Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 318

Европа же, наоборот, от африканской авантюры изменилась не очень заметно. Определенную важность представляло то, что европейцы получили возможность прибрать к рукам наиболее доступные источники богатства, но все-таки одной только Бельгии достались африканские ресурсы, на самом деле изменившие ее национальное будущее. Иногда, приходится это признать, освоение Африки пробуждало политическое сопротивление в самих европейских странах; речь идет не просто об осуждении конкистадоров, чей опыт пытались повторить искатели приключений конца XIX века. Печально известным примером служит правление бельгийского короля Леопольда в Конго и принудительный труд в Португальской Африке, но можно назвать многочисленные места, где природные ресурсы Африки, как людские, так и материальные, безжалостно использовались или грабились европейцами ради барышей, причем при попустительстве имперских властей. В скором времени из-за всего этого возникло движение за освобождение колоний. Власти ряда стран призывали африканцев солдатами в свои армии. В Европе одни только французы рассчитывали использовать их ради пополнения своих рядов, по численности уступавших немцам. Власти некоторых стран надеялись на отъезд в колонии переселенцев, что позволило бы ослабить остроту социальных проблем, но условия, открывавшиеся в Африке для проживания европейцев, нравились далеко не всем и не везде. Образовалось два крупных объединения белого населения на юге Африки, и позже британцы начнут заселять колонии Кении и Родезии, где нашлись земли, подходящие для белых фермеров. Кроме этого, европейцы селились в городах Французской Северной Африки, а в Анголе увеличивалась община португальских плантаторов. Надежды, возлагавшиеся на Африку как на территорию исхода лишних итальянцев, не оправдались, немецких переселенцев так же оказалось совсем немного, и практически все они по прошествии времени возвращались на родину. Из некоторых европейских стран, конкретно России, Австрии, Венгрии и Скандинавских стран, в Африку не переселился фактически никто.

Понятно, что судьба империализма в XIX столетии определялась далеко не одной только Африкой. Страны бассейна Тихого океана подверглись не такому радикальному дроблению, как страны Африки, но в конечном счете среди местных островных народов тоже не осталось ни одного независимого политического объединения. К тому же наблюдалось мощное расширение британских, французских и русских вотчин на территории Азии. Французы закрепились в Индокитае, британцы – в Малайе и Бирме, которые они прихватили ради обороны подходов к Индии. Король Сиама сохранил независимость своей страны потому, что такое положение устраивало обе державы, нуждавшиеся в некотором буфере между собой. Британцы к тому же утверждали свое превосходство через отправку экспедиции на Тибет, причем опять же дело касалось сохранения индийского спокойствия. Львиная доля всех этих областей, как и большая часть зоны русской сухопутной экспансии, формально находилась под властью китайского сюзерена. Судьба их народов, считавшихся подданными обветшавшей Китайской империи, напоминает судьбу подданных прочих отживших свое империй, таких как Османская, Марокканская и Персидская, власть которых подверглась разложению под влиянием европейцев, хотя во всемирной истории ей принадлежит достойная роль. В какой-то момент все выглядело так, что вслед за растаскиванием Африки наступит европейская схватка за Китай. По этому поводу все-таки удобнее рассуждать в другом месте. Здесь же достаточно будет отметить то, что империалистическая волна в сфере китайского влияния, как и в бассейне Тихого океана, значительно отличалась от империалистической волны в Африке участием в ней Соединенных Штатов Америки.

Американцы никогда не чувствовали себя в своей тарелке и не верили в имперские предприятия, если они проводились за пределами континента, который они долгое время считали дарованным им самим Богом. Даже в самом откровенном виде империализм для граждан США приходилось прикрывать, маскировать и гримировать практически до неузнаваемости, чего никогда не требовалось в Европе. Само образование Соединенных Штатов Америки является триумфом восстания против имперской власти. Конституцией США не предусматривалось управление колониальными владениями, и постоянную сложность представляло определение по конституции положения территорий, которые нельзя было назвать находящимися на пути к формированию полной собственной государственности, уже не говоря о посторонних народах, оказавшихся под американской властью. Однако в территориальной экспансии Соединенных Штатов XIX века совсем трудно было найти хоть что-то, отличавшее ее от империализма, причем американцы могли не обнаружить такую тонкость, когда придумали формулировку «предначертание судьбы» (политическая доктрина середины XIX века об избранности американского народа). Откровеннейшие примеры принесла война 1812 года против британцев и обращение с мексиканцами в середине XIX века. Но не следует забывать о выселении индейцев с их родной земли и результатах выполнения определяющих положений «доктрины Монро».

Сухопутная экспансия Соединенных Штатов Америки завершилась в 1890-х годах. Поступило распоряжение об отмене всех постоянных границ между поселениями, находившимися во внутренних районах республики. В этот момент экономический рост потребовал значительного повышения внимания к влиянию деловых кругов на министров американского правительства, иногда выражавшегося в форме экономического национализма и высоких защитных тарифов. Носители некоторых из этих интересов обращали внимание американского общества на заграницу, особенно на Азию. Кое-кто высказывал опасения в том, что США грозит отстранение от торговли с азиатскими странами волей европейских держав. На кону оказались давно налаженные связи (первый американский дальневосточный отряд кораблей отправили в поход приблизительно в 1820-х годах), ведь со стремительным увеличением народонаселения Калифорнии наступала эпоха больших надежд на Тихий океан. Продолжавшиеся полвека разговоры о канале поперек Центральной Америки тоже достигли переломного момента в конце XIX века; они стимулировали интерес к доктринам стратегов, предположивших, что для сохранения в силе «доктрины Монро» США может понадобиться военный флот на Тихом океане.

Все эти течения образовали взрывную экспансию, по сей день остающуюся уникальным примером американского заморского империализма, так как на то время американцы отказались от всех традиционных пут, способных ограничить для них территориальные приобретения далеко за пределами США. Начала всего лежат в раскрытии настежь дверей Китая и Японии для американских купцов в 1850-х и 1860-х годах, а также в разрешении участия британцев и немцев в деятельности администрации Самоа (где военно-морская база, приобретенная в 1878 году, осталась собственностью Соединенных Штатов). Затем последовали два десятилетия усиливавшегося вмешательства в дела королевства Гавайев, на территорию которого с 1840-х годов распространялся вашингтонский протекторат. Там в большом количестве обосновались американские купцы и миссионеры. Великодушное попечительство гавайцев в 1890-х годах сменилось попытками аннексировать их территорию в пользу США.

Вашингтонские стратеги уже имели опыт использования бухты Пёрл-Харбор в качестве военно-морской базы, но им пришлось высадить на Гавайях своих морских пехотинцев, когда там случилась революция. В конечном счете американские власти пошли на уступки силам, приведенным в движение переселенцами, и в 1898 году провозглашенную было Гавайскую республику приняли в состав Соединенных Штатов Америки.