Кости - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Келлерман cтр.№ 68

— Красивый, верно?

— Красивый и огромный, — согласился я.

— Именно это отличает жемчуг южных морей — величина и качество. В этом полных семнадцать миллиметров. Они могут вырастать до двадцати, но редко увидишь семнадцатимиллиметровый жемчуг такой превосходной формы, с таким блеском и толщиной перламутрового слоя. У этой жемчужины слой достигает целого миллиметра. Хорошая форма и гладкость. Это последняя в нашем ассортименте.

— У вас их было несколько?

— Две. Они поступили из Австралии, и первая была продана всего несколько дней назад. Поверьте мне, эта тоже уйдет быстро. Качественный жемчуг не залеживается.

— Его обладательнице повезло. Подарок на день рождения или в качестве извинения?

Продавщица улыбнулась.

— А что требуется вам?

— Подарок ко дню рождения. Но, возможно, через некоторое время понадобится и искупительный дар.

Она хихикнула.

— Конечно, вы правы. Но на самом деле та женщина купила его сама. Сказала, что ее мать всегда носила жемчуг, и пора побаловать себя чем-нибудь красивым.

— Эта подвеска не просто красива. Можно на нее взглянуть?

— О, конечно.

Пока она отпирала витрину, я выслушал краткую лекцию о классификации и выращивании жемчуга.

— Какой оттенок кожи у вашей жены — это ведь для вашей жены, верно?

К чему увертки?

— Среди ее предков были итальянцы и испанцы. Цвет кожи у нее в основном оливковый, хотя и с легким розоватым оттенком.

— Я точно могу сказать, что вы ее любите, — заявила продавщица. — Если мужчина вот так сразу может описать внешность женщины, значит, он питает к ней настоящие чувства. Оливковый цвет кожи с розоватым оттенком — значит, это идеально ей подойдет. Розоватые жемчужины даже более ценны, чем кремовые. Несколько месяцев назад к нам поступала такая, шестнадцать миллиметров в диаметре, и была продана в тот же день, как мы выставили ее на витрину. Но розовый идет не всем. Женщинам с оливковой кожей лучше подходит кремовый цвет. Я уверена, что ей понравится.

— И сколько?

Она перевернула крошечный ярлычок, изучая код.

— Вам повезло, мы закупаем товар по хорошим ценам, так что всего шесть тысяч четыреста, включая цепочку. Цепочка восемнадцать карат, Италия, ручная работа, с крошечными алмазными вставками через равные промежутки. Очень советую вам преподнести подарок вместе с цепочкой; она идеально подходит к подвеске, мы в этом уверены.

— А кто-то снимает с цепочки? — спросил я. — И что делать с отдельной жемчужиной?

— Я тоже не понимаю, но у людей свои идеи. Женщина, которая купила второй кулон, просила продать только жемчужину, сказав, что цепочка у нее своя. Я решила было, что она имеет в виду нечто антикварное, доставшееся ей от матери. И тут женщина достала дешевую позолоченную цепочку, просто хлам. — Девушка высунула кончик языка. — Называется, сэкономила несколько баксов… Мне больно смотреть, как жемчуг подвешивают на такую дешевку, но люди иногда бывают странные. Уж она-то точно странная.

— У нее просто были свои идеи.

— Не думаю, что она способна оценить вещь такого качества. — Продавщица коснулась цепочки. — Итак, вы собираетесь порадовать жену до того, как сделаете что-то нехорошее, и вам придется извиняться?

— А цена твердая?

— Хм-м, — произнесла она. — Вам я могу сделать скидку в десять процентов.

— Скиньте двадцать, и по рукам.

— Извините. Пятнадцать — это максимум. Если подумать о том, сколько сто́ят крупные бриллианты, это роскошная сделка.

— Я не очень разбираюсь в жемчуге…

— Зато я разбираюсь, и поверьте мне, оно того сто́ит. Семнадцать процентов, и не больше. Вам повезло, что вы имеете дело со мной, а не с моим мужем. Если я продам ее вам за такую цену, то мы вообще не получим прибыли, и когда Леонард придет и увидит, на что я пошла ради вас, он будет недоволен. — Она коснулась моего запястья теплыми гладкими пальцами. — А найти искупительный подарок для него не так-то просто.

* * *

И без того большие карие глаза Робин сделались размером с блюдечки.

— Что это?

— Импровизированная покупка. Просто захотелось.

— Знаешь… это чудесная подвеска, милый, но для меня слишком крупная.

— А по-моему, в самый раз.

— И куда мне ее надевать?

— Мы найдем повод.

— Нет, правда, Алекс, я не могу.

— Надень хотя бы раз. Если тебе не понравится, вернем в магазин.

— Ты невозможен. — И через несколько секунд, проведенных перед зеркалом: — Я люблю тебя.

— Идеально подходит под твой цвет кожи.

— Так непривычно… она такая огромная.

— Так носи ее с гордостью.

Робин вздохнула.

— Черт побери…

— Тебе вправду не нравится?

— Не в том смысле «черт побери», — ответила она. — Черт меня побери, если я не намерена сделать так, чтобы все на это смотрели.

* * *

Долгий ужин в «Бель-Эр», вино и занятия любовью умотали меня достаточно сильно, чтобы к ночи я крепко заснул. Однако воспоминание о жемчужине, красующейся на груди Робин, заставило меня проснуться. Теперь подвеска на цепочке лежала на комоде в нашей спальне, а когда я выглянул в кухонное окно, в студии горел свет.

Я снова позвонил Майло, наконец-то смог связаться с ним по сотовому и спросил, не разговаривал ли он с Альмой Рейнольдс.

Вместо ответа лейтенант сказал:

— Только что мне звонили эксперты-криминалисты. В комнате Трэвиса Хака в особняке все чисто, но они нашли кровь в сточной трубе его ванной комнаты. Четвертая группа. У нас нет данных по группе крови Хака, так что теоретически это может быть и его кровь. Но ты знаешь, насколько редко встречается четвертая группа, и каковы шансы, что два человека с такой группой попадутся в одном месте?

— И кто же первый?

— Саймон Вандер. Судмедэксперт позвонил Симоне и получил подтверждение. У ее отца всегда был интерес к донорству. Рид тоже поговорил с Симоной, и она собирается предоставить нам образец ДНК; проверим, есть ли родственная связь. Она вне себя от беспокойства, почти в панике. Меня не удивит, если явится Аарон Фокс и предложит свою блистательную помощь нам, бедным неграмотным крестьянам. А пока я собираюсь позвонить Его Святейшеству. Имеющегося должно быть достаточно, чтобы напрямую назвать Хака подозреваемым и объявить в полномасштабный розыск.

— Кровь только в сточной трубе, — заметил я. — А раковина и душевая кабина?

— Только раковина, Алекс. Это вполне объяснимо, если преступление случилось где-то еще. Хак мог заметить пятно на своей одежде и решил его застирать. Он был достаточно осторожен, чтобы отмыть саму раковину. По сути, то, как тщательно прибрана его комната, не менее подозрительно, чем если бы люминол выдал нам фиолетовый цвет повсюду. Там просто все простерилизовано. Но мерзавец не догадался, что мы решим развинтить сантехнику.