Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 133

Долго так продолжаться не могло. Подобная сегрегация, как и бедуинские традиции, принесенные из пустыни, подверглись разрушению той же гарнизонной жизнью. Постепенно арабы стали приобретать наделы земли и приступили к их возделыванию. В этой связи военизированные их лагеря трансформировались в новые, пестрые по национальному составу города, такие как Эль-Куфа, или Басра, служивший крупным перевалочным пунктом в торговле с Индией. Все больше арабов смешивалось с местными жителями через двухсторонние отношения по мере того, как развивался процесс административной и языковой ассимиляции представителей местной элиты арабскими завоевателями. Халифы назначали все больше чиновников областей, и к середине VIII века арабский язык практически повсемеcтно служил официальным языком управления государством. Вместе со стандартными чеканными монетами с нанесенными арабскими надписями, административная реформа представляется главным свидетельством омейядского успеха в сооружении фундамента новой, эклектичной цивилизации. Такого рода перемены стремительнее всего проходили в Ираке, где население одобрило их за то процветание, которое им несло возрождение торговли в условиях становления арабского мира.

Одним из источников их бед представляется навязывание им своей власти омейядскими халифами. Местные магнаты, особенно проживавшие в восточной половине империи, негодовали по поводу вмешательства в их независимую практическую деятельность. Тогда как большая часть аристократии прежних византийских территорий переселилась в Константинополь, чего элита Персии сделать не могла; ей некуда было уезжать, и она осталась на месте, недовольная своим подчиненным положением по отношению к арабам, которые оставили им часть принадлежавших им полномочий на местах. Все усугубилось тем, что последующие халифы Омейядов проявили себя государственными деятелями весьма посредственными, лишенными уважения, которого заслуженно удостоились великие мужи этой династии. В условиях цивилизации их потомки утратили твердость духа. Когда у них возникало желание как-то разнообразить жизнь в городах, которыми они управляли, халифы отправлялись в пустыню не ради того, чтобы вспомнить быт бедуинов, а чтобы насладиться условиями пребывания в своих новых городах и дворцах, которые возводились подальше и отличались роскошью, имели ванны с горячей водой и обширные охотничьи угодья, снабжались всем необходимым с орошаемых плантаций и садов.

Там создавались все условия для недовольных жизнью халифов, среди которых чаще всего встречались шииты. Наряду с их изначальной политической и религиозной привлекательностью, они все больше вызывали социальные обиды среди неарабских новообращенных в ислам, особенно в Ираке. Сначала правящая верхушка режима Омейядов обозначила четкую грань между мусульманами, по рождению принадлежавшими арабским племенам, и неофитами других народов. Численность мусульман второй категории стремительно увеличивалась; арабы не слишком усердствовали на поприще обращения в свою веру других народов (и поначалу иногда даже пытались удерживать их от обращения в свою веру), однако привлекательность вероучения завоевателей усиливалась тем фактом, что приверженность этому вероучению могла помочь избавиться от внесения податей. Вокруг арабских гарнизонов происходила энергичная исламизация неарабского населения, которое росло в связи с необходимостью удовлетворения потребностей такого рода поселений. Ислам к тому же завоевывал души местной правящей верхушки, обеспечивавшей повседневное поддержание порядка и материального производства. Многие из этих неарабов, обращенных в ислам, или, как их назвали, мавали, в конечном счете тоже получили право на военную службу. При всем этом они все больше чувствовали на себе отчуждение со стороны истинных арабов, которые не собирались приглашать их в свое высшее общество. Строгие нравы и правоверие шиитов, в равной степени отчуждаемые их от того же общества по политическим и религиозным причинам, представляли великую привлекательность шиитской веры.

Обострение бед на востоке материализовалось в крахе власти Омейядов. В 749 году в мечети города Эль-Куфа в Ираке состоялось публичное провозглашение нового халифа Абу аль-Аббаса ас-Саффаха. Это было началом конца Омейядов. Сам претендент, числившийся потомком дяди-пророка, заявил о своем намерении заняться восстановлением халифата на путях правоверия; он пришелся по душе подавляющему большинству оппозиции, включая шиитов. Его полное имя звучало многообещающе: оно означало «кровавый мясник». В 750 году он разгромил войско и казнил последнего омейядского халифа. В честь мужчин побежденного дома устроили званый обед; всех гостей перебили перед подачей первого блюда, которое потом отведали их хозяева. Когда со столов убрали остатки пира, начались без малого два века, на протяжении которых арабским миром управлял халифат Аббасидов, наибольшая слава которого выпала на долю первого их халифа.

Поддержка Аббасидов, оказанная им в восточных арабских доминионах, получила отражение в переносе столицы халифата на территорию Ирака, в город Багдад, до тех пор представлявший собой христианское поселение на берегу Тигра. Такой перенос столицы ознаменовался многочисленными переменами. Ослабла роль эллинистов; авторитет Византии внешне казался не таким бесспорным, каким был раньше. Новый вес придавался персидскому влиянию, которому предназначалась большая важность одновременно с политической и культурной точки зрения. Отмечается также некое изменение в правящем привилегированном сословии, и оно представляется достаточно важным, чтобы кое-кто из историков решился придать ему статус социальной революции. С этого времени они считаются арабами исключительно в смысле того, что говорят по-арабски; их больше не относят к аравийцам. В пределах матрицы, служащей основой в виде единой религии и общего языка, элиты, управлявшие империей Аббасидов, вышли из многочисленных народов буквально со всего Ближнего Востока. Практически все они исповедовали ислам, но часто все-таки принадлежали к новообращенным народам или числились детьми семей новообращенных. Космополитизм Багдада отразился в новой культурной среде этого города; огромный город, сопоставимый по размеру с Константинополем, насчитывавший, возможно, полмиллиона жителей, выглядел полной противоположностью по образу жизни тому, что принесли из пустыни с собой первые арабские завоеватели. На Ближнем Востоке снова появилась великая империя, включавшая в себя весь этот регион. Причем никакого разрыва с прошлым в идеологическом плане не случилось, так как, испытав накоротке прочие возможности, халифы Аббасидов вернулись к суннитскому правоверию своих предшественников. В скором времени по этой причине возникло разочарование и раздражение у шиитов, которые помогли им прийти к власти.

Аббасиды отличались большой жестокостью, и они не собирались рисковать своими обретенными достижениями. Они без долгих раздумий и безжалостно справились с оппозицией и обуздали бывших союзников, проявлявших колебания. Основным принципом существования империи все больше становилась преданность династии, а не братство ислама, что означало возврат к древней персидской традиции. Многое тем не менее было сделано для превращения религии в одну из опор династии, и Аббасиды жестоко преследовали сектантов. Механизм правления приобрел более изысканный вид. В этом плане главное событие связано с внедрением должности визиря (монополизированной одной семьей до тех пор, пока великий халиф Гарун ар-Рашид не стер эту семью с лица земли). Вся эта структура стала несколько забюрократизированной, земельные поборы приносили большие доходы в казну, позволявшие оплачивать роскошь великолепной монархии. Зато сохранялись бросающиеся в глаза провинциальные отличия. Должности губернаторов стали все чаще передавать по наследству, и из-за этого центральной власти пришлось с ними считаться. Губернаторы прибирали к рукам все больше полномочий в назначении налогов и распоряжении поступлений от них. Нам сложно себе представить, какой в действительности была власть халифата, так как в его ведении находился слабо скрепленный набор провинций, фактическая зависимость которых от центра определялась конкретными обстоятельствами текущего момента.