гений наш, светило отечественной поэзии Александр Сергеевич Пушкин, как ни прискорбно об этом вспоминать натурам утонченным, обрюхатил, простите за вульгарность, не одну свою крепостную девку – и к появившимся в результате этого младенцам оставался совершенно равнодушен. Пушкин ни в коей степени не был плох – он просто-напросто делал то, что «общее состояние умов» считало вполне естественным и абсолютно позволительным.

У всякой эпохи – свое сознание. Как я уже говорил, в те же практически годы лучшие умы Англии, светочи интеллекта не видели ничего плохого в том, что на мосту в центре Лондона дюжинами торчат на кольях гниющие головы казненных (к слову, в России эту практику запретили еще в 1729 г.). Наоборот, считали, что этот обычай следует сохранять, так как он имеет большое воспитательное значение, непреходящую, так сказать, культурную ценность…

А Н. И. Новиков, тот самый, что считается чуть ли не символом просветительства и вольнодумства в «мрачные годы екатерининской реакции», однажды, когда нужда в деньгах подперла, преспокойнейшим образом продал своего особо приближенного крепостного человека – который до того любил своего барина, что добровольно отправился следом за ним в тюрьму, когда Новикова приговорили к высидке, и весь срок они провели в одной камере. Одно дело – писать в журналы возвышенные словеса о свободе и просвещении, и совсем другое – насущная нужда в деньгах. Время такое было…

А потому, не осуждая людей, а также и времени, в котором им выпало жить, посмотрим лучше, что Екатерине удалось сделать. Это небезынтересно, я думаю.

Те начинания Екатерины, которые ей все же удалось провести в жизнь, никак нельзя назвать «косметическими мерами». Что-то и здесь проваливалось, какие-то реформы оказались незавершенными, половинчатыми, но, в общем и целом, это были вполне реальные реформы. И достаточно прогрессивные.

Рассмотрим для начала работу законодательной комиссии, или, как ее в те времена именовали, комиссии по составлению уложения. «Уложение» – это и был свод законов.

Нужно сразу подчеркнуть, что, создавая такую комиссию, Екатерина не придумала почти ничего нового. Вопреки мнению нашей вымирающей «образованщины», никак нельзя сказать, что в России вовсе не было традиций парламентаризма, выборных учреждений. Не было постоянного парламента и аналогичных ему учреждений. А вот временные преспокойно существовали полторы сотни лет, пока не пришел Петр I…

Назывались они Земские Соборы – собрания представителей сословий, собиравшиеся в России для решения особо важных государственных дел и улучшения законодательства. Первый земский собор в 1549 г. созвал царь, чье имя вроде бы должно служить символом самого разнузданного произвола и беззакония: Иван Васильевич Грозный.

Впоследствии его называли Стоглав, или Стоглавый Собор, – не оттого, что там заседала сотня голов, а потому, что сборник постановлений этого собора состоял как раз из ста глав.

Что интересно: при «тиране» Грозном Стоглавый собор ввел во многих областях жизни выборную систему вместо той, которую можно на современный лад назвать командно-административной. После Стоглава в том или ином округе («губе»), уже не назначали сверху, из столицы, чиновников, ведавших судом и полицией, а выбирали – с участием всех сословий. Финансы – сбор податей и общинное управление – тоже передавались выборными. Это – исторический факт, не вполне согласующийся с представлениями тех, кто привык видеть в правлении Грозного исключительно торжество «исконно российского варварства». До выборов американских шерифов и суда присяжных оставалось еще более двухсот лет – а в России они уже существовали, пусть и под другими названиями: губные старосты и земские судьи. Так-то…

Впоследствии земские соборы стали созывать уже привычно. Состояли они из представителей не только бояр и дворян, но и разнообразных категорий «служивых людей» и городской верхушки. Для справки: во многих западноевропейских странах, которые нам сегодня представляют старейшим оплотом демократии, подобное появилось худо-бедно к девятнадцатому веку…

Кстати, именно на земских соборах были избраны на царство и Борис Годунов, и Михаил Романов. Учреждение, конечно, было далеко от идеала, но оно серьезно работало и решало важные дела. Идеальных парламентов вообще-то в мире не существует, достаточно вспомнить кое-какие веселые приемчики касательно коррупции или мордобоя на заседаниях (я не о России!).