Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 175

И. П. Уборевич (Уборевичюс)

В действительности, как можно судить из опубликованных материалов, «в группе Тухачевского» речь шла о замене Ворошилова более умным и лояльным руководителем, возможно, самим Тухачевским. Вот и все.

Были ли Киров и Орджоникидзе проинформированы о конфликтной ситуации в армии, и как они относились к военным идеям Тухачевского? Карпов в своем труде о Жукове приводит невероятный факт. По его данным, в середине 1934 г. Тухачевский пожаловался на Сталина Куйбышеву и Орджоникидзе в связи с тем, что, по данным военной разведки, Сталин рассказал чехословацкой военной делегации о секретных мероприятиях по реорганизации Красной армии. Орджоникидзе якобы обозвал Сталина «ишаком» и обещал «поговорить». Вопрос был вынесен на заседание политбюро в конце 1934 г., где Сталину были сделаны серьезные замечания, и только поддержка Молотова, Калинина и Енукидзе спасла Сталина от формального выговора. ^[448]

К. Е. Ворошилов

Тухачевский и Киров на трибуне

По мнению Судоплатова, «Тухачевский и его группа в борьбе за влияние на Сталина попались на его удочку. Во время частых встреч со Сталиным Тухачевский критиковал Ворошилова, и Сталин поощрял эту критику, называя ее «конструктивной», и любил обсуждать разные варианты новых назначений и смещений. Нравилось ему рассматривать и разные подходы к военным доктринам. Тухачевский позволял себе свободно обсуждать все это не только за закрытыми дверями, но и распространять слухи о якобы скорых изменениях и перемещениях в руководстве Наркомата обороны. Словом, он и его коллеги зашли, по мнению Сталина, слишком далеко. После того как НКВД доложил правительству о слухах, которые ходили по столице, это начало тревожить руководство страны». ^[449] Версия о «слухах», которые якобы ходили по Москве и беспокоили Сталина, была рассчитана на наивных людей. Сталин раздувал интригу, поддерживая разговоры о некомпетентности Ворошилова, но трудно сомневаться, что единомышленники Тухачевского добивались смещения наркома. По свидетельству Судоплатова (и здесь ему можно верить), Берия и Абакумов говорили о «высокомерии» Тухачевского и его окружения, которое бралось судить о вещах, находившихся в компетенции политбюро. В обзорах зарубежной прессы (их готовило Сталину ведомство Берии) отмечалось, что Сталин контролирует ситуацию в армии – это, очевидно, было то, что Сталин больше всего и хотел услышать.

Сталин был недоволен тем, что в армии существует элита с собственными стратегическими взглядами и мнениями относительно целесообразности назначений на высшие военные посты – в этом и заключалась причина уничтожения военной элиты и всех к ней причастных.

Публикация переписки Сталина и Ворошилова показывает также, что обоих в свое время очень беспокоила популярность Буденного. Большим достижением опытного интригана Сталина сначала стало то, что он разъединил Тухачевского и конников и действовал, опираясь на руководство Первой конной.

Расстреляно было вслед за молодыми красными генералами 35 тысяч военных высших рангов – как сторонников, так и противников военных идей Тухачевского.

Что это – чрезвычайно продуманная чистка армии или приступ безумия?

У Сталина был близкий партийный товарищ Серго Кавтарадзе – когда-то, будучи студентом-медиком в Петербурге, он прятал Кобу от охранки. Потом Кавтарадзе был национал-«уклонистом» и даже «троцкистом», был исключен из партии, выслан в Казань, а в конце 1936 г. арестован и вместе с женой после страшных истязаний осужден на расстрел. Однако Буду Мдивани, Окуджаву (дядю поэта) и других «уклонистов» расстреляли, а Кавтарадзе и его супругу – нет. Однажды смертника Кавтарадзе привезли в кабинет Берии; там уже была какая-то старушка – он ее не сразу узнал; это оказалась его жена. Обоих освободили. Они жили в Москве, работали, Сталин приглашал их на обед в Кремль, а однажды вместе с Берией посетил их в коммунальной квартире (одна соседка потеряла сознание, увидев, как потом рассказывала, «живой портрет товарища Сталина»). Как-то во время такого кремлевского обеда Сталин в разгар гостеприимства и шутливого настроения сказал Кавтарадзе: «А все-таки вы хотели меня убить». ^[450]

В безумии кровавого террора 1936–1938 гг. можно почувствовать следы сталинской паранойи. Такого масштабного истребления руководящих кадров партии, государства, армии и госбезопасности никакими рациональными мотивами оправдать невозможно. Но нельзя не видеть и оснований, на которых действовала кровавая машина смерти.

Сталин на трибуне

30 июля 1937 г. нарком Ежов издал «оперативный приказ» за № 00447, согласно которому с 5 августа была начата операция «по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников». Были перечислены «контингенты, подлежащие репрессии», то есть массовому расстрелу (включая тех, кто был освобожден после отбывания наказания, и тех, кто находился в это время в тюрьмах и лагерях или под следствием). Сюда были отнесены «прежние кулаки и социально опасные элементы», бывшие члены «антисоветских партий» и реэмигранты, все бывшие белые и все самые опасные криминальные элементы. Давались «лимиты» по областям (в одной Киевской – 2 тыс. человек!), утверждены «тройки» по областям. ^[451]

Однако интерпретация приказа от 30 июля как «начала массовых репрессий» не имеет оснований. Это – типичная «зачистка». Характерно, что еще при Ежове были расстреляны также все члены «троек» – секретари обкомов партии.

Основным объектом «ежовского» террора была старая большевистская партия. По сути дела происходила «зачистка» во всех направлениях – от «буржуазных националистов» и уцелевших «кулаков» до криминальных элементов. Разгромлены были остатки оппозиционных групп в партии. Но подавляющее большинство уничтоженных во времена «ежовщины» составляли партийные и советские активисты, которые ни сном ни духом не подозревали о своем «троцкизме». Их единственная вина заключалась в том, что они были недостаточно послушны, хранили остатки самостоятельности, а еще были удобным объектом для оправдания перед историей за кровавый и невероятно болезненный, но быстрый и, казалось, эффективный Великий перелом.