Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 227

время шло, и в силу такой вот нетерпимости к этим людям все чаще стали применять их нынешнее определение. К XVII веку понятие «пуританский» означало, кроме жесткой догмы и неодобряемого ритуала, еще и изменения поведения в решительно кальвинистском смысле этого слова. К моменту провозглашения английской республики многие из тех, кто в гражданскую войну выступал на стороне парламентаризма, явно хотели использовать свою победу в интересах навязывания своему народу пуританства, причем одновременно с точки зрения догмы и нравственности не только консервативно и роялистски настроенным англиканцам, но также отколовшимся религиозным меньшинствам в лице конгрегационалистов, баптистов, унитаристов, получившим право голоса с образованием Содружества.

Ничего похожего на политическую или религиозную демократию в пуританстве не предусматривалось. Причислявшие себя к категории избранных люди могли свободно назначать своих собственных старейшин и образовывать общины на принципе самоуправления, но со стороны этот узкий круг избавленных от греха пуритан выглядел (да и был на самом деле) олигархией, претендовавшей на знание воли Божьей для других и поэтому тем более неприступной. Таковыми были немногочисленные, выбивавшиеся из общего строя меньшинства, а не определявший погоду протестантский истеблишмент, подкидывавший идеи народовластия и равенства, так мощно способствовавшие ведению великих дебатов республиканских лет.

Выпуск 20 с лишним тысяч буклетов (слово, вошедшее в английский обиход в 1650-х годах) по политическим и религиозным проблемам сам по себе в годы гражданской войны и Содружества обозначил великую эпоху в английском политическом просвещении. К сожалению, сразу после смерти Кромвеля выяснилось организационное банкротство его республики. Для утверждения какой-либо новой конституции не хватило достаточного количества англичан. Зато, как оказалось, подавляющее их большинство готово было согласиться на старое устройство монархии. Таким образом, Содружество отправилось на свалку истории с восстановлением династии Стюартов в 1660 году. Король Англии вернулся на свой престол на согласованных со всеми условиях: в безвыходном для народа положении Карл II возвратился потому, что в парламенте приняли такое решение, и он поверил в то, что ему предстоит защищать свою англиканскую церковь. Враг Реформации католицизм пугал англичан не меньше, чем революционное пуританство. Борьба между королем и парламентом продолжалась, но восстановление абсолютной монархии Англии не грозило; с этих самых пор обладатель британской короны ушел в глухую оборону.

Историки вели долгий спор по поводу смысла, заключенного в так называемой «английской революции». Ясно, что заметную роль здесь играла религия. Носители крайнего протестантизма получили шанс оказать свое влияние на национальную жизнь, чего им больше никогда не позволяли; тем самым они заслужили глубокую неприязнь со стороны англиканцев, а в политической жизни Англии на многие столетия поселился устойчивый дух ненависти к церковникам. Вполне обоснованно один из классических английских историков объявил эту борьбу «революцией пуритан». Но религией совсем не ограничивается значение этих лет: свое место в них принадлежит спору по поводу конституции. Кто-то еще в гражданской войне англичан искал некую классовую борьбу. Если исходить из интересов многих ее участников, в классовой ее составляющей сомневаться не приходится, только вот в целом английская гражданская война не подходит ни под один общепризнанный трафарет. Все-таки кое-кто видел своего рода борьбу между непомерно раздутым «двором», связавшим государственными узами бюрократов, придворных и политиков через систему финансовой зависимости от того же двора, и «деревней», оплачивавшей все государственные расходы. Но отдельные поселки часто оставались обособленными: одна из трагедий гражданской войны в Англии заключалась в расколе народа, даже внутри отдельной семьи. По-прежнему гораздо яснее представляются итоги английской революции, чем ее причины или значение.

Население большинства континентальных стран потрясли суд и казнь Карла I, но они страдали от своих собственных кровопролитных бедствий. В период сознательного утверждения королевской власти во Франции кардиналом Ришелье, служившим главой правительства короля, не только сократились привилегии гугенотов (так теперь называли французских кальвинистов), но и назначались королевские чиновники в провинциях в качестве непосредственных представителей королевской власти; так появились пресловутые интенданты. Административная реформа послужила усугублению практически непрерывного страдания французов в 1630-х и 1640-х годах. Во Франции со все еще всецело сельскохозяйственной экономикой меры Ришелье сильнее всего вредили бедному большинству страны. Поборы с крестьянства за несколько лет удвоились, а иногда даже утроились в размере. Результатом его политики стало массовое восстание, беспощадно подавленное. Некоторые области Франции, кроме того, подверглись буквальному опустошению в ходе военных кампаний последней фазы великой схватки за обладание Германией и Центральной Европой, которую назвали Тридцатилетней войной. В эту фазу схватка превратилась в конфликт Габсбургов с Бурбонами. Города и поселки Лотарингии, Бургундии и большей части Восточной Франции превратились в развалины, население ряда областей сократилось на четверть или на треть.

Заявление о том, что французский монарх собирается ввести новую и (как кое-кто считал) противоречащую конституции систему налогообложения, при преемниках Ришелье вызвало политический кризис. Роль защитника традиционной конституции взяли на себя носители конкретных интересов, особенно заметные в парламенте Парижа, объединившиеся в корпорацию адвокатов, заседавших в этом парламенте и обладавших возможностью обращения в суд первой инстанции своего королевства. В 1648 году они возглавили восстание в Париже (в скором времени названное фрондой). Умиротворение мятежников на основе компромисса длилось недолго, и после неловкого перерыва наступила очередь второй фронды, показавшейся намного более опасной, так как на этот раз ее возглавили вельможи. Хотя объединенный фронт парламента Парижа с ними продержался не долго, эти мятежники смогли вызвать чувства сопротивления центральной власти со стороны провинциального дворянства, и доказательством этого послужили восстания на местах. Однако корона устояла (а с нею устояли интенданты).

В 1660 году абсолютная монархия Франции все еще оставалась по своему существу в первозданном виде.

В Испании источником всех бед тоже служило налогообложение. Попытка одного из министров преодолеть врожденный провинциализм, доставшийся по наследству формально федеральной структуре испанского государства, привела к народному восстанию в Португалии (включенной в состав Испании с обещаниями признания ее привилегий, дарованных Филиппом II), мятежам среди басков и в Каталонии. На подавление восстания в Каталонии потребуется 12 лет. В 1647 году к тому же случилось восстание в испанском королевстве Неаполь.

Во всех этих случаях гражданского неповиновения народное сопротивление вызвали требования властей предоставить им деньги. В финансовом смысле получилось так, что данное государство Возрождения оказалось далеко не состоятельным. Появление в XVII веке регулярных армий в большинстве государств Европы ознаменовало революцию не только в военном деле. Война требовала огромных налоговых поступлений. Однако бремя налогов, доставшихся французам, выглядит гораздо большим, чем выпавшим англичанам: тогда почему французская монархия внешне пострадала меньше от того «кризиса»? В Англии между тем прошла гражданская война и случилось свержение (на какое-то время) ее монархии без опустошения территорий, характерного в случае вторжения иноземцев. К тому же не идут ни в какое сравнение случайные беспорядки, устраивавшиеся англичанами по поводу высоких цен, с ужасным кровопролитием во время крестьянских восстаний во Франции XVII века. Опять же, в Англии стоит упоминания особый вызов власти со стороны носителей религиозного инакомыслия. В Испании религиозного инакомыслия не существовало, а во Франции его давно обуздали. Гугеноты на самом деле вынашивали личный интерес; но они видели своего защитника в монархии и поэтому выступали на ее стороне в моменты возникновения фронды. Местничество играло важную роль в Испании, в меньшей степени во Франции, где оно обеспечило точку опоры носителям консервативных интересов, которым угрожали нововведения правительства, но в Англии на это явление особого внимания не обращали.