Тайная дипломатия Кремля - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 84

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Тайная дипломатия Кремля | Автор книги - Леонид Млечин

Cтраница 84
читать онлайн книги бесплатно

Британские и американские политики и дипломаты устремились в Москву: создавался единый антигитлеровский фронт, и о многом следовало договориться. Годы войны стали для Молотова серьезной дипломатической школой. Это были годы тяжелых, мучительных переговоров. Англичане и американцы, конечно же, не хотели, чтобы Гитлер победил Советский Союз, но и не спешили прийти на помощь. Они посылали оружие, технику, продовольствие, но не хотели раньше времени подставлять своих солдат под пули.

Молотов употребил всю свою энергию и упорство на то, чтобы методично выколачивать из союзников экономическую помощь, поставки оружия и требовать скорейшего открытия второго фронта. В мае 1942 года, прилетев в Англию, он пожал руку Черчиллю. Англичанам, должно быть, интересно было смотреть на человека, пожимавшего руку Гитлеру. Теперь он сговаривался с людьми, которым не доверял и которых считал такими же врагами своей страны. Это был брак по расчету.

У Молотова с иностранными языками было неважно, но он внимательно следил за переводчиком, иногда вступал с ним в спор, говорил, что тот неправильно перевел. Переводчики терпеливо объясняли, что они перевели правильно. Его бывший помощник Владимир Ерофеев описывал переговорный стиль Молотова:

«Он говорил то, что считал нужным сказать. Если ему возражали, приводили какие-то аргументы, пытались переубедить, он просто все повторял заново. И так могло продолжаться до бесконечности».

Премьер-министр Англии Уинстон Черчилль писал в своих мемуарах о Молотове:

«Человек выдающихся способностей и хладнокровной беспощадности. Я никогда не встречал человека, который больше бы соответствовал современному представлению о роботе. И при всем этом он был, видимо, толковый и остро отточенный дипломат. Щекотливые, испытующие, затруднительные разговоры проводились с совершенной выдержкой, непроницаемостью и вежливой официальной корректностью. Ни разу не обнаружилась какая-нибудь щель. Ни разу не была допущена ненужная полуоткровенность…

Его улыбка, дышавшая сибирским холодом, его тщательно взвешенные и часто мудрые слова, его любезные манеры делали из него идеального выразителя советской политики… Переписка с ним по спорным вопросам всегда была бесполезна, она заканчивалась ложью и оскорблениями».

Американский посол в Москве Чарльз Болен:

«Молотов был великолепным бюрократом. В том смысле, что он неутомимо преследовал свою цель, его можно назвать искусным дипломатом. Сталин делал политику, Молотов претворял ее в жизнь. Он пахал, как трактор. Я никогда не видел, чтобы Молотов предпринял какой-то тонкий маневр. Именно его упрямство позволяло ему достигать эффекта».

В 1943 году в Москву приехал — после восстановления дипломатических отношений — посол Уругвая. После знакомства с наркомом, записал, что Молотов смотрит «прямо в глаза, холодно и жестко».

Вячеслав Михайлович не был дипломатом в традиционном понимании этого слова. Он не был дипломатом, который должен очаровывать партнеров на переговорах, завоевывать друзей и союзников. Этим занимался Сталин, прирожденный актер. У них со Сталиным программа переговоров была расписана наперед. Вождь выпускал его первым, и Молотов доводил партнера до белого каления своим упорством. Тот был в отчаянии, считал, что все сорвалось, а это была всего лишь разведка боем. После такой подготовки высокопоставленных иностранных гостей везли к Сталину.

Для входа в коридор, где находился кремлевский кабинет Сталина, требовался специальный пропуск. Но никого не проверяли и не обыскивали. Затем шла анфилада комнат: секретариат, комната помощника генсека Александра Николаевича Поскребышева и комната охраны, где всегда сидели несколько человек. Начальник охраны генерал Николай Сидорович Власик дремал в кресле у самой двери.

Во время бесед Сталина с иностранцами Молотов молчал, иногда Сталин обращался к нему, называя его «Вячеслав», предлагал высказаться. Тот неизменно отвечал, что Сталин сделает это лучше. Иностранцы фактически жаловались на Молотова. И добродушный Сталин вроде бы шел им на уступки. Британский министр иностранных дел Энтони Иден вспоминал, как на одной конференции Сталин сочувственно спросил у него: «Ну что, трудно вам с Молотовым?»

И предложил обращаться напрямую к нему, если возникнут затруднения на переговорах. И, вспоминает Энтони Иден, Сталин, действительно, находил выход из положения. Несложно предположить, что Сталин просто использовал заранее продуманную запасную позицию. Но на наивного англичанина сталинская любезность произвела сильное впечатление. Считалось, что с Молотовым договориться нельзя, а со Сталиным — можно. Принимая важных иностранных гостей, вождь становился чрезвычайно радушен, вспоминала его дочь, был гостеприимен и любезен, чем очаровывал решительно всех…

Лишь немногие иностранные гости понимали, с кем они имеют дело. Будущий президент Франции генерал Шарль де Голль прилетел в Москву в годы войны, чтобы договориться о совместной борьбе против Германии. Генерал понял, что за человек перед ним. На него Сталин произвел тягостное впечатление:

«Приученный жизнью, полной заговоров, скрывать подлинное выражение своего лица и свои душевные порывы, не поддаваться иллюзиям, жалости, искренности, приученный видеть в каждом человеке препятствие или опасность, он был весь маневр, недоверие и упрямство. Молчал Сталин или говорил, его глаза были опущены, и он непрестанно рисовал карандашом какие-то иероглифы…»

Сталин и Молотов имели дело с такими наивными людьми, что грех было не обвести их вокруг пальца. Гости с Запада и сами обманываться были рады. В мае 1944 года в Магадан приехал вице-президент США Генри Уоллес, большой поклонник Советского Союза. Его визит организовал НКВД. В Магадан прибыл начальник краевого управления Наркомата госбезопасности Сергей Арсеньевич Гоглидзе, один из близких к Берии людей.

Начальник Дальстроя потом докладывал шифровкой Берии в Москву, что вице-президент остался поездкой очень доволен: «При разговоре со мной и тов. Гоглидзе в присутствии его спутников и наших товарищей выразился так:

— О «Дальстрое» мы слышали в Америке и знали, что это большой трест. Здесь, побывав на территории «Дальстроя», мы убедились в этом и должны заявить, что в Америке таких мощных трестов, охватывающих столь много работ и разностороннего характера, нет…

Следующий вопрос, по моему мнению, который интересовал Уоллеса и спутников, это увидеть лагерь заключенных, но так как они нигде не видели не только лагерь, но даже и отдельных заключенных, то в этом вопросе они были разочарованы…

На прощанье Уоллес сказал мне:

— Я надеюсь, что после войны «Дальстрой» будет еще больше развиваться, а это еще больше укрепит дружбу США и Советского Союза…

При осмотре художественной выставки Уоллесу понравились две картины, он изъявил желание их купить. Посоветовавшись с тов. Гоглидзе, мы решили ему их подарить. Картины Уоллес принял с большой благодарностью».

«Дальстрой» был подразделением НКВД, работали на стройках заключенные, но заключенных американцам не показали, и они решили, что их вовсе нет и что рассказы о репрессиях в Советском Союзе сильно преувеличены.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию