Зимнее серебро - читать онлайн книгу. Автор: Наоми Новик cтр.№ 94

— Мы уже перегнули палку! — выпалила я. — Если ты скормишь его этому… — Я глянула через плечо на слуг, суетившихся в покоях, и не стала произносить имя. — Если ты его скормишь, это не только прервет зиму. Это погубит все его королевство. Все Зимояры умрут, не он один!

Ирина перестала крошить хлеб и протянула мне пустую ладонь: из украшений на руке у нее блестело одно лишь Зимоярово кольцо — тонкая полоска холодного света на ярком весеннем солнце.

— Но что мы должны сделать? — произнесла она, и я недоуменно захлопала глазами. — Мирьем, Зимояры опустошали наш край с тех пор, как здесь стали селиться люди. Мы для них как паразиты, праздно ползающие меж деревьев. Они и обращаются с нами как с паразитами — только с большей жестокостью.

— Но не все! — возразила я. — Большая их часть вообще не может прийти к нам, как и мы не можем попасть к ним когда вздумается. Лишь самым могущественным из них подвластна дорога… — Тут я осеклась, спохватившись, что меня занесло не туда и сейчас я только все испорчу.

— Самые могущественные в ответе за остальных, — пожала плечами Ирина. — Поверь, я тоже не в восторге от мысли, что весь народ Зимояров погибнет, но их король начал эту войну. Он похитил весну; из-за него наш народ, весь Литвас, едва не вымер с голоду. Или, по-твоему, он не знал, что творит?

— Знал, — мрачно отозвалась я.

Ирина задумчиво кивнула:

— Мои руки тоже запятнаны кровью после вчерашнего. Но я не стану умывать их в крови моего народа. Поэтому не знаю, что еще можно сделать.

— Если мы возьмем с Зимояров клятву в обмен на жизнь короля, они сдержат ее. Они всегда верны своему слову.

— И с кого же мы будем брать эту клятву? — усмехнулась Ирина. — Даже если… — Она окинула взглядом спальню, ее спальню, которую она делила с царем и дымной прожорливой нечистью, поселившейся у него внутри. Лицо ее оставалось бесстрастным. — Не стану кривить душой: я не в восторге от нашего уговора. Но в Литвас пришла весна, а это значит, что грядущей зимой у каждого крестьянина будет хлеб на столе. — Она перевела взгляд на меня. — Я купила это для моего народа, — тихо прибавила она. — И если надо, я готова заплатить за это больше, чем мне самой хочется.

В общем, ушла я ни с чем, если не считать сосущей пустоты внутри. Иринина нянька остановила меня и спросила, сколько я хочу за платье, но я только головой покачала и пошла дальше. Но ведь платьем тут не отделаешься. Наряд королевы Зимояров можно сбросить, как старую кожу. Однако я слишком долго пробыла этой самой королевой, чтобы просто взять и выкинуть все из головы. И все же Ирине не скажешь, что она не права. Даже в себялюбии ее не упрекнешь. Она-то собирается заплатить ту цену, какую сама я платить не пожелала. Она разделит ложе с этим демоном, и даже если он не запустит щупальца в ее душу, то уж верно будет ползать по ее коже.

И этой ценой она купит нам не только весну. И весну, и лето, и зиму тоже — только без блеска Зимояровой дороги меж деревьев и без разбойников в белых плащах, отнимающих у нас золото. Наши дровосеки, и охотники, и крестьяне пойдут в лес с топорами и с силками, которые расставят на белых зверей. Она купила для нас лес и замерзшую реку, которые отныне будут давать нам еду и древесину, и за десять лет Литвас из убогого нищего захолустья превратится в богатую сильную державу. А тем временем где-нибудь в черном подземелье Чернобог будет одного за другим пробовать на зуб детей Зимояров, согревая наш мир.

Я вернулась в дедушкин дом. Мать сидела на крыльце, вся встревоженная: ждала меня. Она как будто теперь боялась выпускать меня из виду. Я подошла и уселась рядом, а она обвила меня руками, поцеловала в лоб, положила мою голову к себе на плечо и погладила. Мимо нас все время сновали люди: кто-то входил, кто-то выходил, гости разъезжались, улыбаясь на прощание. Они уже почти позабыли, как танцевали ночью под сенью белых деревьев и как в нашем доме сошлись один на один зима и огненный призрак.

Один только дедушка кое-что запомнил. Сегодня утром, пока родители спали, я спустилась на кухню выпить чашку чая и съесть корочку хлеба — вся растерянная, не зная, как совладать с холодной пустотой внутри. Было совсем рано, только пара слуг хлопотала, накрывая стол для гостей, которые вот-вот проснутся. Но вскоре один из них подошел и сказал, что дедушка ждет меня. Я поднялась в его кабинет. Он стоял у окна и хмурился на весну, а когда я вошла, заглянул мне в глаза и сказал:

— Ну так что, Мирьем?

Дедушка произнес это таким тоном, словно я опять принесла ему на проверку свои счетные книги. Он будто бы спрашивал меня: в порядке ли счета, все ли сходится? А я не знала, что ответить.

Вот потому-то я и отправилась в герцогский дворец. Но вернулась оттуда с тем же, с чем уходила. А ведь все очень просто. Зимояр сам сказал мне «да»: он поклонился мне без ненависти, даже без укора, точно я имела законное право сделать то, что я сделала. Точно мне дозволялось растопить его царство за то, что он пытался заморозить мое. Может, и дозволялось. Только я-то не из Зимоярова племени. Я поблагодарила Флек, Цоп и Балагулу, я нарекла девочку, о которой сейчас и думать боялась. Она мне вроде как доверилась. И, вероятно, не одна она.

— Завтра мы поедем домой, — прошептала мать мне в волосы. — Мы поедем домой, Мирьем.

Я же только об этом и мечтала, только это и придавало мне мужества. Но сейчас дом казался мне чем-то несуществующим. Как и хрустальная гора с серебряной дорогой. Неужто я вернусь в наш городишко, буду кормить своих кур и коз, а на меня будут злобно коситься те самые люди, которых я спасла? Они не вправе ненавидеть меня, но все равно ненавидят. Зимояры — это сказка, рассказанная зимней ночью. Настоящее чудище — это я. Меня они видят воочию, понимают и жаждут моей крови. Они ни за что не поверят, что я совершила что-то ради их спасения. Даже если обо мне сочинят сказку.

Но если честно, они правы. Вовсе не ради них я старалась. Это Ирина спасала их, и они будут боготворить ее за это. А я все сделала ради себя, и ради моих родителей, и ради этих людей: для дедушки, для Баси, для троюродной сестрицы Илены, которая сбежала по ступенькам, чмокнула нас и влезла в повозку, чтобы ехать в свою деревушку, где семь дворов, считая ее собственный, а жители окрестных сел ненавидят их всех. Я это сделала для мужчин и женщин, что шагали по улице мимо дедушкиного дома. Литвас не был моим домом. Литвас — это просто вода, рядом с которой мы живем: мой народ прибивается к рекам, и порой волна захлестывает речной берег и утаскивает иных из нас в глубину на съедение рыбам.

У меня нет страны, во имя которой я совершала бы подвиги. У меня есть только народ. Ну хорошо, а что тогда с другим народом — с народом, к которому принадлежат Флек, и Цоп, и Балагула, и малышка, нареченная еврейским именем? Я дала ей имя и отправилась сокрушать ее мир.

Но что сделано, то сделано, и сделанного не воротишь. Не в моей это власти. Я ведь вообще никто. Просто девица, заимодавец из захолустного городка, скопивший немного деньжат в банке. Раньше мое золото мнилось мне настоящим сокровищем, а теперь кажется жалкой пригоршней монет: не хватит даже наполнить ларчик из кладовой моего короля Зимояров. Нынче утром я взяла серебряную вилку и подержала в руке, сама не зная, чего мне больше хочется. А впрочем, чего бы ни хотелось: все равно ничего не произошло. Вилка осталась серебряной; в зимнем королевстве я владела волшебным даром, но здесь этот дар уснул и не проснется. А само королевство мало-помалу растает, разрушенное той самой речной волной. И говорить об этом больше нечего.