– Я не о том. Я верю, что ты слез с Трипа, это не обсуждается. Не верю просто, что Лабин к этому причастен.
– Почему?
– Я думаю, он это выяснил уже задним числом, по факту, – продолжила Джовелланос, – и воспользовался открытием в своих целях. Не знаю, что было в дермах, которые он тебе дал, но спорю на годовой запас корма для Мандельброт, что ты прямо сейчас можешь пройти мимо ищеек, а они даже не дернутся.
– Да ну? А ты бы с таким же оптимизмом говорила, если бы была на моем месте?
– Гарантированно.
– Блин, Элис, я не шучу.
– Знаю, Кайфолом. Я тоже.
– Но если не Лабин снял меня с Трипа, то кто…
Лицо Элис растворялось в сумерках, словно улыбка Чеширского кота.
– Элис?
– Эй, – пожала она плечами, – ты же всегда знал, что у меня немного радикальные взгляды.
* * *
– Элис, твою мать! – Дежарден обхватил голову руками. – Как ты могла?
– Это было легче, чем ты думаешь. Всего-то создать аналог Трипа с дополнительной боковой группой…
– Да я не о том. Ты знаешь, что я имею в виду.
Она встала перед ним, загородив путь.
– Послушай, Кайфолом. У тебя мозгов в десять раз больше, чем у всех этих дебилов, а ты им позволил превратить себя в куклу.
– Я не кукла.
– Теперь точно нет.
– И никогда не был.
– Был-был. Прямо как Лабин.
– Я не имею с ним ничего…
– Они превратили тебя в рефлекторную дугу, друг мой. Взяли твое серое вещество и подсадили туда чистейший безусловный рефлекс.
– Да пошла ты. Ты же прекрасно знаешь, что это неправда.
Джовелланос положила руку на плечо Ахилла:
– Послушай, я не виню тебя за то, что ты не желаешь признавать факты…
Он стряхнул ее ладонь.
– Да какие еще факты! Ты думаешь, инстинкты и рефлексы могут справиться с решениями, которые я принимаю на работе каждый божий час? Ты думаешь, влет просчитать сотни переменных можно вот так просто, без всякой автономии? Боже, я…
«…может, и раб, но не робот». Он с трудом удержал себя, слова так и рвались изо рта: нет смысла давать Элис новые козыри.
– Мы вернули тебе жизнь, – спокойно ответила Джовелланос.
– Мы?
– Нас таких немало. Мы вроде как политические, правда, с организацией беда.
– О Боже, – Дежарден покачал головой. – А ты не могла спросить, нужна ли мне твоя помощь?
– Ты бы сказал «нет». Трип не дал бы тебе другого выхода. В этом и смысл.
– А если бы я в любом случае отказался? Тебе такая мысль в голову не приходила? Я еще до обеда могу убить полмиллиона человек; ты не подумала, что предохранители в таком деле не помешают? Про афоризмы насчет абсолютной власти не забыла?
– О них я помню всегда, – ответила Джовелланос. – Каждый раз, когда вижу Лерцмана или Роуэн.
– Да мне плевать на Лерцмана и на эту долбаную Роуэн! Ты это со мной сделала!
– Не с тобой, а ради тебя, Ахилл.
Он с удивлением взглянул на нее:
– Как ты меня назвала?
– Ахилл.
– Господи!
– Послушай, ты в полной безопасности. «Ищейки» не найдут ничего подозрительного. В этом прелесть замысла. Спартак не трогает Трип. Он просто блокирует рецепторы.
– Спартак? Так вы его называете?
Элис кивнула.
– И что это значит?
– Смотри, смысл в том…
– И почему сейчас? – Дежарден всплеснул руками. – Хуже времени ты выбрать просто не могла.
Она покачала головой:
– Кайфолом, ты стоишь у руля, а весь мир висит на волоске. Именно сейчас тебе нужна предельно ясная голова. Ты не можешь позволить себе действовать в интересах корпов. Никто не может.
Ахилл уставился на нее:
– Элис, какая же ты все-таки лицемерка. Ты меня заразила. Не спросила, даже не сказала, а просто подсадила какой-то вирус, из-за которого я мог вылететь с работы или того хуже…
Джовелланос подняла руки, словно защищаясь от его слов:
– Ахилл, я…
– Да, да, ты все сделала для меня. Какая альтруистка! Запихнула мне в глотку вашего Спартака, хотел я того или нет, патентованную автономию по-домашнему. Я твой друг, Элис! Зачем ты так со мной?
Она какое-то время не сводила с него глаз, стоя в лучах умирающего света, а потом ответила холодным, злым голосом:
– Ух ты, а наш чертов вундеркинд и не в курсе? Почему бы тебе не провести пат-анализ или еще что-нибудь в том же духе?
А потом Элис развернулась и ушла.
Спартак
«Ахилл, ты иногда такой кретин, что поверить невозможно.
Ты прекрасно знаешь, чем я рисковала, когда вчера тебе призналась. И ты знаешь, чем я рискую, отправляя тебе письмо, – оно автоматически удалится, но наши уроды могут просканировать что угодно, если захотят. И это часть проблемы, вот почему я вообще решилась тебе помочь.
Извини, что психанула. Просто разговор пошел немного не так, как я ожидала. Но у меня есть для тебя кое-какие ответы. Ты просто выслушай меня, ладно? Просто выслушай.
Я слышала, как ты говорил о доверии и предательстве, и, может, в некоторых твоих словах больше истины, чем мне хотелось бы. Но разве ты не понимаешь, что спрашивать тебя заранее не было никакого толку? Пока на сцене Трип, ты не можешь дать ответа сам. Ты настаиваешь, что тут я ошибаюсь, талдычишь о судьбоносных решениях, которые принимаешь, о тысячах переменных, которыми жонглируешь, но, Ахилл, дорогой мой, кто тебе сказал, что свободная воля – это всего лишь какой-то сложный алгоритм?
Посмотри как-нибудь на танцующих пчел. Ты не поверишь, о чем они там говорят. Высота солнца, топографические приметы, отметки времени – они рисуют карты дорог к лучшим источникам еды в масштабе до сантиметра, и все это пару раз вильнув задом. Но делает ли это их свободными? Почему мы тогда ассоциируем пчел с монотонным трудом?
Посмотри на физику паутины. Черт, да взгляни, как собака ловит мяч, – это же баллистическая математика. В мире куча глупых животных, которые действуют так, словно жонглируют в уме дифференциалами третьего порядка, но это все лишь инстинкт. Не свобода. Даже не разум. И ты твердишь мне о какой-то автономности только потому, что можешь идти по дереву решений с парой десятков переменных?
Я знаю, что ты не хочешь терять объективности. Но разве порядочный честный человек – не страж самому себе, ты об этом не думал? Может, совсем и необязательно позволять им превращать себя в большой условный рефлекс. Просто ты сам хочешь этого, ведь потом ты ни за что не несешь ответственности. Так легко, когда не надо принимать решений самому. Это почти как наркотик. Может, ты на него подсел, а сейчас у тебя синдром отмены.