Взлет и падение ДОДО - читать онлайн книгу. Автор: Нил Стивенсон, Николь Галланд cтр.№ 105

Пультовая комната находилась рядом с конференц-залом, оборудованным всевозможными экранами и устройствами виртуальной и дополненной реальности, так что результаты анализа можно было сразу сопоставлять с картами, хронологическими таблицами, а также схемами сети ИГСОВ и явок в различных ВиМНах. Сразу после включения хронотрона мы перешли туда и выслушали брифинг Блевинса по операциям ДОДО в ближайшие месяцы. Все их объединяло место действия – то, что мы называли Константинопольским театром.

Константинопольский театр являл собой широкую панораму подготовленных баз и планируемых ДЭЛОВ – все они имели цель уменьшить влияние России на Балканах и в Причерноморье. Речь шла не о том, чтобы радикально изменить и без того бурную историю этих земель; нет, предполагалось за счет чуть заметных шагов не допустить российской гегемонии в будущем. Разумеется, это значило сдвинуть границу раскола Западной и Восточной церквей, но не только. План включал сотни различных ДЭЛОВ, и для многих у нас пока не было ресурсов. Однако мы уже знали, какими будут первые четыре-пять гамбитов, и в тот день собирались прямиком от хронотрона спуститься к ОДЕКам и отправить Тристана с первым заданием.

Я говорю «собирались», потому что человек предполагает, а Бог располагает.

Словно на средневековом уличном празднестве, чиновники, референты, компьютерщики и руководители отделов двинулись за Блевинсом, Руджем и Фринком по коридору и дальше по лестнице в подвал. По пути к нам присоединялись историки, дейцы, офисные работники и техники, выходящие из кабинетов, где смотрели живую трансляцию. Просторное помещение в подвале могло вместить всех желающих. Эржебет, разодетая так, как могла разодеться только она, уже ждала там.

Ряд ОДЕКов больше походил на медучреждение, чем на центр магической телепортации. Дело в том, что нам следовало соблюдать строжайшие эпидемиологические предосторожности. Конечно, мы соорудили импровизированную деконтаминационную камеру уже вокруг первого ОДЕКа, но приток денег и специалистов позволил сделать все как следует.

Весь подвал делила пополам стеклянная стена. По дальнюю сторону находилась биоопасная зона, дополнительно разделенная на изолированные подзоны для каждого ОДЕКа. Путь к ним проходил через обеззараживающие душевые («человеческая автомойка», называл их Тристан), а система фильтрации воздуха не пропускала вирусы и бактерии. В углу располагался медкабинет – своего рода травмопункт с рентгеновским аппаратом и операционной, чтобы тайно и быстро оказать помощь раненому дейцу. По сравнению с этим ОДЕКи – четыре работающих, два ждущих своего часа – совершенно терялись. Это были цилиндрические помещения, размером только-только на дейца и ведьму. В их задней, более толстой части располагалось криогенное оборудование и электроника.

Тристан, который отправлялся в Константинополь, чтобы завербоваться в варяжскую стражу, заранее выскользнул из конференц-зала и прошел через шлюз в стерильную зону. К нашему появлению он уже вымылся под душем и теперь совершал другие обеззараживающие процедуры, которые мне моя нынешняя викторианская стыдливость не позволяет упоминать на этих страницах.

Толпа важных лиц и вспомогательного персонала насыпалась, как горох, в пространство по «грязную» сторону стены. Генерала Фринка усадили прямо напротив ОДЕКа № 3 и сопутствующего биооборудования. Ода-сэнсэй был рядом с Фринком – проверял статус ОДЕКа на сенсорном экране.

Мы использовали все четыре ОДЕКа поочередно, просто чтобы убедиться, что они работают. Держать их включенными было бы слишком дорого, поскольку им требовался жидкий гелий и электроэнергия. До сегодняшнего дня у ДОДО не было таких денег, да и нужны они были не так часто, чтобы оставлять их включенными постоянно. С запуском хронотрона все изменилось. За неделю праздников техники охладили всю аппаратуру до температур чуть выше абсолютного нуля и проверили электронику. Теперь ОДЕКам предстояло работать круглые сутки без выходных. Это значило, что двери должны быть закрыты, чтобы не тратить зря электроэнергию и криогенную жидкость. В тот день дверь ОДЕКа № 3 была украшена завязанной бантом красной ленточкой: по графику требовалось убить время еще на одну церемонию, пока Тристан заканчивает приготовления. Блевинс продолжал вещать, Эржебет тем временем прошла через шлюз, надела одноразовый костюм биозащиты и хирургическую маску – это требовалось, чтобы она заново не заразила Тристана современными микробами, когда войдет с ним в ОДЕК. На столе между ОДЕКом № 3 и стеклянной стеной лежала венгерская сабля – Мортимер Шор купил ее на eBay и наточил так, что она рассекала на лету носовой платок. Эржебет заранее поупражнялась с ней и теперь могла взмахнуть саблей и не снести себе голову. По сигналу Фрэнка она подняла саблю над головой и одним стремительным движением рассекла ленточку. В тот же миг Фрэнк нажал на своей клавиатуре «ввод», и зажглись все огоньки.

ОДЕКи с № 1 по № 4 официально включились. Толпа по «грязную» сторону захлопала. Наконец вышел Тристан в стерильном бумажном костюме. Впечатление получилось довольно комичное – как будто он персонаж в ситкоме, которого встречают аплодисментами. Тристан через стеклянную стену отсалютовал генералу Фринку, тот ответил. Эржебет и Тристан двинулись к ОДЕКу. Толпа по «грязную» сторону прихлынула вперед – каждый пытался отыскать свободное место у стеклянной стены. Многим впервые предстояло увидеть ОДЕК в действии. На самом деле, конечно, смотреть было не на что: просто двое входят, выходит один.

Фрэнк включил аудиосвязь, чтобы говорить с Тристаном и Эржебет. Я стояла рядом с ним и слышала их голоса через встроенные в монитор микрофоны.

Тристан повернулся к ОДЕКу № 3 и приготовился нажать кнопку, которая открывает дверь.

За мгновение до того, как он ее коснулся, из ОДЕКа донесся приглушенный стон и в дверцу заколотили.

Эржебет и Тристан встревоженно переглянулись. «Откройте!» – крикнула я, но Тристан уже давил на кнопку.

Дверца с шипением отворилась, и из ОДЕКа выпала голая девушка, сжимая руками голову и вопя от страха. В следующий миг она вся сжалась в комок. В ее истерических воплях я разобрала обрывки фраз на средневековом варианте древнееврейского.

Тристан метнулся к вешалке, схватил больничный халат и бросил в сторону вопящей девушки, словно одеяло на огонь. Эржебет отодвинула его и поправила халат, дабы прикрыть что следует.

Я оттеснила Фрэнка от пульта и твердо произнесла на древнееврейском:

– Все хорошо. Тут твои друзья. Не бойся.

При звуках родного языка она задохнулась от облегчения и, прижимая к себе халат, встала на колени, затем огляделась широко распахнутыми глазами. Тристан опустился на одно колено и указал на меня. Я помахала рукой.

– Все хорошо, – повторила я, глядя ей в глаза, и, мысленно перебрав список, продолжила: – Ты Рахиль? Из Перы, что в Константинополе? Дочь Авраама? Я правильно говорю?

Все так же прижимая к себе халат, она встала и пошла ко мне. Я испугалась, что она сейчас врежется в стекло, но Эржебет удержала ее, а Тристан, забежав вперед, постучал по стене костяшками пальцев. Рахиль остановилась перед стеной – ее лицо отделяло от моего всего несколько дюймов.