От Великой княгини до Императрицы. Женщины царствующего дома - читать онлайн книгу. Автор: Нина Молева cтр.№ 16

Может, угадывала старая княгиня в подростке те черты, которых так не хватало Василию Темному, — удачливость в бою, прямой и открытый нрав. Это о нем, Юрии Меньшом Дмитровском, напишет летописец, что «татары самого имени его трепетаху». Это он вместе с братом Андреем одержал в 1468 году полную победу над казанским ханом, а спустя четыре года не дал другому хану — Ахмету перейти через Оку у Алексина. К бабкиному наследству прибавилась по завещанию отца треть Москвы, города Можайск, Серпухов, Хотунь, что делало его положение в Московском княжестве достаточно значительным.

Но умер Юрий Васильевич молодым, женат не был, в духовной особенно позаботился о матери Марье Ярославне, той самой выбранной Софьей Витовтовной княжне, а Елизаров двор, уже успевший потерять былое название, отказал великому князю: «А что мое место Ваганково да и двор на Ваганкове место, чем мя благословила баба моя, великая княгиня, а то место и двор господину моему, великому князю, опричь того места, что есмь того же места Ваганкова дал Великому Николе в дом на Песнош». Николо-Пешношский монастырь был своего рода придворным для Дмитровского князя. Основанный учеником Сергия Радонежского Мефодием в 1361 году у впадения в Яхрому речушки Пешношки, он расцвел благодаря вкладам молодого князя и даже смог начать каменное строительство.

Детьми Василий II Темный и Марья Ярославна обижены не были: одних сыновей родилось у княжеской четы семеро. Едва хватило уделов на каждого. Андрею Васильевичу Меньшому и досталось в придачу к Вологодскому уделу подмосковное Ясеневское и двор в Кремле. Но оказался Андрей Меньшой соседом не из легких, нравом скорее в бабку, чем в отца. С военным делом не расставался, постоять за себя умел вооруженной рукой.

Сначала повел себя младший брат вступившего на великокняжеский стол Ивана III Васильевича удобно для князя. Воле его не противился. Что тот велел, исполнял «без хитрости». Такой доверенностью пользовался, что, когда Иван III в 1471 году выступил против Новгорода, изо всей семьи доверил сидеть в Москве «блюсти свою вотчину» одному девятнадцатилетнему Андрею при своем малолетнем сыне. Годом позже, «войдя в великий раздор» с братьями Борисом и Андреем Большим, наградил Андрея Меньшого за верность вторым уделом — Тарусой. Денег на прихоти брата не жалел — давал без счету, возврата не требовал, крепче думал к себе привязать.

Но оставался Андрей Меньшой безгласным и покорным недолго, пока «в ум не вошел». А там пытался вместе с братом Борисом защищать свои права, коль скоро Иван III все сильнее начинал их теснить. Со своим войском выступили братья к Ржеву, а оттуда к литовским границам для переговоров с королем Казимиром. Обманувшись в ожиданиях, попытались помириться с московским князем и снова искали союзников против него — теперь уже в лице псковичей. Только нашествие хана Ахмата объединило братьев; Иван III нуждался в их помощи. Андрей Меньшой и Борис были рады предлогу для восстановления мира. Великий князь щедро одарил обоих за участие в походе, который к тому же оказался последним в жизни Андрея. В 1481 году он умер двадцати девяти лет от роду. Удел свой бездетный Андрей Васильевич Меньшой завещал великому князю, да, вероятно, и не мог иначе: долг его Ивану III вырос до неслыханных размеров — тридцати тысяч рублей. Подмосковное Танинское завещал вологодский князь старшему сыну великого князя Василию, но с Ясеневским рассудил иначе. «Село свое Ясеневское у Москвы», как гласила духовная грамота, завещал брату Борису.

Был Борис шестым сыном Василия II Темного, всего тремя годами старше Андрея Меньшого, но характером куда круче. Удел свой — Волоколамск, Ржев, Рузу хранить умел и если участвовал в походах великого князя, то лишь потому, что не имел сил ему воспротивиться. Ходил Борис с Иваном III во Владимир, ходил на Новгород, стоял на Оке у Алексина против хана Ахмата, но тогда же взбунтовался против великого князя. Не стало их брата Юрия Васильевича Меньшого Дмитровского, любимца бабки Софьи Витовтовны, щедро оделившей в завещании именно этого внука и землями, и селами, и рухлядью, и своим кремлевским двором, хотя имел уже Юрий в Кремле подаренное отцом «ярославичево место» — двор погибшего Василия Ярославича. Великий князь не пожелал расстаться со слишком богатым наследством, взял себе и удел, не упомянутый в духовной грамоте умершего.

С великим трудом удалось матери, Марье Ярославне, восстановить мир между братьями, убедив великого князя вознаградить Бориса — отдать ему Вышгород и Сопкову слободу. Но размолвки на этом кончиться не могли. Великий князь по-прежнему проявлял свою власть, все меньше считался с возражениями, Борис по-прежнему бунтовал, пока за два года до смерти и вовсе не «отъехал» от Ивана III, что не помешало похоронить строптивого владельца Ясеневского в Архангельском соборе Московского Кремля.

И новая страница запутанных княжьих дел. Сыновья Бориса Васильевича, князь Волоцкий Иван и князь Рузский Федор Борисовичи, били челом Ивану III, чтобы поменял их подмосковные земли на более близкие к их уделам — жить бок о бок с властным дядькой явно не хотели, тягаться с ним не собирались. Документ так и назывался — «Жалованная меновая и отводная грамота великого князя Ивана Васильевича князьям Волоцким».

Можно сказать точнее — великая княгиня и супруга царевича: о них и пойдет речь. Женщинам из рода Сабуровых везло и не везло на престол: поднимались на заветные ступени, чтобы рано или поздно, всегда по злой воле мужа, их лишиться. Дальше тянулась долгая и беспросветная монашеская жизнь.

Соломония, дочь боярина Юрия Константиновича. Ее выбрал себе в жены тогда еще будущий великий князь Василий III, когда наконец получил от отца, Ивана III, долгожданное разрешение вступить в брак. Отец с разрешением не торопился — не хотел вносить раздора в разросшуюся семью. Любил и почитал вторую свою жену — греческую принцессу Зою — Софью Палеолог, по ее советам часто поступал, строил Кремль и кремлевские соборы, но наследника видел в первенце от первой жены. С ним делился мыслями, планами, его готовил к великокняжескому престолу. Даже к невестке, дочери молдавского господаря, был расположен как к родной. Так со смертью сына без раздумий наметил своим преемником внука.

Великий князь Иван III. Гравюра из книги А. Теве «Космография». 1584 г.

Греческая принцесса на вид смирилась с судьбой собственного первенца Василия. То ли впрямь молчала, то ли не подавала вида при посторонних. Во всяком случае, приближенные никакого ее недовольства не замечали. «Деспина» (вторая жена) — назовет «великий посол» А. Контарини великую княгиню Софью и запишет, что Иван III пожелал, чтобы он побывал на приеме у великой княгини, а собеседница «обращалась ко мне с такими добрыми и учтивыми речами, какие только могли быть сказаны; она настоятельно просила передать ее приветствие светлейшей синьории; и я простился с ней».