Взлеты и падения великих держав - читать онлайн книгу. Автор: Пол Кеннеди cтр.№ 183

Возможно, единственным утешением для кремлевского начальства служило то, что главный соперник, США, тоже испытывал экономические трудности с 1960-х годов и быстро терял ту впечатляющую относительную долю в мировом богатстве, производстве и торговле, которой обладал в 1945 году. Впрочем, эта дата очень важна для понимания характера американского относительного спада. Как утверждалось ранее, благоприятное экономическое положение США в тот момент истории было одновременно беспрецедентным и искусственным. Страна находилась на вершине мира не только благодаря собственному производственному спруту, но и в результате слабости других государств. Эта ситуация изменилась не в пользу Соединенных Штатов позже, когда Европа и Япония вернулись к довоенному уровню производства, а затем изменилась еще сильнее, когда произошел общий бум мирового промышленного производства (которое выросло втрое с 1953 по 1973 год). Конечно же, США не могли сохранить за собой столь большой кусок пирога (около половины), ведь новые фабрики и заводы открывались по всему земному шару. К 1953 году, по подсчетам Байроха, доля США сократилась до 44,7%, а к 1980 году — до 31,5% и продолжала уменьшаться ^{997}. По этой же причине экономические индикаторы ЦРУ показывали, что доля США в мировом ВНП упала с 25,9% в 1960 году до 21,5% в 1980-м (см. табл. 43) (хотя кратковременное укрепление доллара на мировых рынках привело к некоторому увеличению этого показателя в следующие несколько лет) ^{998}. Дело было не в том, что американцы стали производить меньше (если не считать тех отраслей, которые переживали спад во всем западном мире), а в том, что другие производили намного больше. Пожалуй, проще всего проиллюстрировать два главных тренда этой новой реальности на примере автомобильного производства: в 1960 году Соединенные Штаты Америки изготовили 6,65 млн. автомобилей, что составило целых 52% от общемирового производства в 12,8 млн. машин; в 1980 году выпустили только 23% от общего количества, но поскольку оно на тот момент составляло уже 30 млн. штук, то на США пришлось 6,9 млн. автомобилей.

Несмотря на это слабое утешение (схожее с аргументом, которым англичане успокаивали себя семью десятилетиями ранее, когда их доля в мировом производстве начала сокращаться), в этом процессе был один тревожный аспект. Главный вопрос заключался не в том, неизбежно ли было относительное замедление экономики США, а в том, могло ли оно быть не таким быстрым? Ведь даже в золотую пору Рах Americana конкурентное положение страны уже ослабевало из-за тревожно низкого среднегодового роста производства на душу населения, особенно по сравнению с предыдущими десятилетиями (см. табл. 42).

Таблица 42.

Среднегодовой рост производства на душу населения, 1948–1962 ^{999}

	(1913–1950)	1948–1962
США	(1,7)	1,6
Соединенное Королевство	(1,3)	2,4
Бельгия	(0,7)	2,2
Франция	(0,7)	3,4
Германия/ФРГ	(0,4)	6,8
Италия	(0,6)	5,6

Опять же можно сказать, что это был исторически «естественный» процесс. Как отмечает Майкл Бальфур, на протяжении нескольких десятилетий до 1950 года США наращивали свою экономику быстрее, чем кто-либо, благодаря многочисленным нововведениям в методах стандартизации и массового производства. В результате они «зашли гораздо дальше любой другой страны в удовлетворении человеческих потребностей и уже находились на высоком уровне эффективности (с точки зрения производительности на человека в час), так что известные возможности для увеличения объема производства за счет более совершенных методов или инструментов были скромнее, чем у остального мира» ^{1000}. Хотя это определенно справедливо, однако некоторые другие долговременные тренды в экономике Соединенных Штатов наносили вред: бюджетно-налоговая политика стимулировала высокое потребление, но не личные накопления, инвестиции в исследования и разработки (не считая военных) постепенно снижались по сравнению с другими странами, а расходы на оборону пропорционально национальному продукту были выше, чем где-либо еще в западном блоке стран. Кроме того, все больше американских граждан переходили из промышленности в сферу услуг, то есть в низкопродуктивные области ^{1001}.

В 1950–1960-е годы это отчасти маскировалось блестящим развитием американских высоких технологий (особенно в авиации), высоким уровнем жизни, подталкивавшим потребительский спрос на шикарные машины и цветные телевизоры, а также очевидным потоком долларов из США в бедные страны мира в качестве иностранной помощи, военных расходов или инвестиций банков и компаний. В этой связи полезно вспомнить, что в середине 1960-х годов многие были встревожены тем, что Серван-Шрейбер называл «американским вызовом»: резкий скачок американских инвестиций в Европу (а следовательно, и в другие части света), якобы превращавших эти страны в экономических сателлитов; страх или ненависть, с которыми воспринимались гигантские транснациональные корпорации типа Exxon и General Motors; и связанный с этими тенденциями пиетет перед нетривиальными методами управления, насаждаемыми американскими школами предпринимательства ^{1002}. В самом деле, с определенной экономической точки зрения это движение американских инвестиций и производства являлось индикатором экономической мощи и новизны, ведь оно использовало преимущества низкой стоимости труда и обеспечивало дополнительный успех на зарубежных рынках. Однако со временем эти потоки капитала увеличились настолько, что начали превосходить ту выгоду, которую американцы зарабатывали на экспорте промышленной продукции, продовольственных товаров и «невидимых» услуг. Хотя из-за этого нараставшего дефицита платежного баланса к концу 1950-х годов произошел некоторый отток золота из США, большинство иностранных правительств были согласны наращивать свои запасы долларов (доллар стал ведущей резервной валютой) и не требовали оплаты золотом.