Космическая трилогия - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Стейплз Льюис cтр.№ 14

Наконец они преодолели пороги, добрались до глубокой воды, и хросс спустил лодку. За время прогулки Рэнсом выучил новые слова: «лодка», «быстрая вода», «солнце» и, что самое важное, первый глагол – «нести». Кроме того, хросс пытался втолковать ему суть разницы между низменностью и возвышенностью, постоянно твердя «хросса-хандрамит» и «серони-харандра» – видимо, чтобы подчеркнуть контраст. Рэнсом понял так, что хросса обитают внизу, а некие «серони» – наверху. Только кто это такие, серони? По виду и не скажешь, что на плоскогорье есть жизнь. Может, согласно мифологии хросса (Рэнсом пришел к выводу, что те находятся на низшей ступени культурного развития), серони – здешние божества или демоны?

Они продолжили путь по воде, и Рэнсома снова затошнило, хоть приступы морской болезни стали чуточку реже. Поэтому лишь несколько часов спустя он догадался, что «серони» – скорее всего, множественное число от слова «сорн».

Солнце ползло к горизонту, причем быстрее, чем на Земле, по крайней мере в привычных Рэнсому широтах, и безоблачное небо заливалось тусклыми красками заката. Было в солнце еще что-то странное, но пока Рэнсом разбирался, что к чему, игольчатые горные вершины почернели, и хандрамит заволокло тьмой, хотя харандра на востоке (то есть слева) еще розовела, далекая и умиротворенная, словно иной, потусторонний мир.

Путники вновь причалили к берегу, ступили на твердую почву и двинули в глубь фиолетового леса. Рэнсом от усталости и ярких впечатлений засыпал на ходу, и земля качалась у него под ногами, словно он до сих пор плыл в лодке. Вдруг в сумерках разгорелся огонь. Костер. Пламя озаряло огромные листья над головой, за которыми сверкали звезды. Рэнсома окружили десятки хросса. Вблизи, в таком количестве они еще более походили на зверей, нежели его одинокий проводник. Рэнсом испугался было, однако куда сильнее оказалось странное чувство неуместности происходящего. Он хотел видеть людей – любых людей, пусть даже Уэстона с Дивайном. А эти круглоголовые и усатые – что с ними вообще делать? Как себя вести? Тут из толпы, из-под ног взрослых особей, просочились детеныши, щенки, молодняк… или как их здесь называют? И Рэнсом неожиданно встрепенулся. Они очаровательны! Он с улыбкой погладил одного малыша по черной макушке – а тот с испуганным ревом рванул прочь.

Вечер почти не запомнился. Рэнсом вроде бы что-то ел и пил, вокруг мельтешили черные фигуры, таращились на него странными глазами… а потом он улегся где-то в темном крытом месте и уснул.

С тех пор как он очнулся на космическом корабле, Рэнсом часто думал о том, какие испытания ждут его на чужой планете и есть ли хоть малейший шанс вернуться домой. Однако он ни разу не задумывался, каково это – просто жить в незнакомом мире. Не надо никуда ни бежать, ни скрываться, можно просто есть, пить, спать, плавать – а спустя несколько дней и коротать время за разговорами. Особенно остро Рэнсом ощутил это спустя три недели после своего прибытия на Малакандру – когда рискнул выйти на прогулку по окрестностям. Вскоре у него появились излюбленные маршруты, предпочтения в еде, первые привычки… Он научился отличать самок хросса от самцов и даже узнавать отдельных особей на вид. К примеру, Хьои, который нашел его далеко на севере, был совсем не похож на седоватого почтенного Хнохра, каждый день обучавшего Рэнсома языку. Детеныши так и вовсе отличались один от другого. С ними Рэнсом забывал, что хросса при своей звериной внешности до ужаса разумны. Молодые и игривые, щенки беззаботно резвились, не выдавая своего интеллекта и скрашивая одиночество. Словно собачки – все равно что прихватить с Земли свору дворняжек… Да и сами детеныши наперебой льнули к внезапно объявившемуся безволосому чудищу. В общем, у детей (и у самок-матерей, само собой) Рэнсом пользовался немалым успехом.

Первые впечатления от общины хросса понемногу менялись. Сперва Рэнсом решил, что они по развитию находятся где-то в каменном веке. Именно из камня были сделаны их примитивные инструменты, если не считать грубо слепленные глиняные плошки, в которых кипятили воду (этим, к слову, кулинарные таланты хросса исчерпывались). Вместо чашек и тарелок – устричные ракушки вроде той, из которой Рэнсома поили «вином» при знакомстве. Другой животной пищи, кроме моллюсков, хросса не знали, хотя овощей, причем восхитительных на вкус, ели вдоволь. Съедобной оказалась даже бело-розовая трава, покрывавшая весь хандрамит, так что если Рэнсом и умер бы от голода, не повстречай он случайно Хьои, то это была бы смерть за щедро накрытым столом. Впрочем, сорняки («хондраскруд») хросса старались не есть, разве что иногда могли пожевать пару веточек за неимением лучшего, в дальней дороге, когда не оставалось выбора. Жили они в шалашах из жестких листьев, выстроенных на манер улья. Селились целыми деревнями по берегам рек и озер, выбирая места поближе к стенам хандрамита, где было теплее. Спали обычно на земле. Из искусства у них был лишь странный сплав поэзии и музыки. Песни исполняли почти каждый вечер, когда собиралась группа из четырех хросса, и один заводил длинный речитатив, а трое других то подпевали ему, то перебивали по очереди или все разом. Рэнсом так и не понял, к чему эти вставки – для пущей красоты, или то были реплики персонажей, как в театральной постановке, сопровождаемые монологом рассказчика. Местную музыку он не понимал. Не то чтобы голоса резали слух, но сам ритм песни совершенно не вязался с земными представлениями о прекрасном. Не понимал Рэнсом первые дни и чем вообще живет племя. То одни, то другие хросса вдруг пропадали на несколько суток, потом объявлялись вновь. Порой они собирали моллюсков, а порой уплывали куда-то на лодке. Однажды он увидел на берегу целый караван хросса – они вереницей шли куда-то, таща на голове охапки овощей. Значит, на Малакандре существовало подобие торговли.

Обнаружились и сельскохозяйственные угодья. Примерно в миле вниз по хандрамиту был безлесный участок земли, сплошь утыканный низкими мясистыми кустиками, в основном желтыми, оранжевыми и синими. За ними росли салатоподобные деревья размером с земную березу. Порой они нависали над рекой; можно было залезть в самый нижний лист и лежать там, покачиваясь, как в гамаке, вдыхая сладкий аромат. Вдали от воды предаваться подобному сибаритству уже не получалось – было слишком холодно, как зимним морозным утречком. Поля обрабатывали все жители окрестных деревень разом, причем на удивление толково между собой разделяя обязанности. Одни собирали урожай, другие перевозили и сушили урожай, удобряли чем-то землю. Кроме того, Рэнсом заподозрил, что некоторые из водных проток – если не все – прокопаны вручную.

Впрочем, самый большой шаг к пониманию хросса он сделал, когда подучил немного местный язык и, как мог, рассказал о себе. В ответ на расспросы Рэнсом заявил, что спустился с небес. Хнохра незамедлительно уточнил, с какой именно планеты или земли (хандры). Рэнсом, уже настроившись объясняться самыми простыми словами, был немало раздосадован: Хнохра принялся втолковывать ему, что на небе жить нельзя, ведь там совсем нет воздуха: мол, если гость и впрямь спустился с небес, то наверняка прибыл с какой-то другой хандры. Увы, Рэнсом не смог найти Землю в звездном небе. Поражаясь его бестолковости, хросса тут же показали на яркую точку у самого горизонта, чуть южнее того места, где закатывается солнце. Рэнсома поразило, до чего уверенно они говорят именно о планете, а не звезде – неужто разбираются в астрономии?.. К сожалению, зная всего сотню-другую слов, такие тонкости не обсудить. Поэтому Рэнсом сменил тему, спросив, как же называется эта планета на юго-западе? Оказалось, Тулкандра – «безмолвный мир».