Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шишкин cтр.№ 41

Герцог де Буйон был сыном знаменитого Анри де Ла Тур д'Оверня, виконта де Тюренна, соратника Генриха Наваррского и возлюбленного Маргариты де Валуа. Посредством блестящих брачных союзов Тюренна (первый брак с Шарлоттой де Ла Марк, герцогиней де Буйон, второй — с принцессой Елизаветой Нассау-Оранской) его сын Фредерик-Морис наследовал несколько титулов, огромное состояние и территории вне Франции. До 1635 г. он жил в Нидерландах у своего дяди принца Оранского, а затем перешёл на службу к Людовику XIII в звании маршала. Суассон не случайно бежал к своему другу Буйону — в Седанском княжестве не действовала французская юрисдикция, хотя король мог обвинить герцога в предательстве и в оскорблении Величества как своего подданного, офицера на королевской службе. Таким образом, неудача 1636 г. повлияла на новые формы сопротивления: если Гастон договаривался с королём об условиях дальнейшего сосуществования с Ришелье путём шантажа в виде угрозы мятежа, то граф Суассонский выбрал союз с противниками Франции, поскольку посчитал, что не может рассчитывать на гарантии своей безопасности в случае возвращения, пока Ришелье остаётся у власти. Обязательства графа перед испанцами, двором Анны Австрийской и двором Марии Медичи, а также собственные амбиции обиженного принца крови привели к вооружённому восстанию 1641 г.

Восстание финансировалось Испанией и в то же время прямо было связано с парижским двором. Там в деталях знали всё, что происходит в лагере Суассона. Кардинал де Рец свидетельствует: «Наконец господин де Буйон изменил своё решение. По требованию министра Испании дона Саламанки он обязал меня найти людей при парижском дворе, отдав приказ использовать деньги именно с этой целью, однако я возвратился в Седан, более обременённый письмами». Испанцы и мятежники преувеличивали возможности двора. Значительная часть придворных пребывала на войне, которая в 1638–1640 гг. становилась всё более и более успешной для Франции. Многочисленные репрессии, обрушившиеся на двор в 30-е гг. — ссылки и тюрьмы, вынужденная эмиграция дворян, — вместе с тем разрядили напряжённость. Достигнутый мир c Гастоном и прекращение интриг королевы Анны после рождения сыновей Франции также явились факторами, способствующими снижению оппозиционного накала. Поэтому миссия ко двору Реца завершилась неудачей: придворные ограничились традиционными заверениями солидарности и благодарностями за доверие графа Суассонского.

Летом 1641 г. появился совместный манифест мятежников — графа Суассонского, герцога Буйонского и присоединившегося к ним нового герцога де Гиза, в котором были перечислены знакомые по прошлым событиям требования к короне. Они касались положения как провинциальных дворян, так и придворных короля, хотя в целом восставшие аристократы провозглашали свой манифест от лица всех французов, видя свою особенную роль освободителей страны от репрессивного правления кардинала.

Все их требования можно разбить на три составляющие. В первой защищались традиционные вольности «провинций, городов и частных лиц» — «иммунитеты, права и привилегии», связанные со стремлением ограничения административно-политического вмешательства короны. Последнее предоставило бы губернаторам прежнюю свободу действий и снизило бы пресс королевских налогов.

Второй раздел касался освобождения заключённых дворян из тюрем, возвращения эмигрантов, возврата конфискованного имущества у опальных дворян и «закрепление порядка в советах короля». Речь шла об амнистии всех наказанных Людовиком XIII и Ришелье интриганов и мятежников, а также о реорганизации королевского совета — возвращения в его состав грандов, «прирождённых советников» короля. Наконец, третий, «международный» аспект. Речь идёт о требовании союза с Габсбургами и прекращении непонятной для католического дворянства войны. Как видно, манифест представлял полную ревизию всего политического курса французской короны и отражал внешнее восприятие аристократами сути политических и прочих преобразований правительства. Мятежники видели главным препятствием справедливому правлению только влияние на короля кардинала Ришелье, поэтому восстание 1641 г. проходило под «антиришельистскими» лозунгами. Посланный против Суассона и его союзников отряд под командованием маршала де Шатийона был разбит в битве при Марфе, но в этом же сражении погиб граф Суассонский. Лишившись своего лидера, герцог де Гиз предпочёл бежать за границу, а герцог де Буйон вступил в соглашение с королем.

Таким образом, опасность для политического курса Людовика XIII и Ришелье часто исходила из провинций. Активную оппозицию представляли гранды и придворные короля, покинувшие двор и объединившие усилия с недовольными губернаторами и их клиентеллами с целью любым путём привлечь к себе утерянное королевское внимание. Наиболее активными мятежниками было молодое поколение грандов, которым двигали как амбиции, так и желание восстановить историческую справедливость, законность и традиции, попранные абсолютной властью, олицетворяемой Ришелье. Их сторонниками стали представители придворной католической знати, которые демонстрировали преданность и личную привязанность своим патронам, что, с одной стороны, являлось продолжением феодальной традиции, а с другой — желанием извлечь выгоду из успехов своих лидеров. Мятежи и заговоры особенно усугубляли опасность внутренней дестабилизации во время войны с Габсбургами, когда король не мог бросить на борьбу весь «силовой» потенциал короны. Неудачи отдельных командиров вместе с предательским поведением ряда представителей знати на фронтах заставляли короля применять строгие наказания, что толкало опальных дворян в лагерь открытой оппозиции. Все рассмотренные провинциальные выступления были непосредственно связаны с двором и направлены против кардинала Ришелье и его партии. Открытое неповиновение представляло собой как военный мятеж с финансовой и прочей поддержкой Испании, так и угрозу мятежа. Восстание против репрессивной власти, «тирании» (наиболее употребляемое слово в мемуаристике того времени), рассматривалось дворянами как сословный долг, потому что традиция наделяла их правом отвечать за всю Францию. Аристократия не рассматривала Испанию как противницу Франции, а видела её лишь в качестве личного врага Ришелье. Предлагаемая помощь Габсбургов не считалась ими преступлением. Дворяне отказывались признавать власть Ришелье, не задумываясь и где-то не понимая, что она была предоставлена ему волей короля. Карающая королевская юстиция отождествлялась дворянством только с именем кардинала.

Все три выступления знати в провинциях в 1631–1641 гг. были взаимосвязаны. Заговор Марии Медичи привёл к эмиграции Гастона Орлеанского и многих придворных, которым позже удалось объединиться с Монморанси. Неудача открытого мятежа и следующая волна эмиграции, возвращение и арест сторонников герцога Орлеанского подтолкнули к заговору на фронте, который, в свою очередь, очертил два пути развития событий ввиду позиции двух лидеров — Гастона и графа Суассонского. Поражение в провинции фрондирующей знати связано с рядом моментов: недостаточной поддержкой оппозиционных сил двора, частой несогласованностью действий вождей оппозиции, характерными различиями позиций придворной и провинциальной знати, усугубляющимися со временем, растущими противоречиями между губернаторами и провинциальной знатью, усилением давления со стороны королевской власти и расширением партии «кардиналистов» в провинции. Всё это способствовало установлению стабильного контроля короны в провинциях страны.