Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 291

В 1856 году, когда заключался мирный договор, мало кому дано было предвидеть, насколько скоро наступит то время. За 10 лет в двух скоротечных, яростных войнах Австрия утратила свое господство одновременно в Италии и Германии, и власти освободившихся стран создали новые национальные государства. Националисты на самом деле одержали победу, причем за счет поражения Габсбургов, как пророчили энтузиасты в 1848 году, но совершенно негаданным способом. Не революционный порыв, а амбиции двух традиционно экспансионистских монархических режимов Сардинии и Пруссии послужили поводом для того, чтобы приступать к улучшению своего положения за счет Австрии, обособленность которой на тот момент казалась полной. Французы не только пожертвовали союзом с Россией, более того, после 1852 года Францией правил император, снова носивший имя Наполеона (он приходился племянником первому Наполеону и имел право на его имя). Его избрали президентом Второй республики, конституцию которой он отменил после удачного государственного переворота.

Имя Наполеон само по себе внушало ужас и предполагало программу переустройства международных отношений – или революцию. Наполеон III (второй считался юридической фикцией, так как приходился сыном Наполеону I, но никогда ничем не правил) выступал за отмену установленного в 1815 году порядка, которым предусматривалось подавление Франции и в связи с этим установление австрийского господства, поддержанного в Италии и Германии. Он говорил на языке национализма гораздо откровеннее, чем это себе позволяли практически все остальные европейские правители, и вроде бы даже верил в то, что сам проповедовал. Силой оружия и дипломатией он направлял деятельность двух великих знатоков дипломатических механизмов в лице Бенсо ди Кавура и Отто фон Бисмарка, состоявших в должности председателя правительства соответственно Сардинии и Пруссии.

В 1859 году шла война Сардинии и Франции с Австрией; после скоротечной войны австрийцам в Италии осталась одна только Венеция. Кавур затем принимается за работу по присоединению к Сардинии остальных итальянских государств, а в оплату за это Франции придется отдать сардинскую Савойю. Кавур умер в 1861 году, а споры по поводу истинного масштаба его замыслов продолжаются до сих пор. Но в 1871 году его преемники произвели на свет объединенную Италию при прежнем короле Сардинии, которому тем самым возместили потерю Савойи, служившей наследственным герцогством его рода. В том году произошло объединение еще и Германии. Бисмарк в очередной раз начал со сплочения носителей немецких либеральных настроений вокруг прусского дела, в 1864 году затеяв «грязную войнушку» против Дании. Два года спустя прусские полководцы нанесли поражение Австрии в ходе молниеносной военной кампании на территории Богемии, тем самым наконец-то покончив с поединком между Гогенцоллернами и Габсбургами за верховенство над Германией, начатым в 1740 году Фридрихом II. Война, позволившая это, послужила скорее регистрацией свершившегося факта, чем достижения победителя в ней, так как с 1848 года Австрия на немецком направлении выглядела крайне ослабленной. В том году немецкие либералы предложили немецкую корону не своему императору, а королю Пруссии.

Тем не менее правители некоторых этих государств все еще оглядывались на Вену в надежде на указания и покровительство, и теперь их оставили один на один с прусскими задирами. Габсбургская империя превратилась в полностью дунайскую территорию, во внешней политике ее руководство заботили в основном Юго-Восточная Европа и Балканы. Она оставила Нидерланды в покое в 1815 году, Венецию потребовали пруссаки для итальянцев в 1866 году, и теперь она покинула Германию тоже на произвол собственной судьбы. Сразу вслед за установлением мира венгры воспользовались представившимся случаем, чтобы нанести новое поражение униженной монархии через обретение гипотетической автономии для той половины Габсбургской монархии, которую составляли земли венгерской короны. Тем самым в 1867 году эта империя превратилась в Сдвоенную, или Австро-Венгерскую, монархию, разделенную весьма грубо на две части, связанные всего лишь династией как таковой и проведением общей внешней политики.

Немецкое объединение требовало еще одного шага вперед. Французы постепенно приходили к осознанию того, что утверждение Прусской державы на противоположном берегу Рейна противоречило их интересам; вместо раздираемой спорами Германии ее руководству теперь приходилось иметь дело с единой Германией, пребывающей под властью влиятельной военной державы. Эпоха Ришелье уходила в прошлое практически незамеченной. Бисмарк использовал консолидацию Германии наряду с ослаблением Наполеона III внутри его страны и международной изоляцией для того, чтобы спровоцировать французов на недальновидное объявление войны в 1870 году. Победа в этом конфликте послужила, образно говоря, краеугольным камнем нового величественного сооружения немецкой национальности, так как народ Пруссии взял на себя основные тяготы по «защите» Германии от поползновений со стороны Франции. Причем к тому времени еще живы были немцы, помнившие, что вытворяли солдаты французской армии в Германии при предыдущем Наполеоне. Прусская армия разгромила во Франции Вторую империю (то есть последний монархический режим в той стране) и создала немецкую империю, названую Вторым рейхом, чтобы не смешивать ее с империей Средневековья. На практике таким манером проявлялось прусское доминирование, замаскированное под федеральные формы, но в таком виде немецкое национальное государство вполне устраивало многих немецких либералов. Такую федерацию своевременно и соответствующим образом основали в 1871 году, когда король Пруссии принял корону объединенной Германии (которую его предшественник в 1848 году отказался принимать из рук немецких либералов), переданную ему князьями, служившими во дворце Людовика XIV в Версале.

Таким образом, на протяжении 50 лет шла революция в международных отношениях, и она обещала большие последствия для мировой, а также европейской истории. Германия пришла на смену Франции в качестве главной сухопутной державы в Европе точно так же, как Франция пришла на смену Испании в XVII веке. Этому факту предстояло омрачать международные отношения в Европе до тех пор, пока их определяли силы, происходившие изнутри этого континента. Он совсем слабо определялся революционными мерами политики в узком и строгом смысле этого слова. Вменяемые революционеры XIX века не смогли достичь чего-то сопоставимого со свершениями Кавура, Бисмарка и половиной заслуг самого Наполеона III. Все это очень странно, учитывая надежды, возлагавшиеся на революции в этот период истории, и страхи, их сопровождавшие. Революции принесли совсем незначительные достижения на периферии Европы и даже вызвали признаки всестороннего ослабления. Вплоть до 1848 года случилась масса революций, не говоря уже о всевозможных заговорах, появлении тайных организаций и прокламаций, не оправдавших своего названия. После 1848 года все эти явления стали большой редкостью. Время очередной польской революции пришло в 1863 году, но она осталась единственным заметным событием своего рода на землях великих держав до 1871 года.

Убывание революционного порыва к тому времени выглядит делом вполне объяснимым. Революционеры явно не смогли много добиться за пределами Франции, зато они принесли большое разочарование и диктатуру. Некоторых своих целей революционеры достигали иными способами. Кавур и его последователи в конце концов создали единую Италию к большому огорчению Мадзини, так как этого не мог одобрить ни один революционер, и Бисмарк исполнил то, на что надеялись многие немецкие либералы 1848 года, превратив свою Германию в бесспорно великую державу. Остальные цели достигались через экономический прогресс; при всех ужасах нищеты, предусмотренной этим прогрессом, Европа XIX века богатела и отдавала своим народам все большую долю собственного богатства. Здесь свою позитивную роль сыграли весьма скоротечные факторы. За 1848 годом последовало открытие великих золотых приисков Калифорнии, откуда выплеснулся поток слитков для стимулирования мировой экономики в 1850-х и 1860-х годах; в те десятилетия укрепилась уверенность в завтрашнем дне, а безработица резко сократилась, что положительно отразилось на укреплении общественного спокойствия.