История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - читать онлайн книгу. Автор: Маршалл Ходжсон cтр.№ 403

Экспансия ислама и власти мусульман в регионы этих двух великих цивилизаций по обе стороны от территории между Нилом и Амударьей обладала несколькими характерными чертами в сравнении с экспансией в более периферийные области; но фундаментальные проблемы были схожи. На эти древние земли сначала обрушивалось мусульманское завоевание, а затем уже приходили мусульманские кадры. Более того, социальные объединения, которые придерживались местной религии, играли гораздо более устойчивую и сложную роль в управляемых мусульманами государствах. Однако и здесь социальная эффективность мусульманских кадров была, разумеется, решающей. На каждом этапе развития данных обществ к середине исламских веков индуистский и мусульманский варианты общественного строя оказывались взаимодополняющими. С течением постосевого времени индийское индуистское общество пережило собственную эволюцию, столь же далеко уйдя от классических форм, сколь далеко увела от них регион между Нилом и Амударьей эволюция ислама. Индийское общество постоянно делилось на все новые и новые касты, наследственные эндогамные и автономные группы. У каждой касты была типичная экономическая функция в обществе в целом, ее формализованные связи с остальными кастами; в каждой действовали свои правовые и ритуальные нормы внутренних отношений. Эти касты определяли социальные возможности человека гораздо строже, чем любое ремесленное объединение или даже религиозная секта между Нилом и Амударьей. Мобильность между ними сводилась к минимуму строжайшими правилами, которые предусматривали изгнание из общества любого, кто нарушил практику касты. На самом деле некоторая свобода все же существовала, и у определенных каст могли возникать новые функции и новый статус. Но функцию правителя оставляли (в принципе) нескольким династиям; когда они были устранены, естественных претендентов на престол не оказалось; почти любой мог занять их место, не встретив заметного сопротивления со стороны конкурентов, если только мог заручиться поддержкой, не ограниченной кастовыми нормами.

Именно такую поддержку могли оказать мусульмане, когда постхалифатские межрегиональные институты обеспечили всем мусульманам относительную свободу передвижения. Таким образом, эти два процесса — в индуистском обществе и в исламском — пересеклись во времени и идеально подошли друг другу: мусульмане идеально подходили для образования новой правящей касты в индуистской системе. Однако, в отличие от других многочисленных правящих групп, которые нашли себе место в высших слоях индуистского общества и превратились в итоге в одну из многих каст, мусульмане не стали индусами. Частью преимущества мусульман было то, что они могли пользоваться ресурсами огромной и высоко развитой культурной традиции за пределами сферы индусов. Без этого мощного межнационального сознания мусульмане утратили бы чувство своего культурного и политического отличия от местного населения. Именно это помогло им не лишиться сплоченности в процессе постоянных альянсов с индусскими группами, которые могли бы значить для них больше, чем любая мусульманская солидарность. Какие бы временные союзы они ни заключали с индусами, в них сохранялось чувство культурного превосходства, из-за которого при возникновении любой угрозы они жаждали доминирования ислама как такового. Таким образом, правлению мусульман ничто не угрожало даже тогда, когда большинство населения оставалось индусами, для которых их мусульманские правители в плане ритуалов мало отличались от «неприкасаемых» — низшей касты, чьи представители от рождения исключались из индуистской системы и считались в глазах высших каст ритуально грязными.

Следовательно, мусульманское правление не зависело от политики или везения султанов Дели. Опустошительные набеги Тимура почти не затронули большинство индийских провинций. Солидарность меньшинства, четко осознающего свои духовные и культурные связи с общемусульманским межнациональным сообществом в противовес местным индусам, позволила создать крупные и сравнительно стабильные мусульманские государства. Весь Декан — или, как минимум, главные его центры — в течение нескольких поколений контролировали бахманидские султаны. Обширная провинция Гуджарат признала сильную мусульманскую династию, которая придерживалась конструктивной торговой политики, ориентированной на торговлю через Индийский океан, почти до середины XVI века. Богатый народ Бенгалии сохранил собственную традицию при мусульманских правителях, хотя тем удалось обратить в ислам огромное число представителей низших классов восточнее устья Ганга (где правящие классы незадолго до того перешли в индуизм, но эта религия еще не распространилась среди крестьян, недавно влившихся в аграрное общество). Со времен Фироза обширную территорию в верховьях Ганга и соседние с ней долины к югу контролировал Делийский султанат — единолично в периоды своей мощи и совместно с другими независимыми мусульманскими правителями в периоды ослабления. (Нашествию войск Тимура, главным образом, подверглось именно это государство.) В XV веке афганцы с восточноиранского нагорья — из самой доступной мусульманской горной области — все чаще вступали в ряды войск северной Индии. К концу этого столетия они образовали важный фундамент для становления династии султанов Лоди, которые восстанавливали влияние Дели в его регионе.

Несмотря на то что правители-индусы (а в некоторых областях — доиндуистские племенные династии) по-прежнему держали в руках власть в отдельных районах, после великого похода Мухаммада Туглука почти все провинции субконтинента так или иначе попали под влияние мусульман. Только на полуострове, южнее владений Бахманидов — в Виджаянагаре — на волне возрождения индуизма на трон поднялся предприимчивый род, создавший империю, которая сопротивлялась дальнейшей агрессии мусульман вплоть до окончания Средних веков.

Ислам оказал двоякое религиозное влияние на Индию. Разумеется, выборочное обращение имело хоть и незаметные с виду, но серьезные последствия. Определенные касты и ремесленные категории обращались в ислам массово, отказываясь от верности брахманам, которые их просто-напросто презирали, и пытаясь найти место под солнцем в обществе, где у них были, в принципе, равные со всеми возможности. Более того, определенные религиозные традиции, очевидно, больше других размывались исламом. Самый красноречивый пример — буддизм: мы уже убедились, что на многих преимущественно буддистских территориях ислам укоренился особенно прочно. Вероятно, ислам не так легко отбирал позиции у буддизма посредством прямого обращения, как более хитрыми методами: потенциальные кандидаты в относительно неаристократичный буддизм — например, крестьяне, приходящие в города и принимающие новую веру в соответствии с их новым статусом — теперь обращались, скорее, к исламу, чем к устаревшему буддизму. История о массовом убийстве обитателей одного монастыря в Бенгалии в сочетании с давним христианским представлением о мусульманах как о любителях прибегать к военным методам породили повторение на разные голоса концепции о том, что мусульмане силой «уничтожили» буддизм в Индии. Мусульмане действительно не жаловали его, но фактов, подтверждающих убийства всех буддистов поголовно или даже буддийских монахов, не существует. Понадобится еще много энергичных исследований, прежде чем подобные оценки роли ислама, основанные по большей части на бездоказательных предубеждениях, исчезнут из сознания образованных людей.