Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 295

Некоторые из этих усложняющих дело факторов привели к Крымской войне, начавшейся выходом русских войск к турецким провинциям низовья Дуная. Во внутренних делах России та война играла более важную роль, чем в любой другой стране Европы. В ходе войны обнаружилось, что былой военный колосс реставрации 1815 года больше не обладает беспрекословным превосходством. Россия потерпела поражение на своей собственной территории, и ее правительству пришлось принять мир от победителей, потребовавших отказаться на обозримое будущее от своих традиционных целей в Черноморском бассейне. В разгар Крымской войны приходит печальное известие о кончине Николая I. В Европе решили, что его преемнику упрощается задача внедрения изменений под шумок военного поражения. Определенная модернизация атрибутов Русского государства казалась неизбежной на тот случай, чтобы вернуть России прежний ее безграничный потенциал, скованный ее традиционной системой устройства. На момент развязывания европейцами Крымской войны от Москвы на юг еще не проложили ни одной ветки русской железной дороги. Когда-то важный вклад России в европейское промышленное производство с 1800 года едва ли вырос, и теперь Россию по вкладу в общее дело далеко опережали прочие хозяйственные игроки Европы. Ее сельское хозяйство оставалось одним из наименее продуктивных в мире, а при этом русское народонаселение последовательно увеличивалось и требовало все новых продовольственных ресурсов. Именно при этих обстоятельствах Россия в конечном счете подверглась радикальному изменению. Пусть несопоставимое с многочисленными восстаниями в прочих странах Европы, но Россию ждало событие поважнее любой революции, ведь пришел конец русского атрибута, лежавшего в основе всего русского образа жизни, – Русь простилась с крепостным правом.

Его существование оставалось главной особенностью русской социальной истории еще с XVII столетия. Даже Николай I признавал крепостничество главным злом русского общества. Время его правления отмечено было участившимися восстаниями крепостных крестьян, расправами с помещиками, потравами урожая и увечьем домашнего скота. Отказ от выплаты оброка считался наименее тревожной формой народного сопротивления крепостникам. Все-таки, образно говоря, наезднику со слона соскочить крайне сложно. Подавляющее большинство русских земледельцев относились к сословию крепостных крестьян. Нельзя было за сутки неким простым законодательным декретом превратить крепостного крестьянина в батрака или мелкого арендатора сельхозпредприятия. Не дано было и государству принять на себя административное бремя, внезапно обрушившееся на него при исчезновении поместной системы организации сельского хозяйства. Николай I идти дальше не решился. Зато Александр II сделал решающий шаг. После нескольких лет тщательного исследования аргументов в пользу и в опровержение различных вариантов отмены крепостного права в 1861 году царь выпустил указ, ставший вехой в русской истории, Александр II заслужил звание «царя-освободителя». Русскому правительству раздали единственную карту для игры в виде неоспоримой власти самодержца, и эту карту удалось блестяще разыграть.

Царским указом смердам даровалась личная свобода, а крепостной труд отменялся. К тому же всем крестьянам полагался участок земли. Но за землю требовалось внести выкуп, направлявшийся на погашение убытков, причитавшихся с землевладельцев. Ради обеспечения положенных указом царя выплат и предотвращения опасностей, исходящих от внезапного внедрения свободного рынка труда, крестьян оставляли в значительной степени субъектами власти их деревенских общин, которым делегировалась обязанность по распределению земли между семьями общины.

Пройдет совсем немного времени, и пойдут сообщения о больших недочетах такого рода расчета с помещиками. Но все равно будет еще что сказать о земельной реформе в России, и ретроспективно ее назовут крупным достижением. В ближайшие несколько лет в США должны будут предоставить свободу своим черным рабам. Рабов в Америке насчитывалось гораздо меньше, чем крепостных крестьян в России, и переселили их на территорию страны с богатыми экономическими возможностями. Однако эффект от выбрасывания массы народа на рынок труда, функционировавший в строгом соответствии с теорией экономического либерализма свободной конкуренции, состоял в резком усугублении проблемы, остававшейся неразрешенной в США 100 лет спустя. В России такую важнейшую меру прикладной социологии во всей ее зарегистрированной истории до наших дней выполнили без сопоставимых сдвигов, и в результате открылся путь к модернизации одной из мощнейших держав на планете. Так совершился первый непременный шаг перед открытием для крестьянина возможности выглянуть за пределы своего поместья и присмотреться к устройству на промышленном предприятии.

С освобождением от зависимости открылась эпоха реформ; за отменой крепостного права последовали новые меры правительства, к 1870 году предоставившего России представительную систему местного самоуправления и преобразованную судебную власть. Когда в 1871 году русские воспользовались удобным шансом Франко-прусской войны, чтобы отменить кое-какие ограничения на свободу их действий в Черном море, наложенные договором 1856 года, Европе поступило символическое предупреждение в том, что они наделали. Покончив со своей величайшей проблемой и приступив к модернизации государственных атрибутов, власти России объявляли своим соседям о намерении самостоятельно заниматься своими насущными делами. Возобновление предельно последовательной, рассчитанной на перспективу политики экспансии в современной истории России оставалось всего лишь вопросом времени.

К концу XIX века в сфере европейской цивилизации образовалось некое внешне вполне различимое квазиобъединение Соединенного Королевства Великобритании, историческая судьба которого определилась событиями на Европейском континенте. В состав его англосаксонского мира включались разраставшиеся британские общины в Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африке (первые и последние к тому же содержали прочие важные национальные элементы), а стержнем этого мира служили две великие атлантические нации, одна из которых числилась в Европе величайшей мировой державой XIX века, а вторая – величайшей в мире державой века следующего. Настолько много народу в Британии и США считало выгодным для себя указывать на свое отличие друг от друга, что вполне легко можно упустить из виду, насколько много общего молодое Соединенное Королевство и Соединенные Штаты Америки имели на протяжении практически всего XIX столетия. Притом что Соединенное Королевство считалось монархией, а Соединенные Штаты Америки числились республикой, народы обеих этих стран избежали увлечения сначала абсолютистскими и затем революционными течениями континентальной Европы. Конечно же политика англосаксов в XIX столетии изменилась практически так же радикально, как политика властей остальных стран. Но при этом политика англосаксов менялась под воздействием совсем иных политических сил, чем действовали на континентальные государства, и совсем иным образом.

Сходство возникло потому, что при всех различиях общего у двух этих стран имелось больше, чем обычно признавали их народы. Одним из аспектов их занимательных отношений следует назвать то, что американцы все еще могли без тени смущения называть Англию своей родиной. Главным в Соединенных Штатах на протяжении долгого времени считалось наследие английской культуры и языка; переселение из остальных европейских стран приобрело подавляющий масштаб только лишь во второй половине XIX века. Притом что к середине того века многие американцы – возможно, их большинство – уже приобрели примесь крови прочих европейских наций, тон в американском обществе давно установили представители британской породы европейцев. Вплоть до 1837 года у всех американских президентов фамилия звучала на английский, шотландский или ирландский манер (следующий носитель такой фамилии появится в 1901 году, и до настоящего момента таких фамилий можно назвать всего лишь пять).