Аквитанки - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Галанина cтр.№ 93

Жаккетта, вся в поту, ходила туда–сюда по дворику, проклиная тот день, когда мама родила ее под кустом.

Фатима, сидя в тенечке и поигрывая опахалом, командовала:

– Спину держи, голову подними! Масрур! Дай этому неуклюжему ослику кувшин на голову!

Масрур, сокрушенно мотая головой, водрузил на голову Жаккетте большой кувшин.

– Вот правильно, голова должна прямо сидеть на шее! А теперь иди плавно, чтобы колокольчик на ножном браслете звенел небесной музыкой!

Жаккетта, кляня все на свете, попыталась идти плавно.

– Это плавно? – охнула Фатима. – Твой браслет звенит, как дырявое ведро! Люди будут убегать с твоей дороги! Они будут думать, человек, больной проказой, ковыляет! Ты должна звенеть браслетом так, чтобы господин не видел тебя, а уже думал: «Мой золотой цвэточэк идет!» И его второе сердце тянулся бы в твою сторону, как магнит к железной горе!

Впечатлительная Жаккетта ойкнула и, споткнувшись на ровном месте, упала.

Кувшин разлетелся вдребезги.

– Масрур, давай новую посуду! – невозмутимо сказала Фатима. – Ослик плохо видит дорогу. Пусть разобьет хоть все кувшины в доме, – возьмем еще у соседей, но дело сделаем!

Масрур убрал черепки и принес новый кувшин.

– Иди, мой цвэточек! – командовала Фатима. – Так, так, нога плавно, спина прямо. Завтра повесим тебе браслеты еще тяжелей! Все украшения, что будут висеть на тебе – это твое неотъемлемое имущество по Закону Аллаха. Поэтому висеть должно много. Я делаю из тебя дорогую женщину!

* * *

Вечер, все–таки, настал.

Жаккетта, уставшая больше, чем если бы она пахала в поле, без сил свалилась на свой тюфяк.

А свежая, как только что испеченный пончик, Фатима продолжила сказку:

– Матушка Ала ад–Дин взяла блюдо и пошла в диван султана. Там она стала в уголок и простояла все время, пока султан принимал людей и разбирал их жалобы. И женщина ничего не сказала султану.

И пошла домой.

Ала ад–Дин увидел полное блюдо и печаль охватила его сердце.

Но матушка сказала: «Я ничего не говорила султану. Пойду завтра».

И ходила так семь раз, и все стояла в уголке.

Наконец султан заметил, что одна бедная женщина приходит в его диван, стоит в уголке и ничего не просит.

Он велел везирю позвать эту женщину.

«Что тебе надо?» – спросил султан. – «Почему ты так долго ходишь, но не говоришь своей просьбы или жалобы?»

«О, царь царей!» – говорит мать Ала ад–Дина. – У меня есть к тебе просьба, но молю, обещай, что ты пощадишь меня, какой бы странной она не была!»

Султан удивился, но доброта его была беспредельна.

И он сказал: «Пощажу! Говори!»

«О, царь царей, владыка времени!» – говорит женщина. – «Мой сын, Ала ад–Дин увидел твою дочь, царевна Бадр аль–Будур и попал в сети любви! Он совсем потерял голова! И послал меня, чтобы я посватала твою дочь за моего сына Ала ад–Дин, иначе он умрет!»

Султан развеселился и засмеялся.

Только везирь смотрел на мать Ала ад–Дина, как коршун на змею. Он сам сватал своего сына за царевну.

«А как твой сын увидел мою дочь?» – спросил султан, утирая слезы концом тюрбана.

«Он смотрел в щелку двери бани!» – сказал мать Ала ад–Дин, обрадованная, что султан не велит ее казнить.

И султан засмеялся еще громче.

«А что ты прячешь под платком, бедная женщина?» – спросил он.

«Мой сын Ала ад–Дин посылает тебе это в подарок!» – сказал женщина и снял платок с блюда.

И султан проглотил свой смех.

Таких камней не было даже в его казне.

«Скажи, везирь, – спросил он. – Разве не достоин человек, который преподнес мне такой великолепный подарок, быть мужем моей дочери? А?»

Везирь услышал этот слова, и от злобы желчь разлилась у него по всему телу.

«О да, царь времен!» – сказал он лживо. – «Но если захочет Аллах, подарок моего сына будет больше! Дай мне два месяца сроку!»

Султан любил драгоценные камни и поэтому он сказал матушке Ала ад–Дина: «Слушай меня, о женщина! Приходи через три месяца и, если Аллаху будет угодно, моя дочь станет женой твоего сына!»

Матушка вернулась домой и рассказала Ала ад–Дину слова султана.

Ала ад–Дин обрадовался и надел на свое сердце узду ожиданий.

Извини, мой цвэточек, на сегодня все. Меня ждут дела!

Жаккетта давным–давно спала, утомленная тяжелым днем.

* * *

Ночью Жаккетта резко проснулась. Почему?

Потому что в соседней комнате глухо, нараспев говорил Масрур. Говорил не своим голосом.

Жаккетта откинула одеяло и, неслышно ступая босыми ногами, подкралась к дверному проему.

В темной комнатушке, без окон, освещаемой лишь углями, тлеющими в тазу, угадывались два силуэта.

Масрур сидел на ковре, неестественно откинув голову. Перед ним стояла Фатима и требовательно что–то спрашивала. Масрур чужим голосом отвечал. Изредка он страшно всхлипывал и начинал раскачиваться.

От непонятного ужаса у Жаккетты пот потек по спине. Она, пятясь, отступила назад к тюфяку и спряталась с головой под одеяло. Чем–то древним и жутким веяло от увиденной сцены.

– Вставай, мой цвэточек! – услышала она над ухом негромкий голос Фатимы. – Ты должна мне помочь.

– А что случилось? – преодолевая дрожь, охватившую тело, спросила Жаккетта.

– Чтобы узнать думы Бибигюль, я пустила в Масрура джинна. Джинн залез в его голову и пытался залезть в голову Бибигюль, чтобы говорить мне, что Бибигюль думает, про гарем какого господина, – безмятежно сообщила Фатима, словно поведала, как булочки печь. – Но он ничего не узнал! Бибигюль, видно, держит оборону против джиннов и ифритов! Не иначе как у этой ведьмы есть чулан, где стоит железный сундук. В сундуке одиннадцать змей. На углах сундука воткнуто четыре флага. Это талисман. Между флагами на крышка сундука стоит таз, полный денег. И поверх динаров связанный белый петух. Только так – если джинн не смог попасть в ее голову!

Жаккетте захотелось опять спрятаться под одеяло. И не вылезать, по крайней мере, до обеда.

– Сейчас нужно выгнать из Масрура джинна и вернуть его настоящую душу. Ты будешь помогать. Зажигай светильник!

Пока Жаккетта возилась с лампой, Фатима принесла в комнату широкую доску и достала из сундука баночку. В баночке оказалась темного цвета мазь, пахнущая сандаловым деревом.

При свете лампы Фатима этой мазью нарисовала на доске квадрат. Разделила его на девять квадратиков.

К квадрату пририсовала голову, ручки, ножки и мохнатый хвост с кисточкой на конце. Голову украсила глазом, ухом, бородкой и не то шапкой, не то странной прической из волос, очень напоминающей шалашик.