Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 128

И каждый имел своего «настоящего Маркса» и «настоящего Ленина», именем которого хотел прикрыть собственное видение совсем неясного будущего.

В 1926–1927 гг. о Китае говорилось и писалось в СССР так много, как будто там решалась судьба мировой истории. Реально события в Китае к судьбоносным проблемам Европы не имели прямого отношения, и, как показала история через четверть века, они не решили даже судьбу колониального азиатского Востока. Однако для партийных дискуссий о путях мировой социалистической революции китайские события были крайне значимыми. Крах надежд Коминтерна на Китай в конце 1920-х – начале 1930-х гг. поставил под сомнение всю концепцию Ленина – Бухарина относительно маршрутов мировой пролетарской революции. Об этом не говорили громко, всю ответственность возложили на Бухарина как главу Коминтерна и теоретика. Но в действительности речь шла об изменении стратегии коммунизма.

Пекин. Советская открытка, 1930-е годы

А между тем история Китая в XX ст. действительно прекрасно иллюстрирует непридуманный поход «мирового села» против Запада как «мирового города».

Начало XX века – это в первую очередь европейско-китайская война, которая получила название «восстание боксеров». Реально это была война под видом попытки последней маньчжурской династии возглавить народное движение против европейцев – «заморских дьяволов» – для искоренения чужеземных купцов и миссионеров. Взрыв негодования и дестабилизация, связанные с поражением восстания, привели к тому, что весь гнев обратился против маньчжурской династии, свержением которой, в свою очередь, начался период европеизации.

В 1905 г. Сунь Ятсен создал «Объединенный союз». В 1911 г. Союз организовал восстание на юге Китая. 1 января 1912 г. Сунь Ятсен торжественно въехал в Нанкин и был провозглашен президентом Китайской республики; в том же году им была основана партия Гоминьдан. Однако ему пришлось уступить генералу Юань Шикаю, а затем начался хаос, из которого Китай начал выходить только в середине 1920-х гг. с помощью СССР. В 1924 г. Сунь Ятсен решил пойти на союз с коммунистами. В 1924–1926 гг. войска южных республиканцев одержали решающие победы. В 1925 г. Сунь Ятсен умер, а в 1927-м его преемник Чан Кайши совершил антикоммунистический переворот. Только через двадцать два года коммунистические войска Мао Цзэдуна взяли реванш, но то уже была совсем другая победа совсем другого коммунизма.

Уже в конфликте вокруг восстания «боксеров» проявилось полное непонимание европейцами сути китайской проблемы. Готовность восставших вырезать посольства удивила европейцев и вызвала бессмысленную мстительность с их стороны.

Встреча с технологической цивилизацией для Китая и Японии состоялась почти одновременно – в середине XIX века, по инициативе европейских купцов.

На протяжении XIX века Китай воспринимал новации с запада, но это были почти исключительно отдельные новации в отрасли материальной культуры, которые приносились инженерами и купцами. Это в первую очередь железные дороги и телеграф, которые внедрялись на китайской территории исключительно благодаря настойчивости европейцев. Китайская цивилизация благодаря традиционным социальным механизмам поддерживала стабильность системы, охватывавшей колоссальную массу населения.

Символом и опорой стабильности режима в Китае, как и везде в архаичных системах, до XX ст. была абсолютная власть вана – императора. Императора называли Сыном Неба, Премудрым правителем (по-монгольски «богдыханом»), Буддой наших дней, Владыкой, 10 000-летним владыкой, Наисвятейшим владыкой, Святым императором, Многоуважаемым или, чаще всего, Великим императором (хуанди); он сам называл себя гуа-жень («единственным человеком») или гуа-цзюнь («единственным государем»). Последнее значило, что другие государи мира – никакие не государи, а недоразумения, император владычествует над всей Поднебесной, только бледнолицые варвары этого просто не знают.

Фундаментальное идеологическое отношение – сакральное отношение государя и подчиненных. Государство и его воплощение – император – не нуждаются ни в какой идеологической санкции, ни в каком оправдании – каждый, кто сомневается в сакральной природе Сына Неба, неисправимый преступник.

В самых архаичных представлениях ван-император «кормил народ»: он не только считался хозяином всего имущества, всех земель и угодий, всего урожая, – и хотя собранный урожай не весь сдавали вану с последующим распределением между подчиненными, считалось, что он наделяет всем всех. Казенные, то есть непосредственно приналежащие вану угодья и производства имеют чрезвычайно давнюю историю. ^[330] В давние времена собственность вана и его управленческие функции относительно подвластных и их имущества просто не различались, с V ст. н. э. вся земля официально считалась государственной собственностью, а та, что была в распоряжении частных лиц, – наделом от вана.

Китайская властная система удивительным образом соединяет самые давние полушаманские культы с абстрактным культом государственности. В Китае полностью сохранились все атрибуты родового, кланового уклада – государственность их не только не вытеснила и не уничтожила, а, наоборот, охраняла и укрепляла. Сыновнее повиновение осталось основой властных отношений, чего никак не могли понять европейцы. В Китае власть как феномен основывается не на деньгах и не на религии – она хранит непосредственную связь с самым старым и самым чистым патерналистским отношением общества, отношением «отец – сын». Сам император представлялся в то же время отцом и матерью всех китайцев. Территориальные связи и отношения строятся по модели семейных, а власть вана-владыки воспроизводит на высшем уровне ничем не ограниченную власть отца.

Территориальные объединения дворов-семей имели свои алтари для жертвоприношений духу Земли – ше, так что наименьшие ше объединяли несколько десятков дворов, а главный ше находился во дворце императора. Если локальные культы хранили варварскую красочность и шаманский транс, то холодный и рассудительный культ Сына Неба абстрагировался от чувственности плебса и в сущности был политической религией или сакрализованной идеологией.