Гарем. История, традиции, тайны - читать онлайн книгу. Автор: Норман Пензер cтр.№ 22

Кандидатов в янычары набирали во всех покоренных странах, но в основном в Албании, Боснии и Болгарии. Их немедленно начинали обучать; большинство из них становилось аджем-огланами: чтобы подготовить молодых людей к любой ситуации, требующей большой выносливости, их заставляли заниматься самым тяжелым физическим трудом; немногих специально отобранных юношей направляли в дворцовую школу, где они проходили полный курс обучения. Затем их назначали командующими какими-нибудь пограничными гарнизонами и в зависимости от необходимости переводили из одной провинции в другую.

Сначала правила в корпусе были очень строгими: послушание, отсутствие распрей, отказ от любых излишеств, запрет на женитьбу и поддержание любых родственных связей, а также соблюдение всех религиозных заповедей Хаджи Бекташа. Янычары не имели права заниматься торговлей, были обязаны соблюдать определенные правила в одежде и туалете, им запрещалось покидать свои бараки, в мирное время они не получали никакой платы, а оружие — только во время военных действий. Рацион их был скуден, что быстро привело к отступлению от некоторых правил. Мы с вами еще убедимся, что с течением времени появились заметные послабления дисциплины. В 1551 году Н. Николаи пишет, что янычары вооружены «мечами, свисающим с пояса кинжалом и небольшим топориком, кроме того, у них есть длинные аркебузы, с которыми они великолепно управляются». Янычарам не разрешалось носить бороды, но, «чтобы выглядеть более свирепыми и кровожадными, они отпускали очень длинные усы». Они носили кафтаны темно-синего цвета; те последователи Бекташа, которые уже достигли солидного возраста, украшали свои головные уборы огромным плюмажем из перьев райских птиц, спадавшим по спине почти до колен. Николаи это отлично иллюстрирует; кроме того, приводит рисунок аги (главного командира) янычар: весьма живописны его расшитая куртка, длинные свисающие рукава и большой тюрбан. По цвету обуви можно сразу же определить ранг ее владельца: красная, желтая и черная — от старшего к младшему.

Названия всех офицерских должностей имели отношение к кулинарии. Так, ага был известен как чорбаджи-баши — главный раздатчик супа, за ним по старшинству следовал ашчи-баши — главный повар, потом — сакка-баши — главный водонос. Знамя янычар украшал огромный казан (котелок) — о нем следует поговорить подробнее. Трудно сказать точно, когда эти котелки стали играть такую важную роль в истории корпуса. Однако кажется очевидным, что это произошло спустя довольно много времени после его образования. Сначала это было своего рода данью уважения, и только позднее, когда войско начало выходить из-под контроля, котелки стали предметом устрашения, символом восстания и кровопролития. А в сущности, это были обычные небольшие сосуды с крышкой, предназначенные для еды.

Согласно традиции, первые из них были сделаны по подобию котелков дервишей Бекташа и подарены перед нападением на Константинополь (1453) Мехмедом II различным одам (Ода— буквально «дом», «палата», в более широком смысле — «жилье»; в Серале так называли прислужников в гареме; в армии — бараки и, наконец, воинское подразделение: окак, ранее оджаг — «очаг»; к нему близко по значению орта — «центр», «середина». Если прежде каждому приходилось добывать себе пропитание самостоятельно, то с этого времени каждая ода была обязана иметь начальника кухни, который и обеспечивал всех янычар хлебом, солью, рисом и жиром. Отсюда появился обычай приносить клятву верности на хлебе и соли. У каждой оды был общий большой медный котел, котелок обычного размера предназначался для двадцати человек. Несмотря на то что, как показано на офорте Меллинга, большую ложку для приготовления и раздачи еды носил отдельно от общего котелка один из младших чинов, у всех янычар были собственные ложки, которыми ели из обычных котелков; эти ложки они носили в специальном медном чехле, пришитом к передней части головного убора.

Постепенно котелок стал символом воинской доблести; когда янычары находились в лагере, шх, подобно нашим барабанам, складывали перед шатром аги, в походе посменно несли рекруты, а потеря котелка в бою надолго покрывала позором всю оду. Большой полковой медный котел несли старшие янычары, и его утрата считалась таким позором, что смыть его можно было, только совершив какой-то беспримерный подвиг. В мирное время каждую пятницу после полуденной молитвы янычары собирались во Втором дворе, чтобы вкусить еду. Султан, ожидавший окончания трапезы в павильоне между Диваном и Воротами блаженства, с тревогой наблюдал за тем, как она проходила. Если разносившие котелки янычары отправлялись на кухни за рисом по обычному сигналу, все было хорошо. Но если они не покидали строя и переворачивали котелки вверх дном, это означало недовольство и, возможно, даже начало восстания. Действия, которые в таком случае предпринимал султан, зависели от справедливости претензий янычар и его собственной способности пресечь неповиновение и бунт. Часто расправа бывала быстрой и ужасной: султан призывал к себе бостанджи, зачинщиков и разносчиков котелков хватали, и вскоре перед Центральными воротами вырастала груда отрубленных голов.

С другой стороны, начиная с XVII века янычары приобрели необычайный вес, и по их воле лишились трона или были убиты не менее шести султанов. Как же возникло такое положение? Первое войско янычар, состоявшее из пленных христиан, очень быстро осознало, что султан стал их новым отцом и что их настоящее и будущее целиком находятся в его власти. До тех пор пока он водил их в бой и сохранял присущую первым султанам воинственность, в корпусе поддерживался высокий боевой дух, и янычары были самым лучшим регулярным воинским соединением Европы. Но когда султаны сменили поле боя на гарем, строгость правил ослабла, прежний боевой настрой войска был забыт, и очень быстро нарушения и злоупотребления всякого рода превратили эту великолепно организованную гвардию в бич и позор Оттоманской империи. К моменту вступления на трон Мурада III (1574) численность корпуса не превышала двадцати тысяч; на середину его правления пришлись первые отступления от установленных правил, а к концу столетия янычар было уже более сорока восьми тысяч. Это произошло из-за ряда причин. Так, в оды стали набирать не только христиан, но и соотечественников-мусульман, имевших родственные связи на территории империи, рекруты-мусульмане больше не воспринимали султана как отца родного. Длительные периоды мира способствовали появлению в среде янычар, давших обет безбрачия, всевозможных грехов и пороков. Почувствовав, что их сила растет, янычары стали обзаводиться семьями, приобретая таким образом немыслимую прежде независимость. Если они испытывали недостаток в деньгах или еде, им не составляло труда устроить поджог, что, естественно, приводило к большому пожару. Подсчитано, что в правление Ахмеда III (1703–1730) произошло не менее ста сорока таких пожаров. Женатым янычарам было разрешено жить вне бараков. Вскоре в корпус начали принимать не только их детей, но также друзей и родственников. Поэтому через некоторое время процент совершенно непрофессиональных, а часто и просто аморальных мужчин сильно вырос, и в начале XIX века численность корпуса достигла небывалой цифры — более ста тридцати тысяч человек. Попытки Селима III организовать новое войско окончились провалом; Байракдар-паша в этом смысле был более удачлив, но в 1806 году и это войско пришлось разгонять. Покончить с янычарами раз и навсегда выпало на долю Махмуда II (1808–1839). Эту победу нельзя назвать внезапной и незапланированной — ведь ему она досталась после долгой тщательной подготовки, которой он посвятил не менее шестнадцати лет.