Земля мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристоф Гранже cтр.№ 11

Он вспомнил имя парня: Трепани. Или Тривари. Пару раз он уже отвечал на вопросы этого клоуна, которого выпученные глаза и щель между передними зубами делали похожим на персонажа «Тупых кроликов» ^[22].

– Однако один повешенный, трое убитых и трое с огнестрельными ранениями – это уже не парижское предместье, а настоящий Хуарес или Меделин.

– Спросите у моих коллег.

– Я слышал, будто вы там выросли.

Бывает, журналисты знают о сыскарях больше, чем сама Главная инспекция национальной полиции Франции.

– Что вы думаете об изменениях в предместье? – продолжал тот.

– Если вам нужен пожарник-поджигатель, на меня не рассчитывайте. Я сохраняю оптимизм относительно изменений в предместьях. Большинство их обитателей честные и славные люди.

Журналист понимающе улыбнулся:

– В ваше время на фонарях не вешали.

У Корсо возникло желание ответить, что тогда существовали другие развлекухи, преимущественно в подвалах. Но он вовремя сдержался.

– Главари банд пытаются посеять страх, – как можно спокойнее заметил он. – Но им это не удастся. Повторяю, они представляют лишь ничтожный процент населения предместий, а полиция для того и существует, чтобы обнаружить и арестовать их. Пора перестать относиться к предместьям с пренебрежением.

Сам он не верил ни единому слову из подобных политкорректных разглагольствований. Его настоящие воспоминания о комплексе Пикассо: соседи спускают на него своего пса за то, что он слишком громко включает музыку; вместо того чтобы делать уроки, мальчишки из его высотки мочатся в почтовые ящики; члены его собственной приемной семьи звонят в полицию, чтобы донести на беспаспортного жильца своего дома… И отбросы на каждом этаже.

– Как остановить это засилье… паршивых овец?

– Арестовать всех и лишить возможности причинять вред, вот и все. Твою мать, надо их всех загнать в клетку!

В гневе он кусал губы. Браво, Корсо. Схватить за ноги – да башкой о стену.

– Для парня, вышедшего из предместий, вы не слишком к ним милосердны.

– Я не милосерден именно потому, что сам оттуда.

С этими фашистскими словами он, проклиная самого себя, вошел в свой кабинет. Никто не знал, что это он накануне стрелял по дилерам, так надо же было ему ввязаться в драку и выстрелить по-другому – фразами, которые будут многократно подхвачены средствами массовой информации, в социальных сетях, политиками всех мастей… И каждый использует их по-своему.

Едва Корсо укрылся в кабинете, как в дверь постучали. На пороге стояла Барби, напоминавшая вымокшую под дождем черную кошку.

– Я нашла наваши, тебя это интересует?

– Чего?

– Мастера сибари, японского искусства связывания.

Эмилия часто говорила ему про эту темную науку на грани между эротикой и эстетством. Про искусство стягивать женщин путами наподобие колбас, но с осторожностью и строгим соблюдением правил.

– Борнек уже прощупал этот след…

– Он посетил пару-тройку парижских клубов садо-мазо. А я тебе говорю про настоящего учителя.

– Он японец?

– Нет, парижанин. Организует семинары, шоу, лекции.

– А где проживает?

– В Шестнадцатом округе. Съездим туда?

Корсо бросил взгляд на часы: еще нет одиннадцати.

– Берем мою тачку.

8

Барби настояла, что сама сядет за руль. И пока они ехали вдоль набережных, пустилась в рассуждения о сибари. Как ни странно, она, похоже, хорошо знала этого Матье Верана, однако не было никакой возможности понять, является ли она сама сторонницей таких практик.

Корсо иногда задавался вопросом о том, что́ в сексуальном плане заводит Барби. Зато он был твердо убежден, что больше всего на свете ей нравится проникать в темные зоны человеческой психики, рискуя порой задержаться там на некоторое время. Она считала себя кем-то вроде «репортера души».

– У этого твоего кадра есть профессия?

– Он финансист. Руководит страховым фондом азиатских инвесторов. Работает в Париже, Гонконге и Токио.

– А семья?

– Жена и двое детей, мне кажется. Но все это, разумеется, после искусства связывания, его единственной страсти. Он зарабатывает деньги, кормит семью, действует как любой другой банкир, но между этой реальностью и тем, от чего он по-настоящему тащится, существует невидимая стена.

– И где же ты с ним познакомилась?

– Когда я служила в бригаде по борьбе с сутенерством, нас однажды вызвали на несчастный случай. Сеанс сибари плохо закончился: какая-то тетка сорвалась с потолка и разбилась насмерть.

Ситуация насмешила Корсо – он едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Хотя июльское солнце натыкалось на каменные стены, его свет был таким ласковым, приглушенным редкими облачками, что казалось, будто оно шепотом любезничает с городом. Весь квартал находился под его чарами.

– Он был мастером церемонии?

– Нет. Я консультировалась с ним как со специалистом, чтобы просечь, была ли в этом инциденте вина… того, кто связывал.

– А сама-то ты пробовала? – как бы невзначай бросил он.

Барби только хихикнула, еще крепче вцепившись своими тонюсенькими ручонками в казавшийся огромным по сравнению с ними руль.

Когда они проезжали мимо Гран-Пале в сторону Эйфелевой башни, наступила тишина: ни сирен, ни мигалок, только странная парочка в видавшем виды черном «фольксвагене-поло».

Корсо впал в задумчивость. Сдерживание, тайное оружие желания… Сам он частенько связывал Эмилию (довольно грубо и поспешно), когда она соглашалась поиграть в поруганную девственницу, взятую в плен грязным сыщиком, человеком в черном… Со своей бывшей супругой Стефан познал те темные и ослепительные моменты, когда наслаждение поднимается, словно ртуть в перегревшемся термометре. Ему в голову пришла мысль о частицах, движущихся почти со скоростью света. Приблизившись к этому пределу, они укрупняются, становятся чистой энергией, превращаются в нечто другое. То же самое происходило с Эмилией: извиваясь в своих путах, она, казалось, увеличивалась, делаясь похожей на светящееся пятно, настоящий сгусток страдания, грозящего самому Стефану взрывом…

Чтобы прогнать эти воспоминания, Корсо выпрямился на сиденье. Он никогда не пытался найти подобное наслаждение с другими. В его личной истории это было чем-то вроде пробоины, которую он старался скорей законопатить при помощи забвения, работы, ненависти и – почему бы и нет? – проявлений жестокости, вплоть до убийства. Однако ему никак не удавалось избавиться от одного вопроса: неужели он такой же порочный, как Эмилия? Или даже хуже: он лицемер, а вот бывшая – та полностью смирилась со своей природой?