Между клизмой и харизмой - читать онлайн книгу. Автор: Самвел Аветисян cтр.№ 5

— Do you speak english ^[4]?

— Канэшна хачу!

Мечту наших домохозяек о чудо-стиралке мы приняли за реальное намерение купить ее. И получалось у нас, что чуть ли не каждая петербургская семья планировала купить стиральную машину до конца года. Сколько точно было закуплено стиральных машин, уже не помню. Продавали мы их мучительно и долго. Окончательно избавились от них через год, проведя убойную акцию: «Купи холодильник Siemens и получи стиральную машину Ariston бесплатно!» А раз избавлялись долго и бесплатно, то Ярдов посчитал справедливым не расплачиваться с Merloni.

— Да пошел он на хуй! Передай грузину, пусть успокоится. Или братки им займутся.

Позже от нашего казначея я узнал, что стиралки были небесплатными: их стоимость была спрятана в цену холодильника.

В городе не было ни одного мало-мальски влиятельного издания, которое бы не писало о нас: «Смена», «Невское время», «Час Пик», «Вечерний Петербург», не говоря уже о «Деловом Петербурге», сделавшемся ручным для нас. С пиаром, одним словом, было более-менее нормально. Вот только самая читаемая газета Петербурга не писала о нас.

— Слушай, Миша, хорошо бы сделать материал о Ярдове в «Ленинградской правде», — мы пили кофе в «Севере», — лучше даже интервью с ним.

— Ты имеешь в виду «Санкт-Петербургские ведомости»?

— Да. Это я по старой советской привычке. Газету читает практически весь город. Понимаешь, нужно поменять отношение обывателя к бизнесу, показать, что бизнесмен — не бандит или спекулянт, а такой же полезный член общества, как врач и учитель.

— Не получится.

— Почему?

— Газета финансируется из городского бюджета. Не подкупить.

— Зачем подкупать? Надо придумать что-то такое, чтоб и читателю польза, и газете тираж, и нам репутация.

— Давай я поговорю с заведующим отделом по работе с письмами. Ефим Моисеевич Мудрый больше сорока лет в газете. Он что-нибудь придумает.

Ефим Моисеевич придумал идею, которая обошлась нам дороже взятки: каждому блокаднику — по бесплатной газете. Взамен газета согласилась сделать большое, на всю полосу, интервью с Ярдовым.

Брать интервью пришел сам Мудрый. Ярдов пообещал ему привезти из Америки галстук в подарок. Я встретил Мудрого и провел в кабинет Ярдова. Мы уселись на диване, точнее, провалились в него. Ярдов сидел за стеклянным столом, на котором, кроме «Санкт-Петербургских ведомостей» и ручки Cartier, ничего не было.

— Пока я шел сюда, придумал название, — Ефим Моисеевич выпрямил спину, придвинувшись к краю дивана. — материал назовем «Интервью с самым молодым миллионером».

Мы с Ярдовым переглянулись. В наших взглядах читалось одобрение.

— Начнем. — Ефим Моисеевич раскрыл блокнот и вынул из пенала простой карандаш Koh-i-noor. — За годы существования рынка в Петербурге появились тысячи фирм. Многие, мелькнув на страницах прессы, канули в Лету. Шумное начало деятельности с презентациями и фуршетами, и вот уже незадачливых коммерсантов ищет Интерпол.

— А кто-то уже труп и замурован в бетоне, — пошутил не к месту Ярдов.

— Тем интереснее история про вашу компанию, созданную с нуля. Господин Ярдов, расскажите, как стали самым молодым миллионером Петербурга? — От Ефима Моисеевича пахло чесноком.

— Начинал челноком, продавал все, что под руку попадалось: лак для ногтей, бензопилы, цветы искусственные, калькуляторы Citizen. Но быстро понял: без структуры бизнес не построишь. Многие фирмы организованы на двух друзьях с радиотелефонами. Они считают, что могут контролировать продажу кетчупа, например. Я много где был, но ни в одной стране не видел компании, построенной на понятиях. Структура — это логистика, маркетинг, учет и контроль. Посмотрим через десять лет, где будем мы и где будут эти два друга с мобилами.

— Что в бизнесе главное?

— Люди. Были бы профессионалы, а все остальное само сложится. Сейчас мы ищем только профессионалов! Недавно вот переманили к себе маркетолога и юриста.

— А переманивать этично?

— Однозначно нет. Но бизнес — это война. А на войне, как на тебе. Это, — смеется, — не я сказал. Это «Агата Кристи».

— Из какого произведения?

— Из песни.

— Не знал, что эта старушка писала еще и песни.

— Обидно, когда людей переманивают или они уходят, чтобы сделать свой бизнес. Если знаешь, как сделать лучше, поделись! Ты же получаешь у меня зарплату. Почему, научившись всему у меня, ты считаешь, что ничего не должен компании? Поэтому никто не может уйти сам. У меня правило: за ошибки — поощряю, за одни и те же — выгоняю. По своей воле никто не может уйти.

— Но, насколько я знаю, компания исповедует один важный моральный принцип: «Процветаешь сам, помоги страждущим!». Не так ли? — В углах рта Мудрого все время набивалась слюна, которую он смачно присасывал.

— Так. Мы участвуем в благотворительных акциях. Недавно из Америки я привез более семисот пар джинсов для воспитанников детских домов. А с помощью «Почты России» в рамках акции «Подари человеку газету!» мы планируем бесплатно распространить двадцать пять тысяч экземпляров «Санкт-Петербургских ведомостей».

— Замечательный почин! Скажите, какова философия процветания вашей компании?

— Наша философия и цель нашего бизнеса — нажива. На долю рынка работать невозможно. Монополия нужна лишь для контроля рынка. Но Россия настолько велика, что контролировать ее просто нереально.

— И последний вопрос: сколько стоит ваша компания?

— Недавно я отказался продать ее за три миллиона пятьсот тысяч долларов. Предложение ко мне пришло окольным путем. Я в шутку сказал, что готов получить наличными и поселиться где-нибудь на острове. Но, если серьезно, продавать компанию пока не собираюсь. Когда она будет стоить миллиард, я об этом подумаю.

— Зачем резать курицу, несущую яйца? — Это уже я встрял в разговор. — Мы думаем со временем выйти на биржу, стать публичной компанией.

На этом интервью закончилось. Мудрый, довольный подарком, долго прощался, но никак не уходил. Ярдов похлопал его по плечу и силой вытолкал из кабинета. А мне указательным пальцем, направленным в пол, велел задержаться.

— Слышишь ты, мудило, никогда не встревай в разговор, пока тебе слова не дали! Понял, сука? — Лицо Ярдова стало багровым. — И заруби себе на носу: здесь действует моя конституция. Она состоит из двух пунктов. Пункт номер один: я всегда прав! Пункт номер два: если я не прав, смотри пункт первый…

Поднимаясь к себе на рабочее место, я мучительно вспоминал, где я уже слышал про эту конституцию. Ах да! Это же было со мной лет десять назад еще в той жизни — советской. А дело было так. В кромешный зимний вечер, каким он бывает в Ленинграде, по давней ученой привычке я зашел в «Книжную лавку писателей».