Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - читать онлайн книгу. Автор: Зоя Ножникова cтр.№ 32

* * *

Три года спустя, в 1636 году, Олеарий снова был в Москве и снова описал въезд посольства во всех подробностях:

«16 марта мы со 129 свежими лошадьми выступили на санях и в тот же вечер проехали четыре мили до Бронниц, где нас вновь снабдили свежими лошадьми, с помощью которых на следующий день мы отправились дальше. Со временем мы доехали до убогой деревни Выдропуск, где с трудом поместились, так как тут было не более трех дворов, а комнаты в них — вроде свиных хлевов. Хотя в течение всей поездки курные избы, повсеместно встречавшиеся в деревнях в России, были немногим лучше, но все-таки в них было больше удобств для остановок. Когда мы были около города Твери, снег успел уже стаять в некоторых местах, где имеются холмы, и мы на санях с трудом передвигались по сухому пути. Иногда нам приходилось переправляться через несколько рек, которые не были вполне покрыты льдом, но в то же время не были и свободны ото льда. Это было весьма неудобно и доставило нам много хлопот. Нам пришлось забивать крепкие сваи впереди льда, чтобы река не снесла лед вниз, пока мы по нему переправлялись.

Наконец мы доехали до деревни Черкизово, откуда было совсем близко до города Москвы. Здесь мы, подобно другим послам, идущим этим путем, должны были обождать, пока о нашем прибытии возвестили великому князю и сделали распоряжение о приеме. Тем временем мы надели ливрейные платья и приготовились к въезду. Когда пристав узнал, что на следующий день к полудню ему велено ввести нас в город, мы двинулись в следующем порядке:

1. Спереди ехали двадцать четыре стрельца. Это были казаки, которые, вместе с приставом, провожали нас от границы.

2. За ними ехал наш маршал.

3. Затем следовали чиновники и гоф-юнкера, по три в ряд. Более знатные шли впереди.

4. Три трубача с серебряными трубами.

5. Оба господина посла, каждый в особых санях.

Впереди послов шли шестеро лейб-стрелков со своими ружьями. Рядом с послами шли шесть драбантов с протазанами.

За санями шли мальчики, или пажи, а за ними следовали остальные люди верхами. Багаж везли позади в добром порядке. Пристав ехал верхом, рядом с послами, по правую руку. Когда мы были приблизительно в полумиле от города, мы встретили несколько отрядов русских и татарских всадников. Все они были в драгоценных одеждах, как и бывшие с ними несколько немцев. Они проехали кругом нашего отряда и опять направились к городу. Вслед за ними пришли другие отряды русских, разделились и поехали с обеих сторон рядом с нами.

Приблизительно в двух мушкетных выстрелах от города к нам навстречу выехали два пристава со многими всадниками. Когда приставы были еще в двадцати шагах от нас, они велели сказать, чтобы господа послы вышли из своих саней и подошли к ним. Сами же приставы сошли с коней и обнажили головы не раньше, как когда это предварительно сделано было послами. Подобного образа действий, насколько возможно тщательно, должны придерживаться — ради государя своего — знатнейшие сановники великого князя, в особенности приставы его, за нарушение этого обычая им грозят немилость или кнут.

После обычных речей послам подвели для въезда двух прекрасных белых высоких лошадей, богато украшенных. Знатнейшим из свиты доставлены были еще двенадцать лошадей. Нас повели в средний город, в так называемый Китай-город, причем по обе стороны стояли несколько тысяч стрельцов, расставленных в два ряда по всем улицам, начиная от крайних наружных ворот и до посольского дома. Нас поместили невдалеке от Кремля в высоком каменном доме, ранее принадлежавшем архиепископу Суздальскому, который немного лет тому назад впал в немилость и был сослан в Сибирь. В обычном посольском дворе в это время находился персидский посол, прибывший незадолго до нас».

^{У стены Китай-города, старинная гравюра}

^{План Москвы с включением «Двора для приезду послов»}

* * *

В Москве, вспоминал Барон, перебирая страницы книг, лежавших на столе, всегда было истинное смешение племен. Олеарий, например, вспоминал о въезде в город турецкого посольства:

«17-го сентября 1634 года под Москву прибыл турецкий посол. Его встретили с очень большим великолепием шестнадцать тысяч человек конницы. В этом большом войске можно было сосчитать не более шести штандартов. Первый, принадлежавший лейб-компании, был из белого атласа с изображением на нем двуглавого орла с тремя коронами, окруженного лавровым венком с надписью «Доблестью побеждаю». Далее были три синих с белым, с изображением на одном грифа, на другом — улитки, на третьем — руки с мечом. Далее еще один из красного дамаста ^[29], изображающий двуликого Януса, и наконец, красный, без изображения. Мы предположили, что такие эмблемы и знаменательные изображения помещены на штандартах по указанию немецких офицеров, выступавших под Смоленск. Сами русские очень неискусны в изобретении таких вещей. Перед каждым штандартом ехали волынщики и литаврщики, а перед лейб-штандартом — шесть трубачей, которые, по-своему, трубили что-то веселое. Некоторые из русских князей ехали на статных персидских, польских и немецких лошадях, хорошо убранных и разукрашенных; среди этих лошадей находились и десять великокняжеских, увешанных большими серебряными цепями, о которых уже упоминалось при описании нашего въезда.

Некоторые из нас составили, вместе со шведами, отряд в пятьдесят человек и выехали за милю навстречу туркам, чтобы посмотреть на них. Когда турок нас увидел, то пристально стал вглядываться в нас, как и мы в него. С добрую милю мы ехали рядом с ним и осматривали его свиту и поезд, которые были таковы:

Спереди ехали сорок шесть стрельцов, обвешанных луками, стрелами и саблями.

Далее следовал пристав в золотом парчовом кафтане.

За ним — одиннадцать лиц в красных бархатных кафтанах. Это были частью турецкие, частью греческие купцы, частью греческие духовные лица.

Затем — маршал посла, один.

За ним — четыре стрелка-телохранителя с луками и стрелами.

Потом — в очень красивых одеждах два камер-юнкера.

За ними следовал сам посол.

Он был среднего роста, с желтоватым лицом и с черною как уголь округленною бородою. Нижний кафтан его был из белого атласа с пестрыми цветами, верхний же кафтан из золотой парчи, подбитой рысьим мехом. На голове, как его, так и всех его людей были белые чалмы. Таково, впрочем, обычное убранство в одежде турок.

Он сидел в плохой белой деревянной русской повозке, которая, однако, была покрыта очень дорогим золототканым ковром.