Маэстра. Книга 3. Ультима - читать онлайн книгу. Автор: Л. Хилтон cтр.№ 22

– Какая жалость! Эти музыканты-дервиши просто нечто! Ходят по всему городу со своими чудными барабанами. Если что-то понадобится, обязательно звони! А если передумаете насчет Нового года, Уитакеры всегда устраивают чудесный праздник и с радостью пригласят подругу Лоры!

Я попыталась незаметно вывести нас с да Сильвой из этого вертепа, но тут из-за миниатюрного апельсинового дерева на латунной подставке высунулась чья-то рука, схватила меня за рукав, и голос произнес:

– Может, еще выпьем?

– Нет, спасибо. Боюсь, нам уже пора!

– Вот как! Ну и проваливай на хрен, раз не хочешь больше джин-тоника! – капризно заявил женский голос, я заглянула за дерево и увидела там жену викария.

– Sono pazzi, gli inglese ^[8], – ворчал да Сильва всю дорогу до Касбы. – Вы что, все там алкоголики?

– Почти все. Бремя имперского могущества и так далее.

– А зачем весь этот выпендреж? Черногория?

– Потому что… – Я осеклась, не зная, как объяснить итальянцу все эти ужимки и прыжки.

Действительно, зачем все время пытаться произвести впечатление знакомством с известными людьми, зачем пытаться выяснить положение человека в социальной иерархии, если мы все делаем вид, что этой иерархии больше не существует?

– Знаешь, есть особый тип англичан, которые до сих пор считают, что они принадлежат к определенному слою общества. Им важно, с каким акцентом люди говорят, в какой школе они учились, а главное – есть ли у них общие знакомые. Наличие общих знакомых – это как секретный код доступа, я тебе уже говорила. И если человек не является членом клуба, то пытается притвориться, а это еще сложнее, потому что клуб окружен невидимыми стенами. Говоря с Поппет, я сказала, что мы живем в Черногории, упомянула, что знаю тех, кто работает в «Британских картинах», и теперь она будет думать, что мы с тобой члены клуба. Как она и ее друзья, ну или, по крайней мере, как они пытаются о себе думать. Поэтому, когда завтра мы займемся делом, вся эта информация собьет их с толку. Они будут судачить и сплетничать о нас еще несколько недель, а мы уже давно уедем из города. К тому же разве тебе не понравилось на вечеринке?

– Я ни хрена не понял из того, что ты сказала.

– Ну и ладно. Просто делай, что я говорю.

Сидя на террасе на крыше риады, я смотрела на другую сторону залива, на длинный полумесяц песка, застроенный высокими современными отелями. Между зданиями и Танжерским заливом протянулась пальмовая аллея, испещренная пятнами света от фар проезжающих мимо машин. Отсюда Танжер выглядел самым обычным городом, но здесь, в узких переулках Касбы, он казался совершенно невероятным, нереальным. На следующий вечер я поднималась по переулкам между белыми стенами и яркими дверьми; женщины в джеллаба и сандалиях наполняли пластиковые контейнеры около подсвеченных колонок, затянутых безумной паутиной самодельной электропроводки, которая расползалась повсюду, охватывая собой все дома разом. Мимо меня с деловым видом шныряли неряшливые, полуголые дети, какой-то мужчина с трудом поднимался по лестнице, толкая перед собой тележку из супермаркета, на которой возвышался заплеванный велюровый диван с жутким узором. На стенах, словно мотыльки, подрагивали тени тощих котов. Чем выше я поднималась, тем тише становилось вокруг, воздух, наполненный множеством запахов – дизеля, канализации, лимона, жасмина, зиры, пота, – становился все более свежим, и наконец я вышла на площадь, где пахло только одним – свежим атлантическим озоном.

«Клаб Марок» выглядел неуместно модно на фоне разрушающихся древних стен цитадели, блестяще отремонтированные колониальные веранды закрывали ярко-зеленые жалюзи. У дверей гостей встречал швейцар в белой куртке. Одновременно со мной около клуба остановилось огромное такси «мерседес», и швейцар услужливо открыл дверь для супружеской пары среднего возраста – наверняка туристов.

– Bonsoir, madame.

Войдя внутрь, мы снова оказались в двадцать первом веке – стандартная версия Марокко, которую можно встретить повсюду от Москвы до Нью-Йорка. Темно-красные стены, низкие латунные столики, затейливые фонари, вышитые подушки. Я спросила, где здесь бар, и меня направили через внутренний двор, усыпанный вездесущими розовыми лепестками, на крытую веранду, обставленную массивными кожаными креслами с высокими спинками, там я и присела. Ко мне тут же подошел официант с небольшой латунной чашей и кувшином с длинным носиком, из которого он полил мне на руки водой на цветах апельсина, а потом протянул льняное полотенце с монограммой. Обратившись к нему по-французски, я заказала «Кир фрамбуаз» и расслабилась, глядя на легкую дымку, подернувшую небо.

– Мисс Гейбл? Мисс Кэтрин Гейбл? – раздался сзади незнакомый голос.

С тех пор как я перестала работать в лондонском аукционном доме, я успела отвыкнуть от таких голосов – настоящий реликт, осевший здесь где-то между Днем высадки союзников в Нормандии и Суэцким кризисом, хотя обладателю голоса навскидку было не больше шестидесяти.

– Вы позволите? Благодарю вас. Джонатан Стрэтдраммонд к вашим услугам. Вы что-то заказали? Прекрасно, я возьму джин-тоник, он тут неплохой.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, мистер Стрэтдраммонд!

– О, прошу вас, зовите меня Джонни! Скоро вы поймете, что мы не любим церемоний. Вы ведь уже побывали в гостях у Поппет, да?

На Джонни был накрахмаленный костюм пастельного оттенка, начищенные до блеска броги от «Черч», а галстук, по моим подозрениям, точно не бывшего студента Харроу. Если бы не акцент и не кольцо с печаткой, он был бы вполне ничего, но, поскольку он жил в Танжере, такие пустяки вряд ли его беспокоили.

– Легко нашли дорогу? – спросил он, изрядно глотнув из своего бокала.

– Да, благодарю вас. Я чудесно прогулялась!

– А вы азартная барышня! В старой Касбе надо держать ухо востро! – посетовал он, и я едва сдержалась, чтобы не сообщить ему, что забыла свой зонтик от солнца и нужно срочно послать за ним его носильщика, но решила, что он моего юмора не оценит.

– Как я писала вам в имейле, – начала я, заметив, как Джонни с видом старомодного колониста поморщился при упоминании современных технологий, – меня интересует дом Михаила Баленски.

– Там дело нечисто, это уж точно, – отозвался он и принялся напевать себе под нос давно вышедшую из моды попсовую песенку.

– Насколько я понимаю, он выставлен на продажу?

– Совершенно верно. Прошу прощения, что не ответил вам. Сами понимаете – рождественские праздники… Вы хорошо ориентируетесь в Танжере?

Постепенно я начала понимать, что Джонни сделал в корне неправильный выбор, решив стать агентом по торговле недвижимостью, но лично я собиралась немного ускорить дело. Абубукар написал мне, что они ждут в фургоне недалеко от дома, но всю ночь они там ошиваться не собираются.