Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 43

– Я не знаю, как ты могла. Но зачем это тебе, Иштар?

– Потому что я сентиментальна и склонна к атавизму!

– А на меня зачем рявкать?

Она обняла его одной рукой за плечи, другую положила ему на ладонь.

– Извини, дорогой. День тянулся так долго – ведь, хоть ночь и была дивной, выспаться не удалось. Меня волнуют разные вещи – и поднятая тобой тема не может оставить меня равнодушной.

– Мне не следовало спрашивать. Это было вторжение в личную жизнь – не знаю, что на меня нашло. Закроем тему? Ну пожалуйста.

– Дорогой, дорогой! Я-то знаю, что нашло на меня… и отчасти из-за этого я реагирую слишком эмоционально. Это было непрофессионально. Но скажи: если бы ты был женщиной, ты бы ухватился за такую возможность? Сделать такое предложение ему?

– Я не женщина.

– Знаю – как мужчина ты восхитителен. Но на мгновение попробуй быть логичным, как женщина. Попытайся.

– Не все мужчины нелогичны – это выдумка женщин.

– Извини. Когда приедем домой, придется принять транквилизатор – я уже столько лет не испытывала в них необходимости. Но попробуй представить себя женщиной. Пожалуйста! Хотя бы на двадцать секунд.

– Мне не нужно двадцать секунд. – Он взял ее за руку и поцеловал. – Будь я женщиной, я бы тоже ухватился за такую возможность. Дать ребенку самый лучший из известных наборов ген? Разумеется!

– Речь вообще не об этом!

Он заморгал.

– Знаешь, наверное, я тогда просто не представляю, что ты понимаешь под словом «логика».

– А… разве это важно? Ведь мы пришли к одному и тому же ответу. – Машина свернула и остановилась. Иштар встала. – Итак, забудем. Дорогой, мы уже дома.

– Ты дома, я нет. Думаю…

– Мужчины не думают.

– Я думаю, что тебе нужно выспаться, Иштар.

– Ты закупоривал меня в эту штуковину, тебе и снимать ее.

– Да? А потом ты решишь покормить меня, и опять тебе не удастся выспаться. Можешь снять через голову – как я это делал в деконтаминационной.

Она вздохнула.

– Галахад, – не знаю, правильно ли я выбрала тебе имя, – разве я должна предлагать тебе контракт на сожительство, если хочу провести с тобой еще одну ночь? Скорей всего, нам с тобой и сегодня поспать не придется.

– И я о том же.

– Не совсем. Потому что, может, нам придется работать всю ночь. Даже если ты выкроишь три минутки для обоюдного нашего удовольствия.

– «Три минутки»? Я даже в первый раз не был так… поспешен.

– Ну хорошо – тогда пять минут?

– Как насчет двадцати минут – и извинения?

– Ох эти мужчины! Тридцать минут, дорогой, и никаких извинений.

– Согласен. – Он встал.

– Но пять из них ты уже потратил на препирательства. Пошли, мой несносный.

Он последовал за нею в прихожую.

– А что это за работа на всю ночь?

– И завтра тоже придется поработать. Скажу точно, когда посмотрю, что скопилось на телефоне. Если ничего не окажется, придется обратиться прямо к исполняющему обязанности председателя, хотя я ненавижу это делать. Я должна осмотреть эту хижину на крыше, или что у него там, и выяснить, что там надо сделать. Потом мы вдвоем перевезем Лазаруса; этого я никому не могу доверить. Потом…

– Иштар! Неужели ты согласишься на такое? Нестерильное обиталище, никакого оборудования для чрезвычайных ситуаций и тому подобного?

– Дорогой, это тебя впечатляет мой титул, но не мистера Везерела. А Старейшего не впечатляет даже ранг мистера Везерела. Старейший – это Старейший. Я все надеялась, что мистер исполняющий обязанности председателя уговорит его отложить переезд, но он этого не сделал. Итак, у меня осталось два варианта: либо подчиниться ему, либо устраниться как директорше. Но я так поступать не хочу. Значит, выбора у меня на самом деле нет. И ночью мне надо обследовать его новое помещение и прикинуть, что можно сделать до завтрашнего полудня. О стерильности в таком доме и думать нечего, но наверняка можно сделать его более подходящим к переезду.

– И установить оборудование для чрезвычайных ситуаций, не забудь о нем, Иштар.

– Как будто я могу об этом забыть, дурачок. А теперь помоги мне выбраться из этой проклятой штуковины… из этого прекрасного платья, которое ты придумал и которое явно понравилось Старейшему. Пожалуйста.

– Стой, не вертись и умолкни.

– Не щекочи! Ох черт, телефон звонит! Сними его с меня, дорогой, скорее!

Лазарус опустился в гамак и почесал грудь.

– Вот что, Гамадриада, – объявил он, – это вопрос не простой. В семнадцать лет я не сомневался, что люблю. Но это был просто избыток гормонов и самообман. По-настоящему я испытал это чувство лишь спустя тысячу лет… но не осознавал этого долгие годы, поскольку давно уже забыл слово «любовь».

Хорошенькая дочка Везерела казалась озадаченной, а Лазарус думал, что Айра не прав: Гамадриада была не хорошенькой – она была такой красивой, что сорвала бы большой куш на аукционе в Фатиме, а суровые искандарианские купцы торговались бы за нее, стремясь превзойти друг друга. Если только сам Защитник веры не забрал бы ее для себя…

Похоже, что Гамадриада не считала свою внешность исключительной. Но Иштар так считала. И в первые десять дней пребывания Гамадриады в «семействе» Лазаруса (а ему хотелось видеть в них свою семью; слово это было здесь вполне уместным, поскольку Айра, Гамадриада, Иштар и Галахад были его потомками и пользовались теперь правом звать его «дедушкой» – не слишком часто) – в эти первые дни Иштар как-то по-детски старалась становиться между Гамадриадой и Лазарусом, пытаясь одновременно заслонить ее собой и от Галахада – несмотря на то что для этого приходилось находиться в двух местах одновременно.

Лазарус развлекался, наблюдая эти неуклюжие маневры, и гадал, замечает ли сама Иштар, что делает. Потом он решил, что нет. Врач, отвечающий за омоложение его организма, отличалась деловым рвением, полным отсутствием чувства юмора и была бы потрясена, обнаружив, что впала в детство.

Но долго это не продлилось. Гамадриада не могла не нравиться, поскольку держалась спокойно и дружелюбно, несмотря ни на что. Лазарус не мог понять, сознательно она выработала в себе такую привычку, чтобы избежать зависти сестер, менее одаренных природой, или же подобное поведение было частью ее натуры. Но он не стал выяснять этого. Иштар же теперь стремилась усесться возле Гамадриады или уступала ей местечко между собой и Галахадом, позволяла ей готовить еду и исполнять прочие обязанности домашней хозяйки.

– Если и мне придется ждать тысячу лет, чтобы понять это слово, – заметила Гамадриада, – значит я так и не пойму его. Минерва говорит, что на галакте ему невозможно дать определения… Даже разговаривая на классическом английском, я думаю на галакте, а значит не понимаю его значения. Поскольку слово «любовь» так часто встречается в английской классической литературе, я решила, что, возможно, именно непонимание этого слова мешает мне думать на английском.