Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 45

– Дедуля, я говорю на нем лучше вас – вы все произносите неправильно, а я – согласно канонам грамматики.

– Не ехидничай, юноша, высеку. Мы с Шекспиром никогда не позволяли грамматике мешать нам самовыражаться. Он мне так сказал однажды…

– Ой, кончайте уже. Он умер за три столетия до вашего рождения.

– Умер, как же! Только потом могилу его вскрыли и ничего в ней не нашли. На самом же деле он был сводным братом королевы Елизаветы и красил волосы, чтобы никто не сумел его узнать. И еще – его обложили со всех сторон, так что он предпочел устраниться. Я сам умирал так несколько раз. Айра, в его завещании «вторая из лучших кроватей» предназначалась жене; теперь проверь, кому отошла лучшая, – и начнешь понимать, что случилось ^[35]. Так ты попытаешься дать определение слову «любовь»?

– Нет. Вы опять хотите сменить правила. Пока вы всего лишь подразделили опытное поле под названием «любовь» на те же категории, что и Минерва несколько недель назад, когда вы задали ей этот же вопрос, – на «эрос» и «агапэ». Только вы предпочли не давать названия этим областям и заявили, что общий термин нельзя считать относящимся к одной из областей, – значит он принадлежит второй. То есть вы однозначно определили «любовь» как «агапэ». Но опять не произнесли этого слова. Это не дело, Лазарус. Согласно вашей же метафоре, вы передергиваете карты.

Лазарус восхищенно покачал головой.

– Юноша, тебе палец в рот не клади. Значит, я все хорошо просчитал, задумывая тебя. Когда-нибудь, когда у нас будет много свободного времени, давай-ка займемся солипсизмом.

– Лазарус, прекратите. Я не Галахад, меня с толку не собьешь. Области именуются «эрос» и «агапэ». Последняя редка, «эрос» же столь обычен, что Галахад вполне обоснованно принял его толкование за объяснение смысла слова «любовь». А вы обманом сбили его с толку, поскольку Галахад совершенно ошибочно считает вас достойным доверия авторитетом в области английского языка.

Лазарус усмехнулся.

– Айра, мальчик мой, когда я был ребенком, такое добро подавали вагонами на удобрение под люцерну. Термины же выдумали кабинетные ученые… вроде теологов. Их труды все равно что руководства по сексу, написанные монахами. Сынок, я старался избегать надуманных категорий, поскольку они бесполезны, неточны, более того – вводят в заблуждение. Существует и секс без любви, и любовь без секса… и еще невероятное множество промежуточных ситуаций, которым не дашь даже определения. Но что такое «любовь», определить можно, причем точным определением, которое не содержит слова «секс» или жонглирования понятиями типа «эрос» и «агапэ».

– Давайте ваше определение, – сказал Айра, – обещаю не смеяться.

– Подожди. Проблема с определением такого базового понятия, как любовь, в том, что ее определение будет непонятно тому, кто ее не испытывал. Это древняя дилемма: как объяснить слепому от рождения, что такое радуга. Да, Иштар, я знаю, что сегодня ты могла бы запросто снабдить подобную личность клонированными глазами, – но в дни моей юности эта дилемма не имела решения. В те времена можно было лишь растолковать несчастному физическую теорию электромагнитного спектра, назвать частоты, которые воспринимает человеческий глаз, определить через них цвета; в точности объяснить, как именно механизмы рефракции и отражения создают видимую радугу, какова ее форма и как распределяются на ней частоты – пока он не узнает о радуге все с научной точки зрения… Но вы не смогли бы заставить его ощутить чувство восторга, возникающего в человеческом сердце при виде радуги. Минерва куда богаче такого человека – она может видеть. Минерва, дорогуша, ты когда-нибудь смотрела на радугу?

– Всякий раз, когда это было возможным, когда один из моих сенсоров замечал ее. Чарующее зрелище!

– Конечно. Минерва может видеть радугу, слепой же не в состоянии этого сделать. Электромагнитная теория не заменяет жизненного опыта.

– Лазарус, – добавила Минерва, – возможно, я вижу радугу лучше любого существа из плоти и крови. Мой визуальный диапазон простирается на три октавы – от полутора до двенадцати тысяч ангстрем.

Лазарус присвистнул:

– А у меня и полной октавы не наберется. Скажи мне, детка, а ты видишь цветовую гамму в этих красках?

– О, конечно!

– Гм. Даже не пытайся описать мне эти цвета. Придется оставаться наполовину слепым. – Лазарус помолчал. – Вспомнил про одного слепца на Марсе… Это было, Айра, когда я распоряжался там в… э-э-э… доме отдыха… Он…

– Дедуля, – устало перебил его исполняющий обязанности, – не надо считать нас детьми. Конечно, вы самый старый из всех живущих… но самая юная здесь – моя дочка, которая глядит на вас телячьими глазами, – уже постарше Дедули Джонсона, когда вы с ним расстались. В следующем году Гамадриаде будет восемьдесят. Гама, дорогая моя, сколько любовников у тебя было?

– Боже, Айра, кто их считает?

– А ты когда-нибудь брала с них деньги?

– Не твое дело, отец. А ты хочешь предложить мне сколько-нибудь?

– Не забывайся, дорогая, я все еще твой отец. Лазарус, или вы полагаете, что Гамадриаду можно смутить простыми словами? У нас проституция не процветает – слишком много любительниц, которые всех устраивают. Тем не менее несколько борделей, которые функционируют в Новом Риме, зарегистрированы в Торговой палате. Но вам я рекомендую один из наших лучших домов – «Элизиум»… Как только закончите омоложение.

– Хорошая идея, – поддакнул Галахад, – отпразднуем. Сразу же, как только Иштар одобрит ваши кондиции. Я приглашаю вас, дедушка. Это честь для меня. В «Элизиуме» есть все – от массажа и гипнокондиционирования до самых утонченных блюд и изысканнейших зрелищ. Назови только – и все будет.

– Минутку, – запротестовала Гамадриада. – Галахад, не будь эгоистом. Идем вчетвером. А ты, Иштар?

– Конечно, дорогая. Развлечемся.

– Или вшестером, только для Айры нужна еще спутница. Да, отец?

– Дорогая, побывать на дне рождения Лазаруса – дело соблазнительное… хотя я стараюсь обычно избегать общественных мест. Сколько же вы прошли омоложений, Лазарус? По ним можно отсчитывать и дни рождения.

– Не суй свой нос куда не надо, приятель. Как сказала твоя дочка: «Кто их считает?» Не возражаю против именинного пирога, как в детстве, и хватит одной свечи в центре.

– Фаллический символ, – заметил Галахад. – Древний знак плодотворящей силы – вполне подходящий для омоложения. А пламя – не менее древний символ жизни. Но свеча должна быть настоящей, а не поддельной – если такую удастся найти.

Иштар оживилась:

– Ну конечно! Здесь где-то должен быть свечных дел мастер. А если нет – я узнаю как и сделаю сама. И я хочу сама разработать ее дизайн – почти реалистический, но несколько стилизованный. Хотя могу сделать и точно с оригинала, дедушка: я скульптор-любитель, и неплохой. Научилась на курсах по косметической хирургии.