Прошлой ночью я, проигнорировав ее, читал книгу (или притворялся, что читаю), но сейчас не устоял. Разумеется, не устоял! Раздвинул ей ноги резче, чем сам хотел, прикусил губу, удерживая руки над головой. Хотелось обладать, подчинить – если не ее, то собственные эмоции. Она застонала от наслаждения, но не кончила. Может, я неправильно все понял? Затащила бы она меня сейчас в постель, получила бы удовольствие, если влюблена в Эндрю?
К завтраку с остальными мы присоединились с опозданием. Строительная техника уже работала, буравили землю. Тина в розовом халате рисовала поодаль от Эндрю. У ее ног лежали тюбики с краской и стояла баночка с водой. Эндрю в полном обмундировании сидел на столе, поглядывая на часы.
– Все в последнюю минуту, да? – желчно заметил он.
Ивонн и Карл прилетали в обед, и вчера за ужином Эндрю с Элис обсуждали, во сколько нужно выезжать в аэропорт.
– Успеем, – отозвалась Элис. – Пока еще пройдут таможню… И вообще, я готова.
Она отломила себе хлеба, поднесла к носу, с закрытыми глазами вдохнула дрожжевой аромат.
– Теперь, когда меня вписали в страховку, могу, конечно, повести и я. – Я уселся и налил себе кофе.
Поставил кофейник на стол и внимательно оглядел обоих. Элис задумалась, словно взвешивала мое предложение.
– А это вариант… – произнесла она. – Как думаешь, Эндрю?
– Там легко заблудиться.
На другом конце террасы Тина опустила альбом для рисования.
– Ничего, Пол найдет.
– Нет, там правда сложно, – произнесла Элис, потянувшись через меня за маслом и намазала немного себе на хлеб. Добавила с полным ртом: – Оставим все как есть.
Я дождался, пока они уедут – машина, трясясь на ухабах, свернула за угол, и шум мотора превратился в едва различимый рокот – и обошел дом в поисках Тины.
Застал ее в кухне. Краски были забыты, она оделась в очередной льняной мешок: на сей раз застиранный, выцветшего зеленого цвета, с подолом на несколько сантиметров сзади короче, чем спереди, так что обнажился бело-голубой, с ямочками, сгиб над коленями. Глаза покраснели – в уголках проступила тоненькая сетка лопнувших сосудиков, я заподозрил, что она плакала.
– Ты как?
– Нормально.
Я сделал глубокий вдох. Спросить, что она думает про Эндрю и Элис? Осмелюсь ли я облечь подозрения в слова?
– Хочу устроить пикник в Стефанос. Можно спуститься пешком, никому не повредит. Заодно сбежим от шума.
Она протиснулась мимо меня и начала снимать со стульев на террасе полотенца.
– Купим пирожки с сыром и съедим на пляже – вот и обед. – Запихнула полотенца в большую холщовую сумку. – Поплаваем с маской, покупаемся. Возьму краски… Дети! Живее! Мы уходим!.. Может, открытки напишем. Ты с нами?
Я остановил ее в дверях, положив руку ей на плечо. Было видно, что она взбудоражена. Хотелось показать, что я на ее стороне.
– А ты хочешь, чтобы я пошел? – спросил я многозначительно.
– Поступай, как знаешь.
– Конечно. Но ты хочешь?
Черт! Теперь вспоминаю, и – да, наверное, на самом деле вышло так, словно я навязываюсь. Я этого не хотел. Просто старался утешить.
Она подняла взгляд с моей руки на лицо и размеренно повторила:
– Поступай, как знаешь.
Что-то в выражении ее лица меня обидело. Я убрал руку.
– Тогда, наверное, не пойду.
Я сидел на террасе, курил и смотрел, как они суетятся, приходят и уходят, ищут, находят и снова теряют шорты, мячи, циновки, собирают бессмысленные костыли для своей бессмысленной жизни. Никому до меня нет дела, думал я в приступе жалости к себе, никому я не нужен…
– Остаешься? – бросил напоследок Фрэнк.
– Да, наверное.
– Чем будешь заниматься?
– Придумаю что-нибудь.
– Починишь «Гермес», например? – поддел он.
За его спиной засмеялась Фиби.
Когда они отошли на достаточное расстояние, я вернулся в дом. В комнату Эндрю и Тины вели две двери – та, что с террасы, была заперта, а та, что в гостиной, оказалась открыта. Я вошел не раздумывая и огляделся. Комната представляла собой сочетание беспорядка и педантичной аккуратности, как будто сержант-майор живет со шлюхой. На комоде громоздились принадлежности для макияжа и кучки драгоценностей, кровать – аккуратно заправлена. Половина Эндрю была безупречно чистой, а на другой стороне лежала вверх обложкой книга Тины, популярный любовный роман с замызганными страницами. Полупустой стакан с водой стоял у кровати на маленькой деревянной табуретке рядом с блистером таблеток. Я внимательно его рассмотрел. Золпидем, снотворное. Вот почему она так крепко спит! На всякий пожарный прикарманил парочку – как знать, вдруг срочно понадобится хорошенько выспаться.
Открыл платяной шкаф и прочесал одежду Эндрю. Проверил в карманах – ничего. На нижней полке под полотенце засунут маленький кожаный несессер. Я вывернул содержимое на пол: тюбик крема «Килс» для бритья без помазка, «Нуар» от «Том Форд» и упаковка витаминов «Мачо-макс» для «здоровья, тонуса и активности мозга». Уже хотел сунуть все это обратно, как вдруг обнаружил, что в сумочке есть еще одно внутреннее отделение. Пошарил и вытащил три золотистых пакетика. Презервативы. Держа их в руках, внезапно почувствовал тошноту. Зачем Эндрю презервативы? Тина сказала, что у нее ранний климакс. Точно не для жены!
Я убрал все обратно в несессер и спрятал его в шкафу под полотенцем. Презервативы сунул себе в бумажник. Может, Эндрю подумает на Тину. А еще лучше – поймет, что это я.
На террасе я повернул голову и затаил дыхание. На фоне отдаленного громыхания экскаваторов слышались голоса и женский смех. Со стороны бассейна. Я тихо спустился по ступенькам и остановился под инжирным деревом: в воде сплелись двое. Дейзи и широкоплечий светловолосый мужчина. Он повернулся ко мне лицом. Мать твою! Артан!
Я помахал.
Дейзи выпрыгнула из воды с моей стороны и схватила полотенце.
– Я думала, ты ушел с остальными!
– А я думал – ты ушла.
– Не говори никому! Все не так, как кажется, мы просто друзья!
Артан вылез с противоположного конца и спиной к нам натягивал брюки.
– Староват для тебя.
Она саркастически улыбнулась.
– Правда хочешь это обсудить?
Я на мгновение задумался, взвешивая варианты. Возмутиться и поволочь ее в дом? «Вот скажу твоей матери, юная леди!» Так положено реагировать человеку с нормальным моральным компасом? Честно говоря, мне было плевать. Она взрослая. Почти.
– Ладно, по рукам. Если понадоблюсь, я в доме.
– Что будешь делать? – с подозрением спросила она.