Военное дело индейцев Дикого Запада. Самая полная энциклопедия - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Стукалин cтр.№ 87

Часто бывало, что в пылу сражения подвига не замечали, ему не доверяли или на него претендовали другие. После боя воины собирались вместе, и каждый заявлял право на совершенное им деяние. Человек, веривший, что имеет право претендовать на подвиг, должен был стойко бороться за его признание, рассчитывая на поддержку друзей и родственников. Другие свидетельствовали в его пользу или оспаривали его право. В суматохе и неразберихе сражения многие могли приписать себе достижения других, поэтому воин старался привлечь внимание к себе и своему поступку, чтобы потом было меньше вопросов. Команч, первым коснувшийся поверженного врага, издавал крик: «А-хе!» – «Я притязаю на это!» Шайен восклицал: «Ах-хай» – «Я первый!» Следующий кричал: «Я второй!» и так далее. Сиу, посчитавший «ку», громко выкрикивал свое имя, добавляя: «Я победил этого врага!» Скиди-пауни, посчитавший первый «ку»: «Татики!» – «Я ударил его!» А посчитавший второй или третий: «Витару-хукитаса!» Кроу озвучивал любое свое действие в бою: «Я, Красный Ворон, сейчас убил врага и посчитал на нем первый «ку»» или «Я, Медведь в Реке, посчитал второй «ку» и захватил ружье!» Именно из-за этого обычая белые очевидцы настойчиво утверждали, что каждый раз, когда воин убивал врага или сдирал с него скальп, он издавал боевой клич.

Иногда приходилось разбирать сложные варианты. В бою два молодых шайена помчались к павшему врагу, чтобы посчитать «ку». Их кони скакали бок о бок, но один, державший в руке саблю, оказался чуть впереди, а второй наклонился вперед, чтобы коснуться тела копьем. Сабля короче копья, и передовому воину мог достаться только второй «ку». Тогда он наклонился, перехватил копье соплеменника и немного подтолкнул его вперед. Так, вцепившись в копье вдвоем, они коснулись распростертого тела врага. Первый «ку» был засчитан воину с саблей, потому что во время прикосновения он держал руку на копье впереди руки его владельца.

Перечисляя боевые деяния, индейцы говорили правду. У арапахо считалось, что, если человек солжет, его обязательно вскоре убьют враги. Они даже отклоняли подвиги, которые по ошибке им приписывали другие люди. Такие же воззрения существовали и у других племен. Прежде чем подвиг был официально признан соплеменниками, воину необходимо было пройти через определенные ритуалы, во время которых он давал клятву. Шайены полагали, что если человек даст фальшивую клятву, вскоре несомненно умрет он или кто-то из его семьи. Они боялись этой клятвы, и, если человек сомневался, он просто не выходил вперед, когда произносили его имя. Ложное объявление подвига, по всеобщему убеждению команчей, также влекло за собой несчастье и смерть.

Шайены говорили, что в битвах, в которых участвовало много воинов, всегда случались споры, и клятвы по поводу совершенных деяний звучали достаточно часто. Иногда воин мог заявлять права на подвиг по ошибке. Клятвы давались несколькими способами. Воин мог провести рукой над трубкой или указать на Магические Стрелы (племенной талисман) и сказать: «Стрелы, вы слышите меня. Я совершил (или не совершил) это». Другая форма клятвы была более официальной. Бизоний череп раскрашивали следующим образом: красная полоска наносилась между рогами и спускалась до носа, вокруг глазниц рисовали красный круг, на правой щеке черное пятно, символизировавшее солнце, а на левой – красный полумесяц. Глазницы и ноздри набивали зеленой травой. Череп символизировал Магическую Палатку. К нему прислоняли ружье и четыре стрелы, представлявшие Магические Стрелы. Воины, дающие клятву, возлагали на них руки и делали заявления. Готовили маленькие палочки в 30 см длиной, числом, равным количеству убитых в бою врагов. Их клали рядом со стрелами и ружьем. Посмотреть церемонию собиралась огромная толпа мужчин и женщин. Вожди велели глашатаю созвать всех воинов, заявлявших права на совершенные подвиги, в порядке, в котором они считали «ку» – первый «ку», второй и так далее. Воин подходил к священным предметам и, стоя над ними, возносил руки к небесам и говорил: «Священные Силы, выслушайте меня». Затем, нагнувшись, клал на священные предметы руки и добавлял: «Я коснулся врага. Если я лгу, пусть меня пристрелят вдали от дома». Он подробно рассказывал о произошедшем, после чего вызывали других воинов, посчитавших «ку» на том же враге. Таким образом о своих деяниях рассказывали все, проявившие себя в конкретном бою. Если возникал спор, участники схватки могли сказать одному из них: «Мы не видели ясно твоих действий, но в том, что сделал он, мы уверены».

У команчей при первом же удобном случае после битвы предводитель созывал воинов. Сама процедура варьировалась в различных общинах и применительно к обстоятельствам. По одному из сообщений, воины рассаживались полукругом, перед которым расстилалась бизонья шкура. Некоторые индейцы плясали под бой барабанов. Воин въезжал, в круг, внезапно замирал на месте и вонзал копье в бизонью шкуру. Музыка и пляски стихали, и воин под присягой сообщал о своих деяниях и предъявлял претензии на подвиг. Закончив, он спешивался и присоединялся к товарищам в полукруге. Пляски и бой барабанов возобновлялись. Призывался второй воин и с тем же ритуалом излагал свою историю, после чего тоже садился в полукруге. Воины обсуждали услышанное и либо признавали подвиг, либо отвергали его.

Бывало, что разведчик, неожиданно столкнувшийся с врагом, добывал «ку». В таком случае никаких свидетелей его подвига не было. Если он принадлежал к общине Водяной Лошади, то клялся на куске бизоньего мяса. Возвращаясь к своей группе, он извещал ее, что несет важные новости. Перед тем как войти в лагерь, он дожидался сбора всех воинов. Все становились в ряд позади трех-четырех кусков бизоньего мяса, поставленных вместе конусом в виде типи. Разведчик подъезжал к ним и поражал копьем столько кусков мяса, скольких врагов он убил или коснулся. С каждым ударом он кричал: «А-хе!» Если же он не добывал «ку», то просто обходил кучу и разбрасывал, ее в знак того, что новости, принесенные им, истинны.

У кроу этот процесс назывался Акьяпбатсапасуа – Взаимный спор о военном деянии. Каждый из спорящих брал нож, зажимал его во рту, указывал им на солнце и произносил клятву: «Это я ударил врага. Солнце, глядя вниз с неба, ты видело, как я сделал это. В будущем, когда я встречу врага, позволь мне снова так же легко превозмочь его!» или «Я посчитал этот «ку». Ты (Солнце) видело меня. Пусть тот из нас, кто лжет, умрет до зимы». В одной из разновидностей церемонии люди пронзали стрелой кусок постного мяса и клали эту стрелу на старый высохший бизоний череп с выкрашенными красным кончиками рогов. Каждый из спорщиков, в свою очередь, поднимал стрелу и, указывая правым указательным пальцем на наконечник, дотрагивался губами до мяса и произносил клятву. Если оба воина отваживались пройти тест, люди не могли сразу решить, кто из них прав. Но, если впоследствии с одним из них происходило какое-нибудь несчастье, он считался виновным во лжи, а его оппонент засчитывал себе «ку».

Церемония официального признания подвигов у омахов называлась ватегичту, или Собирание вместе совершенных деяний. Для каждого своего деяния воин готовил раскрашенную в красный цвет палку, длиной приблизительно в полтора метра. Вскоре после прибытия победоносного отряда в селении ставилась специальная палатка, часть которой была открыта, чтобы собравшиеся соплеменники могли наблюдать за происходящим. Вели церемонию четыре хранителя Священных Связок Войны, а вожди могли только присутствовать, но не могли ни вести церемонию, ни давать каких-либо указаний. Хранители вставали перед Священными Связками лицом к востоку, а воины-претенденты занимали место перед ними. Те, кто заявлял права на подвиги высшего ранга, стояли первыми. За ними, по убывающей, в зависимости от деяния, располагались остальные. Хранители призывали воинов говорить правду без страха, но и не преувеличивать, поскольку «птицы» — священные амулеты, находящиеся в связках, – слышат их и сообщат обо всем богу войны Грому. Если воин солжет, бог войны накажет его. Хранители пели специальную песнь, после чего вперед выступал воин, совершивший самый значимый подвиг, и, держа красную палку над Священной Связкой Войны, рассказывал о своем деянии. По сигналу хранителя он отпускал палку на связку, и, если никто не оспаривал его подвига, а палка оставалась лежать на Священной Связке, люди восклицали в восторге, что «птицы» из Связки принимают его слова как правдивые. Хранитель подтверждал, что Высшие Силы признают подвиг воина, и разрешал ему носить регалии, обозначающие его. Но если его подвиг оспаривался кем-нибудь из присутствующих или палка падала на землю, это означало, что человек говорит неправду и «птицы» отвергают его слова. Люди осыпали его насмешками, его палка выбрасывалась, и он терял право на заявленный подвиг.