Думай, что говоришь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Первушина cтр.№ 37

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Думай, что говоришь | Автор книги - Елена Первушина

Cтраница 37
читать онлайн книги бесплатно

Разумеется, при дворе не слишком обращали внимание на соответствие головного убора статусу женщины. Ведь культура, породившая эти различия, для высшего света уже ушла в прошлое. С одной стороны, Николай I в своем указе определяет, что именно надевать незамужним и замужним женщинам. С другой, в Гатчине хранится портрет великой княжны Александры Павловны, внучки Екатерины Великой и старшей сестры Николая, написанный в 1790-х годах. На княжне – девочке 10-12-ти – лет русская рубашка, сарафан и богато украшенный золотым шитьем кокошник. Видимо, ни художника, ни зрителей ничуть не волновало, что этот наряд княжне еще «не по статусу»: главным был контраст между нежным лицом девочки и ее богатым убором.

А на одном из парадных портретов начала XX века последняя русская императрица Александра Федоровна изображена в декольтированном платье и… в венце из бриллиантов с фатой, который едва закрывает ей макушку, позволяя любоваться прекрасными волосами. «Культурный код», породивший кокошники и венцы, уже утрачен – теперь они воспринимаются только как украшения. Возможно, уже тогда в «повседневном словаре» русского народа стало стираться различие между «кокошником» и «венцом»: оба превратились в «старинные головные уборы, которых теперь не носят». Впрочем, справедливости ради, забыли не все. Например, на портрете Зинаиды Юсуповой кисти художника Константина Маковского, написанном в 1895 году, головной убор женщины – кокошник, вполне соответствующий ее статусу замужней дамы.

* * *

Но ведь кокошник и венец – не единственные головные уборы русских женщин. В пьесе Островского «Снегурочка» жена бобыля Бакулы мечтает:

Дай-ка

Мошну набить потолще, так увидишь:

Такую-то взбодрю с рогами кику,

Что только ах, да прочь поди.

Что это за «кика с рогами»? Слово «кика» происходит от старославянского «кыка» – «волосы». Как и кокошник, этот головной убор закрывал волосы, но передний выступ имел форму не треугольника или полукруга, а напоминал опрокинутый полумесяц. В некоторых районах право носить кику получали не просто замужние женщины, а родившие хотя бы одного ребенка. Можно предположить, что такие женщины уподоблялись «дойным коровам». Образ богини-коровы как воплощение женского плодородия (и плодородия вообще) присутствует во многих древних культурах. Возможно, подобную богиню чтили и славяне, когда еще были язычниками (ведь о древней славянской религии нам известно очень мало, а то, что мы знаем – это, по большей части, домыслы писателей-романтиков XIX века).

Рога у такой кики могли достигать 20–30 сантиметров в высоту. Чтобы удержать этот убор на голове, женщине приходилось стоять очень прямо. Отсюда, возможно, пошло выражение «кичиться» – гордиться, смотреть свысока. Правда, «Школьный этимологический словарь русского языка» [13] считает два этих слова – «кика» и «кичиться» – самостоятельными, хотя и однокоренными.

Кичиться

Заимств. из ст. – сл. яз., где оно является возвратн. формой к кычити – тж., суф. производному от кыка (> кика) «волосы на голове, хохол, вихор и т. д.», в диал. и др. слав. яз. еще известному. Кичиться буквально – «украшать себе голову чем-л.» (чубом, косой, пучком, повязкой или головным убором и т. д.), затем – «хвастаться, гордиться». Ср. болг. кич. «украшение».

Позже, когда «сакральный» смысл кики забылся, появилась ее разновидность в виде копыта, когда на лоб привязывали плотное «очелье», обтягивавшееся тканью и затем украшавшееся золотым шитьем, бисером, позументами и т. д. Подобные головные уборы надевали в день свадьбы крестьянки Воронежской области еще в 1950-е годы. А в Тульской женщины носили «сороки» – кокошники, украшенные венчиком из ткани с заложенными складками (так называемыми «крыльями») и лентами-«хвостами» [14].

* * *

А что же сарафан? Возможно, изначально он был… мужской одеждой наподобие кафтана. Есть версия, что слово это не тюркское, а древнеиранское и возникло от «sapara» или «saparai» (одетый с головы до ног).

Впервые сарафан упоминается в Никоновской летописи 1376 года и обозначает длинную распашную мужскую одежду. Только к XVII веку сарафан стал женской одеждой. Тогда у него еще были рукава, но надевался он уже через голову. Точно неизвестно, когда именно «сарафан» стал обозначать привычную нам одежду без рукавов, но, вероятно, это произошло примерно не рубеже XVII и XVIII веков. В романе Пушкина «Капитанская дочка» капитан Миронов, понимая, что под натиском войск Пугачева крепость неизбежно падет, просит жену: «Если успеешь, то надеть на Машу сарафан» – так еще останется шанс, что девушку не узнают в толпе, и ей удастся скрыться.

А вот знаменитая песня «Ты не шей мне, матушка, красный сарафан» появилась только в начале XIX века. Стихи к ней написал актер московской императорской труппы Николай Григорьевич Цыганов, а музыку – Александр Егорович Варламов, известный русский композитор, автор около 150 романсов и песен. Народной она стала позже, разлетевшись по России в десятках разных вариантов.

Но вот загадка: почему мы легко объясним, что такое сарафан (и почти не ошибемся), а вопрос «Что такое кокошник?» может поставить нас в тупик? Потому что «сарафан» используется в детском и женском гардеробе и по сей день, а вот кокошники можно увидеть только на старых картинах и фольклорных праздниках (да и то стилизованных). Этот предмет покинул наш повседневный быт, и слово стало устаревшим.

О чем еще мы позабыли?

Гавриил Романович Державин писал когда-то:

Река времен в своем стремленье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.

Если уж «народам», «царствам» и «царям» суждено забвение, то «кокошники» с «киками» выветриваются из памяти еще быстрее.

Зато как приятно бывает, услышав в очередной раз слова: «В этом есть своя сермяжная правда», остановиться, открыть «Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона» и узнать, что:

Сермяга

грубое сукно из простой шерсти, ручного изготовления. В старину С. встречается и в числе государевых одежд, преимущественно «летних, ездовых», из белого и серого сукна, с украшениями и золотыми пуговицами. В 1469 г. вел. кн. Иоанн Васильевич послал устюжанам в дар в числе разных других вещей 300 сермяг [15].

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию