Чистая вода - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Дашевский cтр.№ 7

Итак, в чем же заключается работа станции?

Разумеется, в подаче воды. «Куда?» — поинтересовался я вчера. И Вера Ивановна ответила: «В район Госпрома и в район Ивановки». Стало быть, на сорокаметровой глубине под землей насосы крутились, и вертелись, и пыхтели, поднимая воду наверх, а за стеной парочка других насосов, выкрашенных краской небесной голубизны, тоже пыхтела, вертелась и крутилась, денно и нощно загоняя под давлением воду в железные трубы диаметром тысяча двести миллиметров, чтобы утром она хлынула из кранов, из душевых распылителей, из промывных и остужающих желобов, из отверстий и шлангов.

Но фокус в том, что с семи до восьми утра, когда заспанные мамаши готовят завтрак, отцы бреются впопыхах, а дети моют носы перед тем, как повесить ранец за спину, воды уходит несравненно больше, чем, скажем, в час ночи, когда лишь одержимый бессонницей и раскаянием какой-нибудь малый вроде меня нацедит до краев банку из-под сметаны, заменяющую ему стакан, и станет пить гулкими глотками, попеременно поджимая босые ноги, потому что пол и кухне холодный, как лед. Следовательно, план станции находится в прямой зависимости от того, в котором часу рабочие сбросят спецовки и встанут под душ и бабушки примутся за мытье тарелок после обеда. Более того, имеется точный график, в соответствии с которым можно высчитать по численности населения, сколько воды и в котором часу потребуется городу. И станция разгонит по трубам воду, вытолкнутую насосами с сорокаметровой глубины, как кровь по жилам. Или за неимением лучшего места сбросит воду в реку среди ночи, тем самым не дав ей высохнуть до размеров лесного ручья.

Вооружившись карандашом и листом бумаги, вырванным из блокнота, я произвел некоторые арифметические выкладки, из которых следовало, что:

— если данные весеннего замера дебита верные, то скважины в общей сложности дают 1091 кубометр воды ежечасно;

— если план станции — 2200 кубометров в сутки, то 900 с лишним кубометров подачи обеспечат его перевыполнение.

«Отлично!» — сказал я себе. Но тут пришлось отложить карандаш и познакомиться с машинистом второго разряда Татьяной Гавриловной Коломиец, шестидесятилетней особой с одутловатым, нездоровым лицом, оканчивавшимся двойным подбородком, с расплывшимся телом, распиравшим ношеное пальто, с короткими, отечными, расставленными врозь ногами, на которых под чулками телесного цвета выступали бугорки варикозных вен. Татьяна Гавриловна ловила ртом воздух, грудь ее от одышки вздымалась и опадала, сырые руки с короткими пальцами прижимали к животу пакет с картошкой и пучками укропа.

— Вы не подскажете, сколько воды подала станция за последний час? — спросил я у нее.

— Клава, посмотри по журналу, — сказала Татьяна Гавриловна.

И, показав мне широкую, стянутую пальто спину, скрылась в дверях.

Итак, оставалось выяснить, сколько воды подает станция в настоящее время. А там можно будет приступить к переделке станции в конфету. Можно убрать с глаз долой проклятый ржавый хлам, сровнять сараи с землей, спланировать территорию, разбить газоны, посадить ели, засыпать гравием дорожки и оштукатурить фасад здания.

— Так что же, Клавдия Тихоновна? — спросил я.

— Сто сорок два куба, Игорь… Халилович, — произнесла женщина, помедлив, будто пробуя мое отчество на язык.

— Да-да, — сказал я. — Это, наверное, в сторону Госпрома сто сорок два, а я хочу знать, сколько всего воды подала станция?

— Я же вам говорю: сто сорок два куба.

— Не может быть! — крикнул я.

— Зря кричите, Игорь Халилович. Если не доверяете, сами взгляните. А кричать не надо.

— Да я верю! — крикнул я. — Но поймите, это значит — что-то не в порядке!

— А все не в порядке, — сказала Клавдия Тихоновна неожиданно равнодушно.

Я вытащил сигарету и закурил. Потом я вспомнил слова Веры Ивановны, что станция работает как часы, и поперхнулся табачным дымом. В последующие пятнадцать минут я выяснил, что на скважине № 94 авария и вода, переполнившая трехметровую цементированную чашу, еще месяц назад затопила всю левую часть территории станции до самого забора автобазы. Что на скважине № 93 авария и вода, поступающая неизвестно откуда, образовала вокруг скважины некое подобие озера. Что возле оранжереи прорван водопровод и вода вытекает из-под кучи песка, как теплый источник из-под снега. Что расходомеры, отмечающие воду, подаваемую станцией, стоят или в лучшем случае насчитывают четверть запланированной подачи. Что в тысячедвухсотмиллиметровой трубе свищи и в подвале, непосредственно под стулом, на котором я сижу, по колено воды.

Все это напоминало странный вымысел. Клавдия Тихоновна говорила не торопясь, роняя слова в томительные паузы так, словно беседовала с товаркой на завалинке почты ранехонько утром, когда солнце только начинает припекать.

— А Вера Ивановна, она что, не знала обо всем этом? — спросил я.

— Да знала, — сказала Клавдия Тихоновна.

— И Пахомов тоже знал?

— Да знал, — сказала Клавдия Тихоновна.

— Но если Пахомов и курсе дела, а Вера Ивановна все это время числилась начальником станции, как же ее не потянули к ответу? Станция три месяца не выполняла план, и ей это сошло с рук?

— А кто вам сказал, что плана нету? План есть, вы ошибаетесь, Игорь Халилович. — Клавдия Тихоновна поджала губы.

— Знаете, мы с вами не скоро поймем друг друга, — сказал я.

Но я и тут ошибся. Еще пятнадцать минут — и я уразумел, что в данном случае показания расходомеров значат не больше, чем сведения об удоях молока для организации нефтяной разведки. Потому что, раз вода «текеть» — а не теки она, где бы мы были? — то плановый отдел проставляет воду по этому — как его? — дебиту. А сколько ее «текеть всамделе», знает только бог на небе!

Итак, по дебиту воде полагалось течь, и она текла — шумела и журчала, и мы перевыполняли план. В опрятной комнате планового отдела женщина с величественной сединой насчитывала станции 1091 кубометр подачи каждый час, потому что на сорокаметровой глубине насосы продолжали пыхтеть и отдуваться, и это было фактом; машинист Коломиец, возвращаясь с базара, сообщила коллективу о последних колебаниях рыночных цен на фрукты и битую птицу; Вера Ивановна — начальник станции № 11 и начальник станции № 6 одновременно, а заодно и профорг отдела — совершала челночные рейсы между станцией № 11 и трестом, иногда меняя курс, чтобы завернуть на станцию № 6 и удостовериться, что вода еще не окончательно иссякла в станционных пороховницах. И все это крутилось, вертелось и шло как по маслу.

— Но есть еще абонентный отдел, Клавдия Тихоновна, — сказал я. — Может, даже в вашем тресте есть. Есть группа народного контроля — она в конце концов заинтересуется, где ваша вода и откуда у вас премии за перевыполнение плана. Что вы намерены отвечать?

— А что отвечать? Я человек маленький, — вздохнула Клавдия Тихоновна.

— Но премии брали как большая. В хлораторной найдутся сапоги сорок второго размера? — спросил я.