Зимнее серебро - читать онлайн книгу. Автор: Наоми Новик cтр.№ 71

Даже самый проверенный циник маркиз Рейно — а я не глядя поставил бы тысячу злотеков, что уж он-то сказанет в своей подчеркнуто вежливой манере какую-нибудь гадость про мою невестушку, — так вот, даже маркиз уже ближе к ночи подошел к трону и холодно промолвил, что я сделал весьма разумный и весьма неожиданный выбор. А потом заозирался и поинтересовался, где же царица, таким нарочито равнодушным тоном, что сразу стало ясно: он умирает от желания взглянуть на нее еще раз. Просто возмутительно.

Хватит с меня и того, что я не могу выкинуть из головы эту байку про матушкины дары. Все думаю, правду сказала Ирина или нет. То, что дураки слепы к ее красоте — это, пожалуй, больше смахивает на проклятие, чем на дар, если учесть, сколько дураков среди знати. Хотя я сам имел случай убедиться: на матерей в смысле даров не всегда стоит полагаться, что бы там ни говорилось в сказках и песнях. Или же я прав и этот дар действительно вывернутый наизнанку.

Но моя тетушка Фелиция — ее-то дурой никак не назовешь. И запросто с панталыку не собьешь: сколько я на нее чар потратил, страшно подумать. И сегодня перед уходом она подковыляла ко мне — заставила Ильяса поддерживать ее под руку — и смиренно так говорит: «Что ж, ты женился, как женятся почти все: выбрал себе прелестную мордашку. Так позаботься теперь, чтобы женитьба пошла тебе впрок. До конца следующего года уж порадуй нас крестинами». А ведь Ильяс-то пытается просочиться в мою спальню еще с тех лет, когда он с трудом представлял себе, что в спальне делают. Сколько кошмарных стихов написано им в мою честь — уму непостижимо! Пока тетушка читала мне нотацию, бедняга весь измаялся. Я уж думал, расплачется.

Я бы с радостью встал и заорал им всем в лицо, что жена моя никакая не писаная красавица, что она даже не смазливая, что она вообще уродина. Что она даже разговаривать по-человечески не умеет: то бранится, то изрекает какие-то мрачные пророчества, то изводит нравоучениями. А мне от этого всего и деваться-то некуда. И они все редкие болваны, если считают, будто у меня настолько плохой вкус, что я влюбился без памяти в унылую, занудную кикимору с постной рожей. Я бы с удовольствием им все это высказал. Но не буду. Потому что иначе придется объяснять, зачем же я выбрал такую супругу. Если я скажу: «Так велел мой демон», то рискую быть непонятым, даже имея корону на голове. Знал бы я, во что ввязываюсь, уж попытался бы отвертеться.

Обычно, если мой друг хочет есть, все решается одним махом. Я затыкаю нос и затаиваюсь, пока не стихнут крики, а после заметаю следы, напускаю туману и отправляю куда потребуется кошель с золотом для возмещения ущерба. Я уже не раз имел с ним серьезный разговор о том, что некоторых все же лучше не трогать: скажем, знать или тех, у кого маленькие дети. Правда, толку от этого всегда мало. Все потому, что мой друг не особо разборчив. Но чаще всего я совершаю глупость: например, поощрительно улыбаюсь какой-нибудь юной горничной или стройному слуге. И готово дело: я могу не сомневаться, что через несколько ночей тело горничной или слуги с вытаращенными пустыми глазами обнаружится в моей постели. «Отчего же вы не женились на княжне Василиссе?» И правда: отчего? А мой друг находит особую усладу в том, чтобы ошеломлять наивных дурачков и дурочек, которые тешат себя надеждой на приятный вечер и чудное утро. Я просто боюсь того часа, когда Ильяс отыщет дорогу в мою спальню. Тетушка уж наверное не обрадуется. А что до Ульриховой дочки — то если бы советникам удалось отправить нас с нею к алтарю при отсутствии возражений с ее стороны, эти возражения у нее вскоре бы появились.

Но нежная невинная Ирина не из таких. Огненными страшилками ее так запросто не проймешь. А я-то еще опасался, что она не поладит с двором. Да она готова глазом не моргнув заключить сделку с демоном! Такая женщина какому-то там маркизу Рейно д’Эстену не по зубам. Как, впрочем, и ее собственному супругу.

Я довольно живо воображаю свое безотрадное будущее. С Ириной я связан навеки. Мой окаянный демон наверняка ухватится за ее предложение руками и ногами. Тетя Фелиция с восторгом женит Ильяса на богатой княжне. Двор уже признал Ирину завораживающей и неотразимой. А советники будут до небес превозносить мою женушку — ведь она готова внимать их стенаниям насчет податей. Раньше им самим приходилось терзать меня бесконечными назиданиями, а теперь этим займется Ирина. И царицу-то я не смогу выгнать вон. И все от мала до велика будут обожать ее. Так же, как все от мала до велика не выносят меня.

И, кстати, пять минут назад она уведомила меня, что ожидает от меня исполнения супружеского долга. Она собирается произвести на свет одного-двух младенчиков, чем лишь усилит всеобщие восторги. А уж после этого я ничуть не удивлюсь, если в одно прекрасное утро обнаружу нож, торчащий в моей спине. Есть во всем этом какая-то мрачная неизбежность. Моя жизнь — это череда чудовищ; одно за другим они рвут меня на части, потакая своим прихотям. Стоит мне приспособиться к одному чудовищу — как неизбежно появляется следующее.

И прямо сейчас одно из моих чудовищ меня поджидает. Солнце в окнах бального зала начало путь к горизонту. Я уже выпил полбутылки бренди, а остаток прихватил с собой в свои покои. Ума не приложу, что на сей раз выдумали слуги по поводу Ирины. Да и не моя это забота. Ирина сама эти слухи распустила — вот пусть она и беспокоится.

Хотя — и это, пожалуй, неприятная мысль — слухи-то в конце концов пойдут и обо мне. Я окажусь нелюдем, который держит несчастную безвинную супругу взаперти в каком-нибудь чулане. А если я откажу ей в пресловутых супружеских ласках, когда она решит, что час для них настал, то прослыву жалким слабаком, неспособным подарить дитя женщине, которую все считают первой красавицей на свете.

До своих покоев я добрался уже изрядно навеселе и в довершение залпом опустошил бутылку. Только я успел покончить с бренди, как под затылком зашевелился демон. Он выбрался и точно марионетку вздернул меня на ноги.

— Где она? — Это мой язык, моя гортань издавали шипение, а тем временем демон, порыскав в моей памяти, быстро обнаружил, что Ирина вновь сбежала. И тогда он зашелся яростным криком, выплеснулся из меня наружу и огненным хлыстом обвил мое тело. — Зачем ты отпустил ее?! — рявкнул демон, но не стал дожидаться ответа. Он протолкнул мне в горло сгусток пламени, чтобы мои вопли не сотрясали воздух, повалил на пол и принялся неистово охаживать огненными бичами. Каждый удар обжигал мне кожу нестерпимой болью. Поделать тут ничего нельзя, остается только терпеть. К счастью, в этот раз он швырнул меня на спину: я однажды подметил, что если обводить взглядом бесконечный золотой узор, петляющий по всему потолку, то это почему-то помогает. Демон сегодня был в ударе: я пять раз прошел глазами весь узор, и только тогда он понемногу начал утихать. Наконец он сердито отшвырнул меня к камину. А сам неуклюже заполз туда и влился в потрескивающий огонь. — Что еще за договор? — прошипел он.

Значит, он уже выудил это у меня из головы. Что не помешало ему достойно завершить избиение.

От невыносимой боли я едва мог двинуться; в горле у меня першило, словно я наглотался битого стекла. Но, разумеется, ничего по-настоящему плохого со мной не случилось. Демон при любых обстоятельствах строго блюдет букву нашего договора: красота, корона и власть. Изукрась он меня с головы до ног ожогами — это было бы не по правилам. Однако с годами демон поднаторел в искусстве насаждать и удерживать во мне боль без ущерба для тела.