Забытые союзники во Второй мировой войне - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Брилев cтр.№ 32

В этой связи можно предположить, что именно Лозовскому (как ветерану Профинтерна-Коминтерна) могла первому в НКИД прийти идея запросить информацию на Кончесо у соседей из разведок ИККИ или НКВД. И именно на его столе могла у первого в НКИД появиться дополнительная информация по «Кончессо» от «душ Сантуша».

Возможно, всё это — всего лишь совпадения. Но я не мог не обратить на них внимания как журналист. К тому же, во-первых, вероятность такой версии, предложенной Виталием Игнатенко из ИТАР-ТАСС, подтвердил мне и генерал ПГУ КГБ Николай Леонов (к нему я, как и обещал, ещё вернусь). А, во-вторых, «шпиономания» была в повестке дня даже и между теми, кто объявил себя тогда союзниками.

Вот эту тему я пока и разовью.

Наши люди в Гаване

Дмитрий Чувахин из НКИД памятно жаловался на недостаток материалов о Латинской Америке. Но в системе советской власти было уже много тех, кто неплохо владел государственным для большинства стран Латинской Америки испанским языком: пройдя-то Гражданскую войну в Испании.

Подтверждением этому служит хотя бы такая деталь, как язык, на котором поначалу составлялись письма советской миссии в Гаване. Листая в Архиве внешней политики РФ переписку совмиссии с кубинскими госорганами, я не мог не обратить внимания на то, что в них применялась кастильская, исконно испанская норма обращения на «Vosotros». Уже и в начале XX века такое обращение в Латинской Америке было забыто и встречалось разве что в пафосных текстах вроде государственных гимнов, написанных ещё в позапрошлом столетии. Форма эта для Латинской Америки настолько архаичная, что не всякий латиноамериканский школьник даже сможет проспрягать в ней даже и правильный глагол. Так писать мог только тот, кто привнёс свой испанский именно из Испании.

Кто же подписывал эти письма? И о чём они были?

Приятнее всего читать переписку, которую со своими гаванскими корреспондентами вёл советник советской миссии по экономическим вопросам Иван Георгиевич Васильков. Именно он занимался переправкой многочисленных подарков, которые в 1943–1945 годах валом шли с Кубы для Красной Армии и тружеников Советского Союза.

Например, «Ротари клуб» во главе с сеньором Куэрво отправил бойцам Красной Армии бесчисленное количество ящиков с ромом и сигаретами. Кстати, судя по всему этот Куэрво — представитель знаменитой династии кубинских часовщиков из компании «Куэрво и собринос», то есть «Куэрво и племянники». На это указывает и то, что в числе подарков для РККА от Еврейского антинацистского комитета Кубы фигурируют три сотни наручных часов. Этот же комитет переправил в Советский Союз два рентгеновских аппарата. Наконец, в адрес Киевского университета ушли микроскопы, собранные Ассоциацией кубинских украинцев и белорусов (была и такая) ^[52].

В куда более тревожных тонах выдержаны письма, адресованные кубинским властям, которые касались второго секретаря миссии Фёдора Алексеевича Гаранина и его жены Клары. Эта пара вошла в историю Кубы как чета дипломатов, в чью квартиру в районе Ведадо залезли воры.

Ну, какие воры влезают к дипломатам?! Я практически уверен, что это был лишь закамуфлированный под попытку ограбления обыск. И эти мои подозрения основываются на ещё одном письме, отправленном в адрес кубинских властей из советской миссии на самом раннем этапе. В нём временный поверенный в делах СССР на Кубе Дмитрий Заикин спрашивает коллег из МИД Кубы: стоит ли ему принимать услуги по охране миссии от неизвестно откуда взявшегося «частного полицейского» ^[53].

Два слова об авторе этого письма. Дело в том, что и Максим Литвинов, и его сменщик Андрей Громыко (такой же Посол СССР в США и по совместительству Посланник на Кубе) каждый провели в Гаване лишь считанные дни, а то и часы. Собственно, Громыко в этом качестве нанёс на Кубу настолько молниеносный визит, что даже в советских публикациях встречалась версия о том, что впервые он посетил остров только во время знаменитого визита Брежнева 1974 года ^[54].

А вот в «промежутках» между блиц-визитами Литвинова и Громыко интересы Советского Союза на Кубе представлял «вечный временный поверенный» Дмитрий Заикин. Вместе со своей женой Клавдией он прибыл на остров 20 июля 1943 года (по крайней мере, именно в тот день он уведомил о своём прибытии власти) ^[55].

Так же и назначенный по совместительству кубинским Посланником в Москве Посол Кубы в США Аурелио Кончесо побывал в Москве лишь кратко. Но то был настолько интересный визит, что к его обстоятельствам стоит вернуться ещё раз.

Кончесо в Кремле

21 мая 1943 года и «Правда», и «Известия» сообщили, что его принял тов. В. М. Молотов. А на следующий день, 22 мая, «Правда» и «Известия» написали, что «Кончессо» вручил верительные грамоты «всесоюзному старосте» Калинину.

По ходу этих встреч Аурелио Кончесо добился разрешения на посещение ещё и Сталинграда. Вот как он описал свои впечатления от увиденного в интервью гаванскому журналу «Боэмия»:

По приезде же в Москву Кончесо был очень впечатлён тем, что, несмотря на военное положение, в городе работали 25 театров, шли оперы Чайковского и Глинки. И про это тоже он рассказал кубинскому читателю: