Несвоевременные мысли эпохи Третьей Империи - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сатановский cтр.№ 50

При этом неясно, сыграл ли свою роль отечественный чемпионат по футболу в том, что протесты против повышения пенсионного возраста и пенсионной реформы были куда более скромными, чем можно было ожидать, как утверждают те, кто на них надеялся. Римляне не зря говорили о «хлебе и зрелищах» для толпы, которой отродясь ничего большего для минимального покоя не требовалось. Похоже, они были более правы, чем считалось: после победы над сборной Испании эйфория в стране была такая, что можно было смело объявлять о введении наследственной монархии или крепостного права. Или и того, и другого одновременно. Победы во все века помогали проводить непопулярные реформы, — с чего бы нынешним отличаться от прошлых? Так что, пока футбол радовал, про реформы объявили и начали рассказывать, насколько они хороши и как много народу дадут. Правда, говорили неубедительно, а тех, кто вещал, видно было насквозь. И каждого из них в отдельности, а также всех скопом хотелось взять на вилы. Да вышел этот инструмент из употребления.

Впрочем, что с экономическим блоком правительства ни твори, хоть «Капитанскую дочку» на его шеях народу демонстрируй, лучше управлять вверенными его попечению деньгами он не будет и, согласно мнению руководства страны, в дело годится. Повторим: не населения и бизнесменов, малых и средних, а именно руководства и лично его, руководства, олигархов. Поскольку никуда эта категория не делась, встала в стойло и приняла правильную позу, получив по паре жёлтых штанов в соответствии с раскладом, который им начальство определило, монопольно зарезервировав за собой штаны малиновые и три раза «ку». Для тех, кто не понял: это из Данелии, фильм «Кин-дза-дза». А так как по Ленину коренной вопрос власти — вопрос о собственности и, соответственно, о деньгах: кто ими владеет, тот и власть. Точнее, власть — те, кто контролирует тех, у кого деньги. Можно догадаться с трёх раз кто. Можно не догадываться. И так ясно. А поскольку мало кто из них стоит чего-то сам по себе, то и проекты у них такие же, как они сами. Дурнее некуда.

Отсюда и печальные последствия. Сколько экономике ни командуй: «Поднимайся», она не слушается. Сколько налогами ни маневрируй — не прибудет денег в казне, хоть тресни. Очень сильно выкошена база этих налогов: те, кто работает и что-то производит. Начальству они не верят — привыкли, что никакого добра от него ждать не приходится. Не может оно не вмешиваться и не мешать. Не привыкло. И отгонять от производящих тех, кто их гнобит и грабит, не может. Говорить об этом — говорит. Но ничего из того, чего от него ждут, не делает. Да и не может. В конце концов, эти люди — его опора и социальная база. Чиновники и силовой блок. Их не будет, на кого опираться? Населению начальство не верит. Интеллигенции тем более. Торговцам и производственникам? После 90-х и нынешних, не менее жёстких времён, когда наука и промышленность мрут направлениями и отраслями? Не смешите мои копыта, как говаривал мультипликационный конь Юлий. И скажите спасибо за то, что пока осталось недобитым и нерастасканным.

Хочет начальство хорошего — верилось. А получается как всегда, по Черномырдину. Хотя и верится теперь не очень. Были надежды, что последний президентский срок Владимира Владимировича (по всему выходит так, хотя давать голову на отсечение не стоит — обычно настолько сильные, как он, люди правят пожизненно) можно будет жить без осточертевших стране приближённых, готовых разорвать её как курицу за лапки, лишь бы урвать себе приглянувшиеся куски. Но это, судя по правительству, не светит. Очень символичными стали результаты выполнения обещаний, данных на прямых линиях. Балашихинскую свалку закрыли — в Подмосковье взорвался мусорный кризис. Хотя было понятно с самого начала, что если ты цементирушь, пардон, задницу, чтобы не раздражали итоги пищеварения, продолжая питаться, то организм разорвёт. Да и девочка, которую реформа здравоохранения лишила возможности диагностики её онкологии из-за того, что больницу там, где она жила, не достроили, умерла. А реформы всё продолжаются…

Продолжаются реформы страны — бессмысленные и беспощадные. Пенсионная — лишь одна из них. Власть снимает с себя ответственность за результаты собственных действий, перекладывая её на кого угодно. На регионы, к примеру, не обращая внимания на то, есть у них деньги или нет. Главное — никто не виноват. Или виноваты плохие исполнители. А начальство, конечно, нет. Как было всегда и везде. Тем более что оно борется с коррупцией, снимая одного губернатора за другим. И правильно — не место ОПГ во власти. Хотя интересно, кто этих губернаторов назначает? Не президент ли США их туда посадил? И как эти люди смогли там оказаться и долгое время власть удерживать? Что же это за механизм кадровой политики такой в стране со столь многочисленными провалами и проколами на самых ответственных постах?! Так что остаётся радоваться футболу. Им единым живёт страна в те дни, когда пишутся эти строки. Ну хотя бы так. Всё лучше, чем ничего. Спасибо сборной. И тренеру её спасибо.

На иврите, языке «Народа Книги» (не «Капитала», как, возможно, некоторые подумали, а Торы), кот зовётся бархатисто, как мурлыканье: «хатуль». Во множественном числе — «хатулим». Тоже красиво. Как было у Леонида Соловьёва насчёт детства Ходжи Насреддина? «Зверь, именуемый кот». И толпа вокруг. Родиной Насреддина в соответствии с этой остроумнейшей из книг советского периода была Благородная Бухара. Та, которая теперь в Узбекистане, а когда-то была в империи Тимура и многих государствах до и после. Включая Узбекскую ССР. Где были свои баи, свой эмир, свои красавицы в гаремах и без, свои глупые стражники и льстивые придворные мудрецы… Только назывались они иначе. А так всё как всегда. Их, как выяснилось, можно только переименовать. Искоренить невозможно. Изменить природу и переделать в советских людей пытались — не получилось. Перебили массу народу. В экономику вогнали тучу денег. Сослали туда учёных, школьных учителей и врачей — поднимать уровень. Итог тот же.

Не успели разобрать Союз по республикам, все вернули своё, исконное. Где с корнями фашистскими или бандеровскими, как на Украине и в Прибалтике. Где с феодальным или клановым, как в Центральной Азии. Или… но про Закавказье умолчим. Да и про Молдавию с Белоруссией, где прорастает своё, — не лучше, чем в России с её заморочками, имперскими по форме и гангстерско-клептократическими по содержанию. А коты, в отличие от людей, остались такими же. Им что в российской империи, что в СССР, что после… Есть где жить и чем закусить — отлично. Попался хороший хозяин — замечательно. Водятся в доме или на участке мыши — вообще лафа. Без мышей нормальному коту не по себе. Ловить некого. Можно воробьёв, но это совсем не тот расклад. За мышь хвалят, гладят и всячески дают понять, какой ты молодец, что её поймал. За воробья — нет. А за синицу или снегиря и вообще застыдят. Да и есть их никакого удовольствия. Сплошные перья. Возни море, толку — чуть. И репутация испорчена. Мышелов-крысолов — герой. Охотник на птиц — клеймо.

Не то чтобы автор впал в котофилию до уравнивания кошек с людьми. Совсем нет. Кошки себе на уме, но куда лучше многих. Опять же, гладить их (если они особенно не возражают) — одно удовольствие. Успокаивает нервы, регулирует давление и приносит удачу (если отсутствует аллергия). И даже при аллергии приносит. Автор проверял. У него с ней всё всегда было в порядке. Гладишь кота по шёрстке и плачешь навзрыд. Из носу течёт, из глаз течёт… При этом кот тебя искренне любит и, как только видит, старается примоститься — если не на шее, как меховой воротник необыкновенной пушистости, так на коленях. Как было с рыже-полосатым Кнопкой брата, который, несмотря на деревенское подмосковное происхождение, выглядел породисто на изумление. И завершил существование в Израиле, в качестве эмигранта, за которого на таможне пришлось заплатить бо́льшую часть скудного запаса долларов, которые разрешалось вывезти за границу. Шереметьевские таможенники и сейчас не особенно добры, а уж в начале 90-х…