Слишком много щупалец - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Казаков cтр.№ 48

Зато тут имелся храм.

Такой же, как на берегу Пастасы, только возведенный не из камня, а из дерева: три яруса, изваяния всяких уродов, вместо барельефов – вырезанные на досках изображения, каменные жернова сменились исполинскими пнями, с неимоверным трудом выкорчеванными где-то в чаще.

Здесь тоже приносили жертвы, и алый сок жизни капал наземь, собирался ручейками. Только тут не было видно трехпалых в капюшонах, люди преспокойно обходились без них.

Эти гомо сапиенсы напоминали современных, разве что были небриты, да и одевались совершенно иначе. Украшенная бусинами одежда из шкур выглядела удивительно добротной, а ножи из кости, с помощью которых творили мучения, могли служить образцами изящества.

Мужики помоложе, расположившиеся у подножия пирамиды, работали, точно мясники, равнодушно и деловито расчленяя женщин и детей. Несколько старцев, забравшихся на вершину храма, размахивали резными деревянными посохами и что-то бурчали.

Я увидел лицо одного из них, и дыханье у меня сперло не только в зобу, но и в заднице – этот кровожадный дедуган напоминал меня так, словно мы были родными братьями.

Я заморгал… и вновь обнаружил себя в подземелье.

– Со мной все в порядке, – на всякий случай сказал я.

– Не может быть! – Бартоломью нервно хихикнул. – А я-то думал, что ты уже свихнулся.

«Свихнешься тут, – мрачно подумал я. – Что это такое я видел? Выходит, что Древним когда-то поклонялись не только во всяких заброшенных углах вроде Эквадора или Готланда, а еще и на Руси, которая, как известно всякому патриоту, еще во времена фараонов являлась центром мировой цивилизации? Храмы Йог-Согота и прочих стояли на Волге и Оке?»

А мой предок был в одном из них жрецом и, радостно распевая священные гимны, резал людей.

– Пойдем-ка отсюда, – сказал я.

Прогулок по мрачным подземельям мне на сегодня хватит. Надо слегка проветрить мозги, все еще разок хорошо обдумать.

– Да? – Антон, похоже, был откровенно разочарован, что на нас никто не напал, что мы не нашли сокровищ, кувшина с джинном или хотя бы пыльных свитков с древними тайнами.

– Да, – твердо сказал я.

Мы развернулись и направились обратно.

Никто не преградил нам путь на лестнице, никакие призраки не вылезли из стен в зальчике с куполообразным потолком. Мы вступили в идущий к выходу коридор, впереди забрезжил свет, и я погасил фонарик.

– Интересно, у Лопеса выпить есть? – спросил я. – А то что-то сильно хочется…

– Сейчас узнаем, – отозвался Бартоломью, и мы вышли на солнечный свет.

На поляне перед храмом оказалось пусто – никаких следов коллеги и проводника-индейца. Не успел я прокомментировать этот факт, как на спину мне свалилось нечто тяжелое. Меня швырнуло вперед, я едва успел выставить руки, боль пронзила запястья.

Я вывернулся из-под упавшего на меня сверху тела, увидел черное лицо, вытаращенные глаза. Ударил прикладом винчестера, чернокожего отшвырнуло в сторону, но на его месте объявилось сразу двое.

Один смуглолицый и носатый, и второй, больше похожий на рыбу, чем на человека.

Я успел ощутить дикий смрад, услышал сердитый крик Антона, а затем меня очень сильно ударили в висок. Башка затрещала, как осиное гнездо, перед глазами потемнело, и еще кто-то сказал «ой».

Наверное, это был мой отключившийся мозг.

Из темноты я выплывал медленно, рывками, точно двигающаяся к поверхности пруда лягушка.

Сначала появилось ощущение собственного тела – избитого, связанного и лежащего. Затем волной накатили звуки – голоса, шорохи, вечная какофония джунглей. Последним включилось зрение, и набор разноцветных пятен перед глазами превратился в картинку.

Темнокожий старикан в лохмотьях был тут, и со шляпы его все так же свисали змеиные шкурки. Компанию престарелому герпетологу составляли громадный негр, совершенно лысый, очень древний чувак, выглядевший как Дон Кихот, который потерял где-то шлем, а также несколько индейцев разной степени дряхлости.

И еще тут находился тип, принятый мной за рыбу.

Нет, ноги и руки у него имелись, но двигался он, нелепо переваливаясь, как пьяный пингвин. Тело его формой напоминало грушу, а голова была узкой, и на ней сидели большие немигающие глаза. Плоский нос едва выделялся на лице, а кожа выглядела серой, как каменные блоки из стен храма.

При первом же взгляде на это существо я испытал сильнейший прилив нерационального, неконтролируемого отвращения. Вспомнился запах, который я ощутил перед тем, как лишился сознания – дикая вонь селедочных кишок, перемешанная с душком сероводорода.

Понятно теперь, от кого исходило этакое амбре.

Спутники мои находились тут же, лежали рядом, связанные по рукам и ногам: Лопес, без привычной сигареты в углу рта выглядевший голым, дрожавший Сулема и наивно моргавший Бартоломью. Все мы покоились на травке неподалеку от входа в святилище, а престарелые уроды толклись на полянке, размахивая нашими ружьями и что-то горячо обсуждая.

Я только успел оглядеться, как на меня обратили внимание.

– Он очнулся, – сказал негр по-испански хриплым голосом.

– Да? – Старик в шляпе обернулся, я увидел морщинистое лицо и сверкающие злобные глаза. – Самое время поговорить…

Так этот червивый гриб балакает на языке Сервантеса? А в Кито валял хуаньку, разыгрывая из себя невежественного индейца? Или не разыгрывал, а занимался чем-то еще?

Вся эта древняя шатия-братия направилась ко мне, и я очутился в перекрестье многих взглядов.

– Привет, – сказал я. – Выпить не найдется?

Наглость не способна превратить поражение в победу, но порой с ее помощью можно отравить триумф победителю.

– Трепещи перед мощью владык, святилище коих ты потревожил! – рявкнул негр.

– Трепещу со страшной силой, – согласился я. – Но чтобы трепетать дальше, мне нужен стакан водки, свободные руки и пистолет.

Лопес и Сулема глядели на меня со страхом и жалостью, как на сумасшедшего, затеявшего игру в «классики» посреди автобана, зато Антон – с гордостью. Готов поклясться, наш худред верил, что я сейчас проверну трюк в стиле Индианы Джонса, сброшу путы и выручу всех из беды.

Старик в шляпе не обратил на мой выпад внимания.

– Мы служим, – сказал он, упершись в меня свирепым взглядом. – И служба наша длится века. Мы храним, оберегаем то, что пришло к первым людям от тех, кто населял мир до них. Мы подчиняемся и подчиняем, чтобы обрести мощь и знания, мы работаем, не покладая рук.

– Это жертвенным ножом, что ли? – спросил я, улыбаясь очень-очень невинно.

– Подобные же вам существа, – старик вскинул руку, и я обнаружил, что в ней зажат кругляш, найденный Бартоломью на берегу Клязьминского водохранилища, – являются паразитами! Мелкими блохами на теле Земли, пожирающими чужое, скачущими везде и всюду!