Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 299

В следующее десятилетие унаследованные проблемы принесли настоящее бедствие. Потребность в организации Канзаса послужила срыву перемирия, опиравшегося на компромисс 1850 года, и вызвала первое кровопролитие, так как аболиционисты попытались заставить жителей Канзаса, одобрявших рабовладение, разделить их воззрения. Появляется Республиканская партия как протест по поводу предложения, чтобы народ, живущий на территории Канзаса, сам решил судьбу своего штата как рабовладельческого или свободного: Канзас находился к северу от линии широты 36°30́. Гнев аболиционистов теперь тоже возрастал каждый раз, когда законом оправдывали рабовладельцев, как это произошло в известном случае, когда вердиктом Верховного суда в 1857 году («дело Дреда Скотта») раба вернули его хозяину. На Юге, с другой стороны, в такого рода протестах народ видел подстрекательства к недовольству среди негров и призывы к использованию избирательной системы против южных свобод. У такого вывода имелись все основания, так как аболиционисты, по крайней мере, не признавали никаких компромиссов, хотя не могли заручиться поддержкой Республиканской партии. Кандидат на президентских выборах 1860 года от Республиканской партии программой своей кампании, касавшейся рабства, предусмотрел запрет на рабовладение на всех территориях, которые предстояло включить в Союз в будущем.

Для некоторой части южан это уже выглядело чрезмерным. Притом что демократам не удалось преодолеть своего раскола, народ Соединенных Штатов в 1860 году проголосовал исключительно из местных интересов; кандидата от Республиканской партии Авраама Линкольна, ставшего величайшим из американских президентов, выбрали жители северных штатов с избирателями двух штатов тихоокеанского побережья. После этого терпение большинства южан лопнуло. Власти Южной Каролины формально объявили о выходе из Юниона из-за недовольства результатами президентских выборов. В феврале 1861 года к ним присоединились власти еще шести штатов, и за месяц до приведения к присяге президента Линкольна в Вашингтоне Конфедеративные Штаты Америки, провозглашенные ими, уже располагали собственным временным правительством и президентом.

Обе стороны обвиняли друг друга в революционных замыслах и поведении. И ведь с ними не поспоришь! Все так и было. Суть позиции северян, как видел ее Линкольн, заключалась в том, чтобы выше всего чтить принципы демократии, и такое заявление несло в себе откровенный потенциально безграничный революционный смысл. В конечном счете северянам удалось добиться настоящей социальной революции на юге республики. В то же время в 1861 году южане утверждали (и еще три штата присоединились к Конфедерации, как только прозвучали первые выстрелы) свое право на организацию собственной жизни по примеру, скажем, революционных поляков или итальянцев в Европе. Грустно сознавать, но в целом возразить нечего, так как националистические требования с либеральными атрибутами в точности совпадают весьма редко. Полного совпадения мы ни разу не наблюдали, но вот отстаивание права на рабовладение к тому же оказывалось еще и отстаиванием права на самоопределение. Притом что на кону совершенно определенно находились такие важные принципиальные вопросы, все происходило в конкретных, личных и местных номенклатурных условиях, в которых весьма затруднительно четко провести линии деления республики в решающий для нее момент истории. Эти линии пролегали через семьи, города и деревни, религиозные объединения, а иногда отделяли целые группы различных окрасок. Трагедия гражданских войн выглядит именно вот так.

Однажды начавшись, война набирает собственный революционный потенциал. Многое из частного воздействия, что одна сторона назвала «мятежом», а вторая сторона – «войной между Штатами», выросло из потребностей той борьбы. Потребовалось четыре года на то, чтобы силы Юниона разбили отряды Конфедерации, и за это время Линкольн значительно пересмотрел свои цели. В начале войны он говорил только лишь о восстановлении надлежащего положения дел: народу он говорил о происходивших в южных штатах событиях и называл их «слишком мощными, чтобы подавлять обычным порядком судопроизводства». Они требовали вооруженного вмешательства. Это воззрение переросло в последовательное подтверждение того факта, что суть той войны состояла в сохранении Юниона; цель Линкольна в его борьбе заключалась в воссоединении штатов, его составлявших. Долгое время он не мог порадовать тех, кто ждал от войны отмены рабовладения. Но в конце он возвратился к этой своей задаче. В 1862 году Линкольн располагал всеми основаниями для заявления в публичном письме следующего: «Если бы я мог спасти Юнион без освобождения какого-то раба, я бы это сделал; если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы это сделал; и если бы я мог спасти его, освободив некоторых и оставив других в покое, я также сделал бы это». Но он поступил так в момент, когда уже решил, что должен объявить об освобождении рабов в мятежных штатах. Это решение вступило в силу в первый день 1863 года; тем самым наконец-то реальностью стал ночной кошмар южных политиков, хотя подчинились они только из-за войны. Природа борьбы вокруг проблемы рабовладения подверглась преобразованию, хотя заметили перемены далеко не сразу. В 1865 году власти предприняли заключительный шаг в исправлении конституции, положениями которой теперь на территории Соединенных Штатов повсеместно запрещалось рабовладение. К тому времени Конфедерация потерпела поражение, Линкольна злодейски убили, но дело, суть которого он сформулировал в бессмертной фразе «Управление народом волей народа ради народа», находилось в надежных руках.

После военной победы, одержанной сторонниками этого дела, оно едва ли казалось однозначно благородным или справедливым всем американцам без исключения, но его триумф сыграл свою роль в истории не только Америки, но и всего человечества. Оно считается единственным политическим событием века, явление которого повлекло за собой такие же далекоидущие последствия, как, скажем, промышленная революция. Той войной определилось будущее Американского континента; одной великой державе предназначалось господство над Северной и Южной Америкой, и ей же предстояло освоение ресурсов богатейшей нетронутой еще вотчины, когда-либо достававшейся человеку. Этим фактом в свое время определится исход двух мировых войн и тем самым ход всемирной истории. Генералы армий унионистов к тому же решили так, что преобладать в американской политике будет система по сути своей демократическая; возможно, не всегда с ней можно согласиться в том смысле, какой ей придавал Линкольн, но политическим атрибутам, которыми в принципе предусматривалась власть большинства, с тех пор практически ничто не угрожало. Случайным совпадением можно назвать связывание демократии с материальным благосостоянием в представлении американцев; апологеты промышленного капитализма в США отыщут громадный источник идеологических аргументов, удобных в любом споре с критиками этого капитализма при последующих поколениях.

Не следует забывать и о прочих внутренних последствиях. Наиболее очевидными выглядели новые сражения вокруг требований завезенных в Америку африканцев полного равенства и демократических прав для себя. Прежде барьером, отделяющим подавляющее большинство черных рабов (всегда можно было встретить небольшое число свободных африканцев, считающих себя американцами) от белых, служило подневольное их положение в обществе, и такое их положение закреплялось правовыми санкциями. С отменой рабства ушла в прошлое структура юридической подчиненности, а на ее место водрузили структуру или миф демократического равенства, когда очень немногие как-то вдруг обрели свободу. К тому же никто заранее не позаботился об их просвещении, привитии трудовых навыков, кроме тех, что им требовались на плантации, и часто, по крайней мере для начала, никто не назначил им собственных вожаков. Естественно, что они обратились за помощью к начальникам гарнизонов оккупационной армии Юниона, но в скором времени убедились в том, что те точно такие же расисты, как уже известные им южане. После окончания оккупации негров из законодательных органов и государственных учреждений южных штатов, в которых им дали возможность недолго послужить, погнали. В некоторых местах они к тому же исчезли из кабинок для голосования.