Костя выглянул из кабины тренировочного истребителя и увидел отца, стоявшего у машины.
Спустился на землю, снял шлем, расстегнул ворот комбинезона: при виде отца от обиды бросило в жар, надо было охладиться.
– Ты чего приехал? – спросил резко.
– Динара скоро родит, – холодно ответил отец. – Ты должен жениться.
Константин покачал головой:
– Я ж говорил – нет!
Михаил тяжело вздохнул:
– Не думал я, что выращу труса, неспособного отвечать за свои поступки!
Костя раздул ноздри:
– А вот не будь ты моим отцом, я бы тебе за такое врезал!..
Резко повернулся, чтобы уйти от греха подальше.
Но отец рявкнул:
– Курсант Говоров! Ко мне!
Костя неохотно обернулся.
Михаил Иванович схватил его за грудки:
– Дурак!
Костя вырвался.
– Да пойми ты! – с тихой яростью прошептал Михаил Иванович. – Если есть хоть один шанс, что это мой внук, я не допущу, чтобы он рос в детдоме! Я там был…
– А ты пойми, – запальчиво перебил Костя, – что я ее не люблю!
– Плевал я на твою любовь! – рявкнул Говоров. – Ребенок-то тут при чем? Он же не виноват!
Костя непримиримо посмотрел в глаза отца:
– Все? Я свободен?
Говоров выдохнул угрюмо:
– Ладно. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! Из комсомола тебя выпрут. Из армии тоже. О «МИГах» можешь забыть!
Помолчал.
– Ну что, веришь, что я для тебя это устрою?
Костя прищурился. Дернул углом рта… Повернулся и ушел к самолету.
* * *
Зима выдалась такая снежная, что огромная ель, росшая перед Домом с лилиями, казалась в два раза шире из-за налипшего на ветви снега, а почтальону приходилось долго расчищать щель почтового ящика у ворот: ее заметало каждую ночь.
Однажды он опустил туда большой плоский конверт, и Варвара, которая обычно забирала почту, разулыбалась, взглянув на обратный адрес, а потом поспешно поднялась в комнату Лили.
– Начались студенческие будни? – весело спросила она, подходя к девушке, уткнувшейся в книги. – А у меня для тебя кое-чего есть!
Варвара показала конверт.
Лиля взглянула на него и насупилась:
– Снова от Сергея?
– Да!
– Унеси, – мотнула головой Лиля. – Пусть вон ей пишет!
Варвара изумилась. Что случилось между Лилей и племянником? Была такая любовь, а теперь будто черная коша пробежала…
К Динаре-то она зря парня ревнует, ежу понятно, что Костя во всем виноват…
– Да ты посмотри, – вкрадчиво прошептала она, – это ж не простое письмо, а звуковое! Видишь, написано. Значит, с голосом. Он тебе сказать что-то хочет!
Лиля не выдержала и взяла письмо.
– Ой! – обрадовалась Варвара. – До чего наука с техникой дошла!
Она просто помирала от любопытства и не сомневалась, что Лиля сейчас же распечатает конверт, а значит, удастся узнать, что ей написал Сергей, однако Лиля небрежно сунула конверт в ящик стола и угрюмо спросила:
– А эта у нас навсегда поселилась?
– Да ладно, – нетерпеливо проговорила Варвара, – поселилась так поселилась! Ты письмо-то слушать будешь?
– Мне заниматься надо! – буркнула Лиля.
– А-а, – разочарованно протянула Варвара. – Ну, заниматься так заниматься!
И обиженно вышла.
Лиля настороженно посмотрела ей вслед, достала письмо Сергея и открыла конверт.
Там оказалась тоненькая голубая пластинка – вот уж правда, что чудо техники! Такие пластинки у Лили были: они выходили в приложении к журналу «Кругозор», на них можно было найти самую новую музыку, даже иногда зарубежную. Что за музыку прислал ей Сергей? Или это в самом деле не музыка?..
Это в самом деле оказалась не музыка. Когда Лиля включила проигрыватель и опустила адаптер на диск, она услышала голос Сергея:
«Здравствуй, Карамелька! Ты, наверное, злишься, что я уехал не простившись…»
– Вот еще! – едко усмехнулась Лиля. – И не подумала!
«Не злись, пожалуйста! – просил голос Сергея. – Ты не представляешь, как важны для меня твои письма! Понимаю, многое изменилось между нами после моего приезда… Я очень хочу тебя увидеть! Услышать, что ты меня полжизни любишь!»
Лиля слабо улыбнулась.
«Я уже месяц учусь в Москве, на подготовительном, на литфаке, – продолжал Сергей. – И работаю внештатным корреспондентом. В общагу прихожу только спать. Живем весело и дружно! Постараюсь вырваться к тебе зимой, на каникулы. Не вздумай ни с кем встречаться и целоваться без меня! Я жутко ревнивый! Целую тебя, до встречи!»
Лиля нахмурилась и так резко сорвала адаптер с пластинки, что раздался противный скрип.
– Ревнивый он, – проворчала Лиля. – На ревнивых воду возят!
Послышался шум подъезжающей машины.
Лиля подошла к окну.
Кого это Егорыч привез?..
С заднего сиденья выскочил Костя и захлопнул за собой дверцу.
Лиля замахала было брату – да так и замерла, увидев, что в машине осталась Динара, которая беспомощно колотила в дверцу и кричала через стекло:
– Ну откройте же мне! Котик!
Подошел Егорыч, открыл дверцу, помог выбраться Динаре:
– Прошу!
Толстая, неуклюжая, с букетом гвоздик, в модной светлой шубке – подарке Михаила Ивановича Говорова, – Динара бросилась за Костей:
– Котик! Ну подожди меня!
Лиля прижалась лбом к стеклу, чувствуя себя отчаянно несчастной.
«Котька был в загсе, – догадалась она. – Его все-таки женили на этой… захватчице!»
Стекло запотело. Лиля плакала. Ей было жаль брата, жаль себя…
«Какие мы с тобой несчастные, Котинька!» – горько всхлипнула она.
Мимо по коридору прозвучали торопливые шаги родителей.
Понятно… шли встречать «молодых».
«Я не могу… я не могу!» – тихо плакала Лиля.
Ей было невыносимо сейчас видеть брата и участвовать в этой комедии.
Еще счастья ему начнут желать! Да какое у него может быть счастье? Да есть ли вообще счастье на земле?!
* * *
– Котя такой мрачный, – тихо сказала Маргарита, идя в гостиную рядом с мужем. – А ты всегда, Говоров, сына любил меньше, чем свою Лилю. Ее бы никогда не заставил насильно выйти замуж!
– Помоги! – буркнул Говоров, протягивая жене руку: никак не мог застегнуть запонку. До чего он ненавидел эти запонки… И теряются постоянно, и не застегнуть никак! У всех нормальных людей рубашки с пуговицами на рукавах, а Маргарита накупила ему дорогих запонок и подбирает к ним рубашки.