Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - читать онлайн книгу. Автор: Ручир Шарма cтр.№ 59

Расцвет городов второго уровня в Мексике тесно связан с промышленными центрами, выпускающими автомобили и другие экспортные товары для США. Среди наиболее быстро растущих мексиканских городов с населением более миллиона три расположены в штатах, граничащих с США: Тихуана, Хуарес и Мехикали. Северный бурно растущий город Монтеррей за последние тридцать лет достиг показателя в 4,5 млн человек, удвоив свое население, и стал центром промышленных инноваций, которые распространяются отсюда по всей стране. Керетаро в центральной Мексике – город-мастер на все руки: здесь производится все – от вина до бытовой техники и грузовиков, – а также предоставляются всевозможные услуги – от организации колл-центров до логистики. Леон, когда-то знаменитый производством обуви и кожи, сильно пострадал от конкуренции Китая, но ответил переключением на агропромышленность, химикаты и автомобили. В Агуаскальентесе находится самый современный завод фирмы Toyota из расположенных вне Японии. Далее на юг в городе Пуэбла есть крупный завод фирмы Volkswagen. Повсеместное процветание таких ориентированных на экспорт городов – знак сбалансированного экономического роста.

До недавнего времени среди крупных развивающихся стран полной противоположностью Мексике служили Филиппины. В XX веке основой филиппинской экономики были плантации, что вызвало резкое разделение населения между столицей и сельской местностью. В настоящее время 13 % филиппинцев живет в Маниле, и эта доля не менялась с 1985 года, причем она превышает долю всех остальных городских жителей страны. Такое уникальное “отсутствие середины” крайне удивительно даже для относительно неразвитой страны (подушевой доход в Филиппинах менее трех тысяч долларов). Однако в таких городах, как Себу и Баколод, появились признаки жизни: с 2000 года население здесь выросло на 25 %, города стали привлекать колл-центры и компании, предоставляющие услуги в сфере ИТ, что существенно укрепило экономику.

Среди развитых стран только в двух население превышает сто миллионов человек, и история развития городов второго уровня в этих странах совершенно различна. С 1985 года в США население пятнадцати городов превысило миллион человек, а в Японии такой город только один – Хамамацу. Это промышленный центр на расстоянии ста шестидесяти миль к юго-западу от Токио, который вырос отчасти за счет поглощения в 2005 году нескольких окрестных городков. Для Японии есть несколько смягчающих обстоятельств: население страны меньше, чем в США, и его рост замедлился гораздо более резко. И все же тенденция японских политиков продолжать то, что делалось издавна, включая политику в отношении провинций, способствует отсутствию регионального динамизма. Основные города – Токио, Осака и Нагоя – доминируют уже в течение нескольких десятилетий, и жалобы на разрыв между городом и деревней постоянно оказываются в центре политических дискуссий – несмотря на многомиллиардные субсидии, которые тратятся на поддержку угасающих поселений, чьи престарелые жители не хотят переезжать.

США же, напротив, – единственная богатая страна мира, где происходили массовые внутренние миграции: в частности, после Второй мировой войны 15 % населения старых промышленных зон Северо-Востока и Среднего Запада переехало на Юг и Запад. Они последовали за потоком компаний и рабочих мест, перенесенных в более молодые штаты с более низким налогообложением, более слабыми профсоюзами и солнечным климатом, который стал пригоден для круглогодичной офисной работы за счет произошедшего в послевоенное время внедрения кондиционеров. Из пятнадцати американских городов, чье население превысило миллион, тринадцать расположены на Юге или Западе – от Джэксонвилла, “города, где начинается Флорида”, до Сакраменто, столицы Калифорнии. Самый бурный рост городского населения произошел в Лас-Вегасе, который за последние тридцать лет из игрового центра с полумиллионным населением в пустыне Невада превратился в глобальный туристический аттракцион с населением в два с половиной миллиона.

В следующую категорию – мегастрáны с населением более миллиарда – входят всего два государства: Китай и Индия. И здесь соревнование по развитию городов второго плана бесспорно выигрывает Китай. В этой стране поразительно много городов, в которых тридцать лет назад было меньше четверти миллиона жителей, а теперь они превратились в метрополии с населением более миллиона человек, причем в некоторых случаях намного более. Таких городов в Китае в общей сложности девятнадцать. Их список возглавляет Шэньчжэнь (более 10 млн) и соседний с ним Дунгуань (более 7 млн). В каком-то смысле перемещение населения в Китае из внутренних провинций на юго-восточное побережье аналогично массовой миграции на юго-запад в США, только в еще большем масштабе.

В Индии за тот же период всего два города с населением меньше четверти миллиона превратились в миллионники – Маллапурам и Коллам в штате Керала, причем это превращение в изрядной степени произошло за счет изменения административно-территориального деления. Если бы в 2011 году не были расширены границы этих городов, то в них обоих по-прежнему жило бы намного меньше миллиона человек.

Безусловно, одна из причин лидерства Китая заключается в том, что экономика страны росла гораздо быстрее индийской, а индустриализация способствует урбанизации. Но даже с учетом этого Индия все равно сделала меньше для развития городов второго уровня. В Китае были созданы специальные экономические зоны для более динамичного роста юго-восточных прибрежных провинций во главе с зонами Гуандун и Фуцзянь, где возникли многие из самых быстро растущих городов. Одна из удивительных особенностей китайского патерналистского подхода к развитию – высокая степень предоставляемой городам свободы, которая позволяла им самостоятельно использовать преимущества своего географического положения, включая право экспроприации земли и направления банковских ссуд на строительные проекты. Это был авторитарный стиль развития, но с передачей властных полномочий на более низкий уровень. До 1979 года Шэньчжэнь был рыбацкой деревушкой на реке Чжуцзян (Жемчужной). Здесь была основана одна из первых в Китае экспериментальных зон, открытых для международной торговли и инвестиций. На волне возникшего бума поднялись соседние Дунгуань и Чжухай – эти города вместе с Шэньчжэнем составляют тройку самых быстро растущих городов Китая. На четвертом месте – Иу, внутренний город в провинции Чжэцзян, который расцвел, поскольку является восточным концом самой длинной грузовой железнодорожной линии мира, соединяющей Китай с Мадридом.

Индия же, напротив, – это огромная и неповоротливая демократия, где местная оппозиция может заблокировать застройку земельных участков, а государство по-прежнему оставляет за собой огромные части урбанизированной территории. Как отметил бывший директор Всемирного банка по Китаю Юкон Хуан, обширные участки городской земли, зарезервированные под строительство жилья для госслужащих и военных казарм, – это наследие колониализма. Насколько мне известно, ни в одной стране развивающегося мира нет ничего подобного Лаченсовскому Дели – центральному административному району индийской столицы, названному в честь его проектировщика, британского архитектора Эдвина Лаченса. В нее входит “зона бунгало” – сотни домов, расположенных на двадцати пяти квадратных километрах, почти полностью принадлежащих правительству, – окруженная парками и пересеченная широкими улицами, вдоль которых посажены деревья. Высшие руководители борются друг с другом за резиденции в этом городском оазисе, где стоимость некоторых домов доходит до 50 млн долларов. В развивающемся мире подобные государственные анклавы я видел только опять же в Индии, в городах второго уровня вроде Патны и Барели.