История Рязанского княжества - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Иловайский cтр.№ 53

Страница

«А всякий пусть едетъ (на войну) с тем князем, которому служит, где бы не жил; а в случае осады города, кто в нем живет, пусть в нем и остается, исключая бояр введеных и путных».

Кроме своей главной обязанности, т. е. военной службы, боярское сословие, как и в Москве, несет еще почетную службу при особе князя и сообразно с ней делится на различные степени. Со второй половины XIV в. встречаем здесь звания или, вернее, должности: дядьки (воспитатель молодых князей), окольничего, стольника и чашника. ^[234] Бояре отправляли еще различные должности по внутреннему управлению, как-то: наместников волостей и судей, которые давались им, как известно, в виде кормления в награду за военную службу. Младшая дружина или дети боярские пользовались в Рязани теми же главными правами как и бояре, т. е. правом получать земли и должности за свою службу и свободно отъезжать в другое княжество. Эти люди по преимуществу составляли военную силу князя и отправляли службу на коне. Кампензе ^[235] в первой половине XVI в. говорит, что в Рязанском княжестве считается до 15 000 конницы — число довольно умеренное, если сравнить с Москвой (30 000) и Тверью (40 000); кроме того, из простолюдинов во всякое время без труда можно набрать храброй пехоты вдвое или втрое более означенного числа.

За недостатком указаний трудно определить, какую именно роль играло боярское сословие в судьбах древнего рязанского края. Вообще нет основания утверждать, что это сословие находилось здесь в иных отношениях к народу и князьям, нежели в Московском и других северных княжествах. Хотя в некоторых грамотах, жалованных монастырям в XIV и XV вв., встречаются выражения, которых не находим в других местах, но на них нельзя основать какого-либо важного заключения. А именно: в известной грамоте Ольгову монастырю сказано: «… сгадав есмь… с своими бояры» (следует девять имен); ^[236] потом в грамоте, жалованной Олегом Солотчинскому монастырю на село Федорково, читаем:

В первом случае, на первом плане стоит епископ Василий, духовный отец Олега; а во втором и третьем — упоминаются только родственники великого князя; в других жалованных грамотах подобных выражений не встречаем, и потому здесь еще нет указания на то, чтобы власть рязанских князей в деле внутреннего управления более, нежели в Московском княжестве, ограничивалась боярским сословием. По крайней мере, это наверное можно сказать об эпохе Олега Ивановича и его ближайших преемников.

Теперь посмотрим каково было влияние бояр на внешние события княжества. В начале XIV в. изменой некоторых бояр Константин Ярославич проиграл битву и взят в плен Даниилом Александровичем Московским, а в начале XVI в. измена главного советника предала последнего рязанского князя в руки Василия Ивановича. Но подобные измены и боярские крамолы находим почти во всех княжествах. Симеон Коробьин со своей партией имел уже перед собой пример Василия Румянца и его товарищей, которые в 1392 г. помогли Василию Дмитриевичу завладеть Нижегородским княжеством. В Рязани, как и везде, при молодых или слабых князьях являются иногда любимцы и советники, которые преследуют только личные цели, но зато есть и другая, светлая сторона в исторической деятельности рязанских бояр: их продолжительная, усердная служба в борьбе с внешними врагами княжества, особенно в славные времена Олега. В их пользу говорит уже то обстоятельство, что мы могли указать только на два, и притом довольно темные для нас случая измены. При всей бедности источников трудно предположить, чтобы у летописцев в течение двух столетий (1301–1520) ни разу не встречалось известие о крамолах рязанских бояр, если бы они были довольно часты. Отъезды бояр в другие княжества, особенно в Москву, без сомнения, случались нередко. Мы можем привести только три примера: один из предков Сунбуловых перешел из Рязани в Москву к Василию Темному ^[238]; два брата Апраксины, происходившие из рода Салахмирова, отъехали к Ивану III ^[239]; Иван Иванович Коробьин, брат изменника Симеона, в 1509 г. встречается на службе великого князя московского ^[240].

В наказе Ивана III Агриппине упоминаются еще сельские служилые люди:

Они-то, вероятно, и составляли храбрую пехоту, о которой упоминает Кампензе. Затем следует многочисленное сословие княжеских слуг как вольных, так и холопов со всеми возможными подразделениями по своим занятиям; в грамотах встречаются: дьяки, казначеи, ключники, приставы, тиуны, доводчики, таможенники, даньщики, ямщики, боровщики, бобровники, бортники, закосники, неводщики, ловчане, рыболовы, гончары, конюхи, садовники, источники, поездовые, псари, ястребьи; подвозники медовые, меховые и кормовые. Уже одно перечисление этих подразделений бросает яркий свет на способ внутреннего управления, на состав княжеского двора, на доходы князя, его домашнее и сельское хозяйство, и различные роды княжеской охоты.

Рядом с служилым сословием в договоре 1496 г. упоминаются гости и черные люди; из последних выделяется класс тяглых людей в городе Переяславле, которые кормят послов; несколько далее эти тяглые люди названы кладежными. В наказе Ивана III находим обычное в то время деление торговых людей на лучших, средних и черных:

Между ремесленниками, жившими в Переяславле, одна из княжеских грамот называет серебряников и пищальников (Грамота Ивана Третного на постройку Златоустовской церкви). В договоре братьев особенно замечательно следующее выражение: «… а бояром, и детем боярским, и слугам, и христианом меж нас вольным воля»;следовательно, наравне с дружинниками, в Рязани имели право свободного перехода и сельские жители, чего не находим в других местах ^[241], впрочем, это право официально признавалось только в пределах того же Рязанского княжества.

Духовенство рязанское пользовалось всеми обычными правами и доходами того времени, кроме того, в административном отношении оно, кажется, менее подчинено было светской власти, нежели в других княжествах. Вот какое условие относительно духовенства помещают рязанские князья в своем договоре:

Страница