Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 131

Cтраница 131

Только учитывая сказанное, можно понять смысл того события, которое получило бессмысленное название «восстание боксеров».

После поражения Китая в войне с Японией в 1895 г. в правящих кругах все больше не находили понимания «партия реформ» и консервативные группы. Император Цзай Чунь, девиз правления которого и царское имя звучали как «Совместимое правление» (Тунчжи), не дожив до двадцати лет, умер в 1875 г. от сифилиса, которым заразился в публичном доме, получил посмертное имя Му-цзун И Хуанди и оставил на престоле четырехлетнего кузена по имени Цзай Тянь, девизом правления и императорским именем которого было «Блестящее наследство» – Гуансюй. Императору Гуансюю было уже двадцать лет, когда в Симоносеки подписанием мира с Японией было признано поражение Китая. Япония решительно европеизировалась в эпоху Мэйдзи и легко разгромила неповоротливую и плохо вооруженную китайскую армию, полностью потопив флот. Император Гуансюй склонялся к решительным реформам под воздействием своего учителя Ван Тунхе и особенно под влиянием мудреца-книжника Кан Ювэя, с которым учитель Ван познакомил императора в 1898 г. Южанин Кан Ювэй был под большим впечатлением от порядков в европейских сетльментах Гонконга и Шанхая и стремился реформировать Китай по западным образцам. Как всегда в Китае, все новое маскировалось под древность – Кан Ювэй исходил из высказываний Конфуция о реформах, из которых следовало, что цель праведного царствования – реформирование общества.

Кан Ювэй создал сецзяо – тайное общество Баохуангуй («Общество защиты императора»), отделения которого действовали в эмиграции. В 1899–1901 гг. Кан Ювэй и его сторонники ездили за материальной и организационной поддержкой в китайские общества на Гавайи, в США, Канаду, Австралию, в страны Юго-Восточной Азии.

Согласно традиции, виновными в неудачах правления в первую очередь были чиновники – исполнители воли Императора, но невыполнение воли Неба правителем, в свою очередь, свидетельствует о том, что он потерял законные права на престол и Небо передало право на царствование его преемнику. Поэтому Гуансюй чувствовал ответственность за поражения и стремился выполнить волю Небес.

Наибольшим препятствием на пути реформ была регентша Китая Цыси, тетка императора – мать его предшественника Тунчжи. Она крепко держала в своих руках все рычаги управления государством после смерти своего мужа. Собственно говоря, ей было безразлично, какой ориентации придерживаться – Цыси была просто нужна абсолютно неограниченная власть, чтобы получать максимум жизненных благ. Умная и коварная маньчжурка из небогатого рода, красивая в молодости, абсолютно лишенная моральных ограничений, Цыси пришла в императорской двор наложницей четвертого класса и стала впоследствии полной хозяйкой Поднебесной, беспощадно устраняя всех, кто становился на ее пути или просто надоедал (включая бесчисленных любовников, в том числе очень юных). Цыси держалась своего консервативного окружения потому, что оно гарантировало ей неизменность власти.

Ли Хунчжан

Ближайшими к императрице-вдове чиновниками были Жун Лу и Ли Хунчжан. Старый высокий и дородный Ли Хунчжан уже не мог ходить без помощи слуг, но имел колоссальный придворный опыт и сохранил ясный ум. За несколько лет до войны с Японией он в письменном виде признал себя виновным в огромном паводке Хуанхэ, что сохранило ему благосклонность императрицы (на что он, конечно, и рассчитывал – особенно ввиду того, что свои богатства наживал очень сомнительными способами). Именно Ли Хунчжан был руководителем китайской делегации на мирных переговорах с японцами, и это не помешало ему после подписания позорного мира сохранить высокие должности. Ли Хунчжан был не против технических новаций, которые приносило сотрудничество с Западом, но категорически сопротивлялся любым изменениям в духовной культуре и неразрывно связанной с ней политической системе китайского общества. Что же касается Жун Лу, то это был любовник стареющей Цыси, полностью связанный с ее судьбой и готовый на все. Для того чтобы провести реформы, следовало устранить Цыси, а для того чтобы устранить Цыси, следовало устранить Жун Лу, который командовал армией в столичном округе.

Император Гуансюй осмелился на тайные шаги, направленные на устранение Жун Лу и Цыси, – он поручил убийство Жун Лу генералу Юань Шикаю, командующему одной из четырех созданных после поражения армий. (Употребляя слово «генерал», нужно иметь в виду, что в Китае было девять классов, или рангов, гражданских и военных чиновников; что гражданские носили на халатах квадратные изображения птиц, военные – хищных зверей; что европейское «генерал» означает один из высших рангов военных чиновников с хищными зверями на халате.) Китаец Юань Шикай был одним из воспитанников и ставленников Ли Хунчжана и, так же, как и старый Ли, склонялся к необходимости новаций. Юань готов был даже пойти на решительное обновление военного и административного дела, но не верил в возможность слабого императора и книжника-кантонца осуществить серьезные изменения в империи. Поэтому Юань Шикай тайно известил Жун Лу о судьбе, которая его ожидает. Жун Лу забил тревогу, сообщил Цыси и сорвал замыслы реформаторов.

Генерал-император Юань Шикай (в центре)

Кан Ювэй нашел пристанище у европейцев, а император Гуансюй стал узником своей тетки. Поскольку все отношения в китайском обществе уподобляются семейным, отношения императора и тетки-регентши рассматривались как равнозначные отношениям сына и матери, и, следовательно, планы устранения Цыси можно было расценить, как планы убийства матери – самого страшного преступления по конфуцианской морали и праву. Гуансюй отныне чувствовал себя подавленным и деморализованным из-за осознания своего неосуществленного преступления и страха перед небесным и земным наказаниями, став просто психически больным человеком в состоянии постоянной депрессии, а Цыси сама бесконтрольно правила государством вплоть до своей смерти в 1909 г., на год пережив своего племянника-хуанди.

Знамением нового века было в Китае движение ихетуанов – «отрядов справедливости и мира», как их называли из-за похожего звучания с ихецюань («кулак во имя справедливости и мира»). Так в европейском восприятии ихетуаны получили название «боксеров».

Китайские солдаты. 1920-е годы