Тяжелый свет Куртейна. Синий - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 28

– Ясно, – киваю. – Глаз дело серьезное. Поэтому я потрясен. И сражен лучезарной истиной. Возможно, вот-вот получу просветление, то-то вы все тогда попляшете. И ты, между прочим, будешь виноват.

– Средство от просветления стоит в буфете, – ухмыляется Тони. – Даже целых четыре средства, на выбор. Буквально от половины стакана как рукой все снимет. И мне заодно налей.

Люси

Тетки ей не звонили и сообщений не слали, хотя на прощание Люси оставила им свой телефонный номер, почтовый адрес и даже на всякий случай скайп. Сказала: «Если что, не стесняйтесь, звоните, пишите», – и Алевтина тогда растерянно спросила: «Что именно – “если что”?» – а Алена флегматично кивнула, видно было, что она только формально видит их обеих и слышит два голоса, а на самом деле пока еще не здесь.

Ну это, в общем, вполне нормально. И к утру, скорее всего, пройдет.

Не то чтобы для Люси это было совсем уж обычное дело – внезапно оказаться на Этой Стороне не одной, а со спутниками. За всю ее жизнь такое случилось всего в четвертый раз, если не считать прогулку с Ханной-Лорой, но про нее-то как раз понятно, что Ханна-Лора сама всем рулила, это Люси тогда была «спутница», шла, куда вели.

Тетки стали четвертыми в Люсином списке сверхъестественно – вот уж иначе не скажешь! – везучих счастливчиков. Перед ними сравнительно недавно, прошлым летом был случайный прохожий, совершенно чудесный дядька, явно решил над ней подшутить, спросил, как пройти к морю, Люси ему подыграла и почти нечаянно завела в такие интересные места, куда и сама-то прежде не заходила. Он сперва на радостях потерялся, но ничего, отыскала потом, мокрого по пояс и еще вполне счастливого, но уже начавшего беспокойно озираться по сторонам и задавать себе разные малоприятные вопросы, а это не лучшее настроение для возвращения домой. Словом, вовремя она тогда успела, подхватила этого красавца под руку, потащила пить пиво в уютный «Лихой парадокс» на улице Лисьих Лап, а оттуда – на площадь Небесных Знамений, где как раз начинался концерт, напоила до веселого изумления, заболтала до полной потери бдительности, практически на ходу убаюкала и только потом рискнула нырнуть с ним в заветную подворотню, откуда, если ни черта не боишься, выйдешь прямо на Базилиону, буквально в квартале от Святых Ворот; в общем, как-то увела.

Несколько лет назад была симпатичная парочка, вроде взрослые люди, за тридцать, но такие влюбленные, что, кроме друг друга, вообще ничего толком вокруг не видели, а когда видели, принимали без вопросов и на ура. Отлично проехались на трамвае, безмятежно глазели по сторонам, выпили вина в ресторане на улице Синих Звезд, полюбовались собственными отражениями в тамошнем зеркальном тенте, купили леденцов и зеленого меда на Ярмарке Примирений, так ничего и не заподозрили и спокойно, без приключений вернулись назад.

А совсем-совсем давно так же влипла Люсина сокурсница Зумра, с которой никогда особо не дружили, но однажды пошли вместе гулять, увлеклись разговором и как-то незаметно оказались на незнакомой улице, засаженной старыми липами, среди людей, деловито развешивавших на ветках деревьев стеклянных, бумажных и керамических рыб; Люси тогда сразу поняла, что происходит, какой-никакой опыт прогулок на Эту Сторону у нее уже был, поэтому она не растерялась и тут же задвинула пространную импровизированную телегу про удивительные традиции этого квартала, где когда-то якобы селились приехавшие в Вильно на заработки мемельские ^[14] рыбаки. Так что Зумра, скорее всего, просто ничего не поняла. По крайней мере, не испугалась. И никогда потом не расспрашивала, куда это они в тот раз забрели. И вообще держалась с Люси сдержано и отчужденно, как с незнакомкой, словно у них не было этой странной совместной прогулки, и вообще ничего.

То есть нормально, что тетки не позвонили. Все их предшественники тоже исчезали с концами, больше не выходили на связь. Удивительно все же, как уживаются в человеке мечты о чуде с полной неготовностью к тому, что чудо однажды может случиться, и с удивительной способностью притянуть за уши первое попавшееся рациональное объяснение, худо-бедно себя успокоить и больше никогда о случившемся не вспоминать.

Люси решила махнуть на теток рукой. Не звонят, и ладно, не самой же их теперь разыскивать. Дурной тон – наседать на бывших клиенток с расспросами: «Ну и как вам моя экскурсия? Вам ничего не показалось странным? А как вы чувствуете себя теперь?» Тем более, ей и так было чем заняться. Мягко говоря. А тетки – ну что тетки. Уже наверное уехали домой, в Москву.

Но все равно конечно постоянно вспоминала большую красивую Алену с больными ногами и самоотверженную рыженькую Алевтину на каблуках. Думала: интересно, как они там? Уже расспросили местных знакомых, просидели час в интернете, на всякий случай обратились в информационный туристический центр и убедились, что трамваев в Вильнюсе нет? И как переварили эту новость? И что потом сделали? Выкинули банку с зеленым ладийским медом, купленную на воскресной ярмарке на площади Трех Ветров? Или, наоборот, объявили безобидное деревенское лакомство настоящим волшебным зельем, исцеляющим сразу все, и теперь гадают, слопать его, дождавшись полнолуния, или и так сойдет?

Иногда Люси приходилось выводить с Этой Стороны прохожих, попавших туда без ее и вообще без чьей бы то ни было помощи, самостоятельно, совершено случайно, ну или, как говорится, по воле судьбы. Такое случается гораздо чаще, чем можно подумать, особенно с приезжими, которые еще не успели понять, где у нас тут что, гуляют, глазеют по сторонам, не удивляются несообразностям, никуда не торопятся, ничего не ищут и не ждут или, наоборот, ищут и ждут слишком много – того, чего ни в нашем городе, ни на всем белом свете нет, таким легче всего заплутать. Впрочем, обычно они сами благополучно возвращаются обратно – как вошли, так и вышли, ничего толком не успев понять. И потом еще долго бродят по окрестным кварталам, пытаясь найти дом с нарисованными на стенах русалками, или кондитерскую с самыми вкусными в мире вишневыми круассанами, растерянно бормоча: «Она же точно где-то тут за углом была!»

Но некоторые все-таки застревают на Этой Стороне или, хуже того, на одной из несбывшихся призрачных грез-однодневок, которые всегда обильно плодятся на границе между реальностями, рождаются чуть ли не от каждого второго мечтательного вздоха: «Ах, если бы, если бы!» – и исчезают навек, одни с наступлением темноты, другие на рассвете, вместе с теми, кто там в этот момент гулял; вот об этом лучше бы, конечно, вспоминать пореже, в идеале, вообще не думать, но если уж знаешь, поневоле держишь в уме всегда.

Эта Сторона хотя бы некоторых чужаков принимает, разрешает остаться, дышать своим воздухом, петь свои песни, пить воду и кофе, развешивать на веревках разноцветные полотенца, влюбляться, кружить на трамваях по городу, смотреть на синие черепичные крыши с вершин окрестных холмов, подкармливать пестрых кошек и важных полосатых котов, зарабатывать деньги почему-то никогда, ни для кого не тяжким, а восхитительно веселым трудом, обниматься с друзьями детства, случайно встреченными на улице, видеть странные, необъяснимые сны о какой-то чужой, почти фантастической жизни, сажать цветы, а иногда, глубоко задумавшись, нечаянно становиться облаком и поспешно спускаться с неба в двор под одобрительный хохот соседей: «Ничего, с каждым может случиться!» – в общем, быть.