Как перестать беспокоиться и начать жить - читать онлайн книгу. Автор: Дейл Карнеги cтр.№ 17

Она открыла для себя то, о чем писал Джон Каупер Поуис в книге «Искусство забывать неприятное»: «Какое-то приятное ощущение безопасности, какое-то глубокое внутреннее успокоение, своего рода счастливое забытье успокаивают нервы человека, когда он поглощен порученным ему делом».

Именно в этом наше счастье! Оуса Джонсон, самая знаменитая путешественница в мире, недавно рассказала мне о том, как она преодолела беспокойство и печали1 . Возможно, вы читали историю ее жизни. Она названа «Я породнилась с приключениями». Если какая-либо женщина породнилась с приключениями, то это именно она. Мартин Джонсон женился на ней, когда ей было шестнадцать лет. С тротуаров Чанута, штат Канзас, он перенес ее на тропинки в диких джунглях Борнео. В течение четверти века эта пара из Канзаса путешествовала по всему миру, снимая фильмы об исчезающих с лица земли диких животных Азии и Африки. Девять лет назад они вернулись в Америку и отправились в поездку по стране с лекциями и кинофильмами. Они вылетели из Денвера на самолете, который должен был приземлиться на побережье. Самолет врезался в гору. Мартин Джонсон мгновенно скончался. Врачи сказали Оусе, что она никогда не встанет с постели. Но они не знали Оусы Джонсон. Через три месяца она передвигалась в кресле-каталке и выступала с лекциями перед огромными аудиториями. В самом деле, она прочитала более ста лекций—и все сидя в кресле-каталке. Когда я спросил ее, зачем она это делала, Оуса ответила: «Я делала это, чтобы у меня не было времени на печаль и беспокойство».

Оуса Джонсон обнаружила ту же истину, которую воспевал Теннисон около века назад: «Я должен потерять себя в деятельности, иначе я иссохну от отчаяния».

Адмирал Бэрд открыл ту же самую истину, когда жил в полном одиночестве в течение пяти месяцев в хижине, буквально погребенной под огромным ледниковым панцирем, покрывающим Южный полюс. Этот панцирь хранит древнейшие тайны природы и покрывает неизвестный континент, который больше США и Европы, вместе взятых. Адмирал Бэрд провел там пять месяцев совершенно один. В пределах ста миль не было ни единого живого существа. Холод был настолько лютым, что он слышал, как замерзает и кристаллизуется выдыхаемый им воздух, когда встречный ветер дул ему в лицо. В своей книге «Один» адмирал Бэрд рассказывает о тех пяти месяцах, которые он провел в вечной, терзающей душу тьме. Дни были такими же темными, как ночи. Чтобы не сойти с ума, ему приходилось все время быть занятым.

«Вечером, — пишет он, —прежде чем задуть фонарь, я по выработанной привычке распределял свою работу на завтра. Например, я назначал себе час на расчистку спасательного туннеля, полчаса на разравнивание снежных заносов, час на установку железных бочек с горючим, час на врезку книжных полок в стены туннеля для продуктов, два часа на ремонт разбитой доски в санях для перевозки людей… »

«Было замечательно, — вспоминал он, —иметь возможность распределять время подобным образом. Это позволило мне приобрести исключительный контроль над собой… » И добавляет: «Без этого дни проходили бы бесцельно, а жизнь без цели, как правило, приводит к деградации личности».

Обратим внимание на последнюю фразу: «Жизнь без цели, как правило, приводит к деградации личности». Если вы и я чем-то обеспокоены, давайте вспомним о старомодном лечебном средстве — о работе. Об этом говорил такой авторитет, как покойный доктор Ричард С. Кэбот, бывший профессор клинической медицины в Гарварде. В своей книге «В чем смысл жизни людей» доктор Кэбот пишет: «Будучи врачом, я с радостью наблюдаю, как труд излечивает многих людей, страдавших от дрожательного паралича души, вызванного довлеющими над человеком сомнениями, колебаниями и страхом… Мужество, которое придает нам наша работа, —это почти то же самое доверие к себе, которое навеки прославил Эмерсон».

Если мы не заняты, сидим и грустим, то нас посещают сонмы существ, которых Чарльз Дарвин обычно называл «духи уныния». Эти духи — не что иное, как давно известные злые гномы, опустошающие нашу душу и уничтожающие нашу способность действовать и силу воли.

Я знаю одного делового человека в Нью-Йорке, который поборол этих гномов благодаря тому, что был очень занят, и у него не оставалось времени нервничать и сетовать на жизнь. Его зовут Тремпер Лонгмен. Контора этого человека находится на Уолл-стрите. Он был слушателем моих курсов для взрослых. Его рассказ о преодолении привычки беспокоиться показался мне настолько интересным и впечатляющим, что я пригласил его поужинать со мной в ресторане после занятий, где мы засиделись почти до утра. Он поведал мне историю своей жизни. Вот что он рассказал мне:

«Восемнадцать лет назад я был так обеспокоен, что у меня началась бессонница. Я был в постоянном напряжении, все время раздражался и нервничал. Я был на грани нервного срыва.

У меня были причины для беспокойства. Я был казначеем фирмы «Фрут энд экстракт» в Нью-Йорке. Мы вложили полмиллиона долларов в торговлю клубникой, упакованной в банки емкостью в один галлон. В течение двадцати лет мы продавали эти банки крупным фирмам, выпускающим мороженое. Неожиданно наша торговля прекратилась, поскольку такие крупные фирмы, как «Нэшнл деэри» и «Борденс», стали резко увеличивать производство мороженого, и в целях экономии денег и времени они стали покупать клубнику, упакованную в бочки.

Мы не только не реализовали ягоды, купленные на полтора миллиона долларов, но и заключили контракт на закупку дополнительной партии клубники общей стоимостью в миллион долларов. Этот контракт был действителен в течение ближайших двенадцати месяцев. Мы уже одолжили триста пятьдесят тысяч долларов в банках. Мы не могли ни выплатить свой долг, ни отсрочить выплату. Неудивительно, что я был обеспокоен!

Я помчался в Уотсонвилл, штат Калифорния, где была расположена наша фабрика. Я пытался убедить президента фирмы, что условия изменились и нам грозит полное разорение. Он отказался поверить в это. Он считал, что в наших неудачах виновата нью-йоркская контора—неумение реализовать продукцию.

Я потратил несколько дней на то, чтобы уговорить его прекратить расфасовывать клубнику в банки и продать весь наш запас на рынке свежих ягод в Сан-Франциско. Это почти полностью решило наши проблемы. Мне следовало сразу же прекратить беспокоиться, но это было не в моих силах. Беспокойство — это привычка, и я ее уже приобрел.

Вернувшись в Нью-Йорк, я стал беспокоиться по любому поводу: из-за вишен, которые мы закупали в Италии, из-за ананасов, купленных на Гавайских островах и т. п. Я испытывал напряжение, стал нервным, не мог спать. Как я уже сказал, мне грозил нервный срыв.

В отчаянии я стал вести такой образ жизни, который вылечил меня от бессонницы и избавил от беспокойства. Я загрузил себя работой. Я взял на себя дела, требовавшие концентрации всех моих способностей. Таким образом, у меня не оставалось времени на беспокойство. Обычно я работал семь часов в день. Теперь я стал работать пятнадцать и шестнадцать часов в день. Я приходил в контору каждый день в восемь часов утра и оставался там почти до полуночи. Я взял на себя новые обязанности, новую ответственность. Приходя в полночь домой, я был такой измученный, что немедленно ложился и засыпал через несколько секунд.