Коммунизм своими руками. Образ аграрных коммун в Советской России - читать онлайн книгу. Автор: Доминик Дюран cтр.№ 41

Авторы брошюр пытаются показать, что улучшение породы скота является более первоочередной заботой, нежели увеличение поголовья, а улучшение породы способствует и увеличению надоев. С 1923 года велась политика приобретения породистых производителей и скрещивания их с местными породами. Для рогатого скота это породы симментальская и немецкая красная, для свиней — йоркширская, для птицы — род-айленд и фавероль. Годовой надой молока в 1928 году был довольно высок: от 3500 до 4000 литров у породистых коров, 2800 литров у полукровок. Коммуна «Кудрово-2», приложившая много усилий для развития животновод-пва, ежегодно получает 4000 литров с коровы. У коммуны им. Ленина ( Тамбовская область) средний годовой надой молока от 4500 до 5000 литров. При этом годовые надои у крестьян-единоличников не превышают 2600 литров в год.

Коммуны, обследованные в 1928— 1929 годах, демонстрируют успехи в животноводстве. Несколько особняком среди рассматриваемых сельскохозяйственных коллективов стоит коммуна «Новая Жизнь», которая специализировалась на мериносовых овцах и лошадях-тяжеловозах. Усилия остальных коммун были направлены на производство молочных продуктов, реже — на производство говядины; молоко и свинина были основным питанием в самой коммуне, а также источником значительных доходов, которые, к сожалению, никогда не фиксировались в публикациях. Однако коммуна «Кудрово-2» приводит интересные сведения. В 1928 году население Ленинграда составляло 1 700 000 жителей, которые потребляли в среднем по 58 л молока на человека в год, то есть всего 98 млн литров. 195 коров этой коммуны производят в год 780 000 л; целью этой коммуны провозглашается достичь годового производства в 1 млн литров и таким образом обеспечивать городу 1 % его потребления.

Успехи некоторых коммун в области животноводства, начиная с 1925 года, приносили им премии на выставках и конкурсах. Заметим, что в качестве премии за особые достижения коммуне, например, мог быть возвращен уплаченный продналог. Вполне закономерно, что популяризации в печатных изданиях удостоен опыт именно тех коммун, которые достигли определенных успехов. Неоднократно отмечалось, что авторитет коммун в области животноводства помогал им устанавливать отношения с местным крестьянством.

Во всех изданиях ремеслам уделяется внимание, что склоняет к мысли о том, что влияние вспомогательных промыслов на экономику коммун было значительным. Стоит вспомнить, что основанием для того, чтобы отнести крестьянина к разряду «кулаков»,служил, в частности, факт владения мельницей или кузницей. Политика государства в период с 1918 по 1920 год заключалась в том, чтобы дать коммунам возможность пользоваться хозяйственными сооружениями, которые располагались на территории бывших помещичьих владений. Строительство подобных сооружений и организация промыслов давали коммунам большую самостоятельность. Сооружения, переданные в распоряжение первым коммунарам, были порой разрушены или разграблены настолько, что проще было построить новые. С 1922 года начинается активная работа по организации вспомогательных производств.

Хозяйственная автономия — это первая положительная сторона наличия местной промышленности в коммунах. Присутствие ремесленников в числе первых коммунаров позволило создать, как только это стало возможным, мастерские по ремонту и производству сельскохозяйственного инвентаря. Помимо ремонтных мастерских и кузниц, которые вскоре после создания строят почти во всех рассмотренных коммунах, ремесла делают вклад в самообеспечение коммуны, потому что затрагивают самые разные стороны жизни людей и животных: строительство зданий, изготовление упряжи, одежды, обуви, помол муки.

Заметим, между прочим, что экономическая ситуация вынуждала не только коммуны, по и вообще крестьянство к диверсификации производства и самоснабжению: промышленные товары всегда были в остром дефиците и плохого качества, а в середине 1920-х они предлагались по цепам на 40% выше довоенных, притом что цены на хлеб были на 20% ниже довоенных. ^[302]’

Как показывают авторы брошюр, во многом благодаря собственным мастерским (и в особенности мельницам), коммуны смогли пережить особо трудный период, до 1923 года, основываясь исключительно на своих собственных силах и средствах.

Вспомогательные производства позволили коммунам сначала обменивать то, что они производили, а с установлением нэпа — и продавать свою продукцию. Начиная с 1922 года коммуна им. Карла Маркса на Дону, в которой были кожевенная и сапожная мастерские, помогает крестьянам в выделке кож и производит 500 пар обуви в год. В 1928 году в коммуне им. Ленина (Тамбовская область) есть почти все вспомогательные предприятия, в том числе скотобойня, обслуживающая свиноводческое хозяйство. Эта же коммуна строит цех по производству колбасных изделий и бекона.

Другой немаловажный источник дохода коммун — пчеловодство. В вышеупомянутой коммуне им. Ленина 400 ульев — больше, чем в других описанных коммунах. Еще один источник дохода — это плата крестьян за помол зерна и ремонт сельхозинвентаря.

И, наконец, еще одно достоинство промыслов в том, что они позволяют более рационально распределить труд коммунаров. В зимний период объем сельскохозяйственных работ сокращается, и это становится проблемой для коммун, в частности, потому что напряжение в отношениях внутри коммуны растет именно в условиях относительной праздности.

Так, коммуна им. Карла Маркса на Дону смогла правильно распределить труд своих жителей в течение всего года. В 1922 году 28% общего населения коммуны — специалисты (в том числе ремесленники), которые заняты своей работой круглый год. Нужно отметить, однако, что присутствие специалистов в этой коммуне было причиной ссор между ними и другими жителями, неспециалистами. Вплоть до 1923 года многие специалисты выходили из коммун, поскольку коммуны отказывались ставить их в привилегированное положение. Начиная с 1923 года ситуация меняется: премии, если они имели место, выдавались прежде всего специалистам. А установление в коммунах заработной платы могло Ныть в какой-то мере результатом воздействия специалистов на руководство коммун.

Известность и статус коммуны как образцово-показательного предприятия вовсе не были гарантией того, что все хозяйственные затеи окажутся успешными, а управление мастерскими и производствами будет застраховано от разгильдяйства и головотяпства. Примечательна в этом смысле история коммуны «Пролетарская Воля», о подробностях которой мы можем узнать из описания, опубликованного в 1931 году. Коммунары решили построить электростанцию, для чего взяли кредит. После постройки оказалось, что летом речка становится слишком мелкой и электростанция не работает. Электричеством собирались приводить в движение машину на специально построенном маслозаводе, однако вместо этого к машине для отжима масла пришлось подключить мотор трактора. Все это — прежде всего кредиты, взятые на строительство, — ввергло коммуну в глубокий кризис. Как осторожно отмечают авторы описания, «расчеты коммуны на маслозавод и электростанцию, к постройке которых коммуна приступила еще в 1923 году, не оправдались. Это несколько ослабило ее материальные средства, но не понизило ее энергии в строительстве коммунистического хозяйства». ^[303] Замечательная формулировка. Часть долга коммуне была списана, а часть отсрочена в 1927 году. Этому предшествовало вынесенное годом раньше заключение комиссии местных планово-финансовых органов о том, что положение коммуны катастрофическое, а вследствие слабой отчетности «не представляется возможным точно выяснить ни задолженности, ни сроков платежей». ^[304] Таким образом, статус образцово-показательной — со всеми прилагающимися к нему мероприятиями по пропаганде передового опыта, премиями на выставках и визитами высоких гостей и журналистов — вовсе не значит, что удовлетворительны реальные экономические результаты.