Позади осталось добрых три квартала, и я остановилась. Других людей на улице я не замечала, но теперь оглянулась и увидела двух мужчин, которых, должно быть, проскочила. Они стояли и смотрели на меня.
– Вам помочь чем-нибудь? – спросил один из них.
– Спасибо, – начала я, – может быть, вы могли бы…
Но тут вмешался второй:
– Что, потеряла своего клиента?
Он засмеялся.
– Идите к чертям, – огрызнулась я.
– Да я пошутил, – заявил тот и направился ко мне.
В этот миг я услышала шум приближающегося автомобиля. Ну конечно, он гонится за мной на своем «Олдсмобиле». Я забежала за угол и выглянула на Стейт-стрит. Было видно, как его машина остановилась перед собором Святого Имени Господнего. Он зашел в церковь. Слава богу, что я не пошла туда. Но куда теперь?
Часы на церкви пробили восемь. Улицы опустели. Он без труда найдет меня. Спрятаться в таверне или ресторане? Их тут в округе всего ничего. Он быстро отыщет меня и там. Мысль о Тиме билась у меня в голове и толкала прочь из этого места. Но куда?
Я вышла на мост через реку. Ноги мои промокли, пальцы обжигал холод. Я дрожала. Ко всему прочему пошел снег. Крупные хлопья падали на меня, ложились на поверхность воды. На мосту было скользко, и, чтобы перейти его, я держалась за поручни. Не хватало еще свалиться в реку. Покончить с собой, помимо всего остального.
Эта мысль рассмешила меня. Но затем – о боже! – снова послышался шум «Олдсмобиля»!
Я бросилась бежать и свернула на Вакер-стрит. Прошу тебя, Господи, пусть он решит, что я направляюсь в Бриджпорт, и поедет прямо. Я свернула направо и оказалась перед сереющей под снегом громадой каменного здания. Опера. Внутри зрители и тепло. Возможно, я могла бы проскользнуть сюда через заднюю дверь…
Почему бы и нет? Сегодня Долли выступает здесь в роли веселой вдовы в оперетте Легара.
Тим часто хвастался, что никогда не забирает Долли после театра. Он ей не мальчик на побегушках. У нее есть своя машина с шофером, и она сама может либо присоединиться к нему в казино, либо вернуться в «Палмер Хаус». А будет он там или не будет, это уж как ему самому угодно.
Долли. Долли. Поможет ли она мне? То, каким тоном она тогда сказала ему свое «нет»… С другой стороны, Тим ведь упоминал, что Долли считает меня девушкой, от которой не стоит ждать неприятностей.
Пожилой мужчина у дверей за кулисы долго рассматривал меня – я промокла и представляла собой жалкое зрелище. Затем взгляд его остановился на моих босых ногах. Я сказала, что пришла увидеть миссис Мак-Ки.
– Ничего не знаю. Миссис Мак-Ки не предупреждала, что кто-то должен к ней прийти. В этом смысле она очень привередлива.
– Пожалуйста, пустите меня в какой-нибудь уголок в подвале, пока не закончится спектакль, а потом сообщите ей мое имя. Я вам напишу. Уверена, она меня примет. Очень вас прошу.
– Ну хорошо, хорошо. На улице приморозило, холод собачий. Я пущу вас в ее гримерную, но только не украдите там ничего.
Так я оказалась в шикарной личной комнате Долли. У дальней стены стоял диван. Можно сесть! Спасибо Тебе, Господи, спасибо! Я стащила носки и начала растирать ноги, чтобы вернуть им чувствительность. Моя блузка и юбка промокли насквозь.
Дверь открылась. Нет, это не Долли, а Кэрри О’Тул, ее костюмерша, женщина, с которой я познакомилась на примерках Долли. Ей, должно быть, хорошо за шестьдесят, она сама из Бруклина в Нью-Йорке, как не раз мне рассказывала. И это, насколько я знаю, единственный человек, который может себе позволить безнаказанно подшучивать над Долли.
– Смотрите-ка, кто к нам пришел, – сказала она.
– Ох, Кэрри, я…
– Вижу, – перебила она. – Снимайте эти мокрые вещи, а я подберу вам что-нибудь из нарядов «ее высочества».
– Не думаю, что…
– И поторапливайтесь. Скоро Долли уйдет за кулисы на смену костюма, и мне нужно будет помогать ей.
Я завозилась с пуговицами своей блузки, но пальцы мои окоченели, они не гнулись и дрожали…
Кэрри стала помогать. Она увидела порванный воротничок и подняла на меня глаза. Затем она сняла мою блузку и начала расшнуровывать корсет. Я вскрикнула.
– Что, больно? – спросила она.
– Я просто… Я…
– Ударилась о дверной косяк? – подсказала она и стащила с меня корсет. – Синяк уже становится фиолетовым.
Кожа у меня на груди была совершенно ужасного цвета.
– Ничего не сломано? – участливо поинтересовалась Кэрри.
– Не знаю. Не думаю.
– Сделайте глубокий вдох, – скомандовала она.
Я вдохнула.
– Дышать вы можете. Видимо, вы в порядке. Пойдите примите горячую ванну. Тут классная сантехника.
– Я в курсе. Мой брат Майк устанавливал эту систему.
– Интересное получается совпадение, правда? – произнесла она, качая головой, а потом засмеялась.
– Извините, – начала я, – даже как-то дико говорить такие вещи. Тут просто… Кэрри, я сама не могу поверить в то, что такое могло случиться. Я имею в виду, что мой друг ни с того ни с сего вдруг набросился на меня.
– Эй, Нора, со мной вы можете не притворяться. Я знаю, кто вас избил. И было бы неправдой, если бы я сказала, что удивлена. Просто пойдите и полежите в ванне. Используйте соли для купания. Когда ты чистая и от тебя хорошо пахнет, это здорово помогает.
– Откуда вы знаете? Вас что, тоже… били?
– Не меня, но… – Она закатила глаза, а потом покосилась на туалетный столик, уставленный фотографиями Долли с ее почитателями.
– Долли? Он никогда не посмел бы поднять руку на нее!
– Да неужто?
В дверь постучали.
– Две минуты, – сказал кто-то.
– Мне лучше уже идти, – встрепенулась Кэрри. – После ванны прилягте на шезлонге. Здесь достаточно безопасно. Вы удрали от него. Умная девочка.
Она оглядела меня.
– Вы не позволили ему выбить вам передние зубы. У вас есть еще час до занавеса.
В горячей воде с ароматом лаванды мои плечи расслабились. Вся грудная клетка болела. На обеих грудях расплылись багровые синяки. Дышать. «Дыши», – сказала я себе и начала засыпать в ванне. Потом у меня мелькнула мысль: а что, если прямо сейчас сюда вломится Тим? Если он решит прийти сюда и…
Я выбралась из ванны и вытерлась. В гримерной начала искать свою одежду. Ее там не было. Кэрри забрала ее, она провела меня. Они с Долли обе боятся Тима. И они расскажут ему, где я.
Дверь гримерной открылась. Я нырнула за спинку шезлонга. Вошла Кэрри, она была одна. Слава богу.
– Вот, – сказала она. – Все вещи Долли слишком велики для вас, но у одной девочки из хора как раз такой размер.