О бедной сиротке замолвите слово - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 91

Сизая стена библиотеки.

Водосточная труба и лужа, образовавшаяся под лавкой. Чугунные лапы увязли в грязи, да и вообще местечко изрядно располагало к страданиям душевным.

– Что за метка? – спросила я, устраиваясь рядом.

Лавка оказалась влажной, и брюки промокли.

Да и холод…

– Что? – Офелия шмыгнула носом.

– Метка, говорю. Что за метка, которую Рай увидел?

– Ты подслушивала?

Сколько возмущения. Можно подумать, она тут святая…

– Меньше трепитесь в общественных местах.

А слезы были не показные… личико утратило кукольную прелесть. Глаза распухли и покраснели, нос тоже раздулся. Губы дрожат…

– Я умру!

– Все мы умрем, – я пожала плечами.

– Нет, ты не понимаешь… я умру в течение суток… они… они видят печать… проклятый дар, и… и вообще…

Спустя полчаса задушевной беседы, сотни проклятий и двух сотен угроз в адрес не пойми кого удалось выяснить примерно следующее.

Рай – сволочь и тварь редкостная.

Обещал защитить, а вместо этого…

У нее ведь ребенок будет. И что с того, что Рай не знает. Почему? Потому что скотина. И если рассказать, он придумает, как от ребенка избавиться. Нужен тот ему… внебрачный… от девицы сомнительных моральных качеств. Ладно, не девицы, но… Рай всегда четко давал понять: постель постелью, а работа работой… ребенок работе помешает… и это ведь так легко, взять и убить… а Офелия его уже любит.

Просто так.

Безотносительно потенциальной выгоды… в конце концов, ей есть что продать и она отнюдь не так бедна, как говорила… имеются драгоценности и вообще… тихая жизнь вдали от развлечений…

И быть может, у ее дочери получится то, что не вышло у самой Офелии, – стать счастливой.

Только ничего этого не будет: Офелия умрет.

Она еще тогда, после нашего разговора, попросила отпустить ее, но Рай… упрямый… и вообще тварь. Она говорила? Конечно, говорила… ничего, еще раз повторит… отказался. Пригрозил… чем?

Нашлось чем…

И поклялся защитить, а теперь на Офелии печать.

И не будет ни домика, ни дочери, ничего не будет. И она понятия не имеет, как быть, как…

– Ночуешь у меня, – сказала я, взяв эту страдающую идиотку за руку. – И вообще…

Что именно «вообще», я плохо представляла, но Офелия, шмыгнув носом, ожила.

– Ты… ты мне поможешь?

Ага.

И помогу.

И всех спасу. И вообще я всемогуща, аки Бог…

Малкольма, заглянувшего на огонек, девичьи посиделки, мягко говоря, удивили.

– А…

– Привет, – сказала я, окидывая рыжего пристальным взглядом.

Хреновато выглядит.

И оно, конечно, понятно. С одной стороны, точно узнать, что смертельно болен, а с другой, что папочка это тоже знает и уже готовит похороны, фигурально выражаясь.

– Мы вот решили посидеть тесной дружеской компанией. Присоединяйся. Кстати, ее Айзеку твой приятель подсунул. Никакой любви, чистой воды сделка.

Офелия надулась.

И отвернулась к окну, но попытки встать и уйти не сделала. Правильно, страх здорово мозги прочищает и в принципе неплох как средство избавления от иллюзий.

– А еще она залетела от твоего приятеля…

Что?

Я врачебную тайну блюсти не клялась.

– …но ему не говорит, потому что боится…

Малкольм открыл рот.

Закрыл.

Сел на пол рядом с Офелией и, взяв ее за руку, нахмурился. Сидел так долго, минут пять, я успела дожевать забытую позавчера в сумке булку. Вообще аппетит мой, на который я и прежде не жаловалась, стал вовсе непомерным. С другой стороны, бесплатно ничего не бывает, а сил я трачу изрядно.

– Рай никогда бы… – наконец произнес Малкольм, впрочем, без особой уверенности. Ага, Рай хороший, просто жизнь дерьмо и обстоятельства так сложились.

Слышала я подобное.

И верить не собиралась. Офелия в общем-то тоже…

– Молчи! – потребовала она и поспешно добавила: – И вообще отец не он, а…

Хорошая попытка, но даже рыжий не настолько наивен, чтобы поверить. Однако кивнул, мол, все так и есть, был тут еще один прекрасный принц, буквально мимо пробегал… задержался ненадолго…

– А еще он на ней печать увидел. Если, конечно, не солгал.

– С таким не шутят. – Малкольм выпустил ладошку Офелии. – Это плохо…

А то, даже я понимаю, что хорошего немного, вот только… в обычных обстоятельствах, может, и не шутят, но ныне-то дело сверхординарное, поэтому на слово верить брюнетику я бы не стала. Впрочем, сомнения свои я благоразумно оставила при себе.

– И что вы собираетесь делать? – Малкольм потер нос.

– Сидеть и ждать.

Ответ был, по-моему, очевиден.

Сидеть пришлось долго. И чтобы сидение не проходило в унылой тишине, где один человек явно раздумывает над перспективой смерти близкой, а другой, озабоченный подобной же перспективой, но в отдаленном будущем, мается тайной, обладателем которой стал, я отправила Малкольма в столовую.

– Зачем ты ему рассказала?! – зашипела Офелия, стоило двери закрыться.

– За шкафом.

– Ты… ты не понимаешь…

– Я понимаю, что ты сейчас преисполнилась гордого намерения удалиться в закат вместе с ребенком, – я забралась на кровать. Желания уступить оную кому бы то ни было я не испытывала. Во-первых, никогда не отличалась избытком любви к ближним, во-вторых, откажутся. – И там, в тиши и покое, воспитывать его на свой лад… только… ты не думала, что ты не вечна?

– Что?

– Родственники есть?

Она поморщилась. Ага, то есть имеются, но не такие, к которым можно за помощью обратиться.

– А теперь представь ситуацию. Вдруг тебя не станет… не знаю, по какой причине, что будет с ребенком? Детский дом?

– Думаешь, лучше, если его просто…

– Преувеличиваешь. Кроме того, – я оскалилась, – скажи, что беременных обижать нельзя… а вздумает, то козам он еще позавидует… ты просто скажи, он поймет.

Офелия вздохнула, но спорить не стала.

– Даже… если ему позволят родиться, то… заберут.

– По какому праву?

– Интересы рода…

– Пусть женится сначала, а потом уже про интересы рода долбит… и вообще… подумай сама, хочешь ли ты этого ребенка? Родить – еще ладно, тут никому не отвертеться, а дальше… носиться с младенцем, подгузники менять, вытирать сопли…