Братья. Книга 2. Царский витязь. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова cтр.№ 83

Пришлый старшак оказался не из робких, поднялся против него туча тучей:

– А ты дорогу купил? Полозновицу по версте продаёшь?

К Зорку собрались работники. Скажет слово хозяин – прибьют чужаков, поклажу растреплют, чтобы не скоро собрали. Светел встал посередине:

– Мир по дороге, добрый человек…

– И тебе путь-дорожка, господин опасный витязь, – нехотя отозвался пришелец.

– В дороге и отец сыну товарищ, не нам местами считаться, – сказал Светел. – Вели, хозяин достаточный, нарту подчалить к задним саням, а уставшего в оболок взять. Не наша это вера – бессильного в пути покидать.

Шибай вновь начал буреть, вовремя передумал, плюнул, ушёл.

– Благодарствую на берёге, господин витязь, – проворчал пришлый.

Младшие походники, торопясь, отдирали от поклажи смотанную верёвку. Прочную, жёсткую, схваченную морозом. Наросшая куржа спадала пластами. Светел увидел тёмные, кое-как затёртые пятна, длинный потёк, тянувшийся вдоль копыла на полоз. Спросил с удивлением:

– Никак в дороге охотились?

– Так раненого везли, – ответил девичий голосок.

Светел полюбопытствовал:

– Помер путём или оставили у добрых людей?

– Купец встречный обузу перенял, – отрубил дальнейшие расспросы старшак. – Меня, господин витязь, если что, Непогодьем зови. А тебя как прикажешь хвалить?

Сани дрогнули, тронулись, поползли.

– Отец, письмо принесли…

Ветер чуть приподнял ресницы. Он лежал у себя в Царской башне, во внутреннем покое. Оконце с белым стеклом, по стенам строчёный атлас. Ширинка зелёным по серому, ширинка наоборот.

– Госпожа Айге весточку шлёт…

Сколько всего вчера казалось насущным. Соколья рукавица – привабить молодого Аодха. Родовой перстень Нарагонов… Всё прах. В этой комнате умерла мотушь. Здесь лежала расслабленная, редко всплывая к скучной яви из заветного сна.

– Я прочту?

Когда ни открой глаза, Лихарь был рядом. На коленях у ложа. Чёрный, с ввалившимися глазами, отвыкший есть и спать. Ветер устало опустил веки.

– «Поздорову тебе, добрый господин и брат мой, – начал читать стень. – Итак, тщательно подготовленный случай привёл меня в деревню, соседнюю с известной тебе…»

Долго же искало Чёрную Пятерь это письмо. Так всегда. Дурные вести либо всякая чушь долетают быстрыми крыльями. Радостные и важные улиткой ползут. Погибают под случайной ногой. Добираются, когда уже не нужны.

– «Эта пыль без понуждений и подкупа открыла всё, что мы с тобой так долго силились выведать. Знай же, брат: твоё предви́дение оправдалось…» – Лихарь перестал читать, вгляделся в лицо учителя. Тихо спросил: – О чём она, отец?

Ветер мог ответить губами, но желания не было. Совсем недавно письмо Айге стало бы долгожданным ключом к последней двери. Он бы показал его Ворону. «Ты упорно избегаешь говорить о брате, мой сын. Я не докучал тебе, годами не сталкивал давнюю клятву с верностью котляра. Но теперь многое изменилось. Время праведной семье узнать выжившего Аодха… Ты ведь хочешь помочь ему взойти на Огненный Трон?»

Лицо стеня расплылось, отодвинулось. Возникли внимательные, впрозелень голубые глаза под прямыми бровями: «Воля твоя, учитель. Вот только…»

Жалкий, связанный пленник в натянутом на голову мешке. Ознобиша. «Я посылал всего лишь разузнать о нём, сын. Кто посмел извратить мою волю?»

Всё будет хорошо. Всё будет по умыслу. Рука, полная властной силы, сдёргивает мешок…

Почему под ним Ворон? Натужно скрипит верёвка, охватившая сук. Кровь сбегает по изуродованному лицу.

«Ты всё-таки обставил меня, сын…»

«Лишь однажды!»

Достойнейший из сыновей.

Мотушь умирала счастливой. В глубине её памяти звучала тихая песня, качалась колыбель маленького Агрыма. Что бы напоследок вспомнить ему, простёртому в тех же стенах? Происки, тайные орудья, казни лучших учеников? Суету ради великого имени? Разве стоило оно первых детских шагов, отцовского счастья?.. Можно ли теперь что-то исправить… и надо ли исправлять…

– Как помочь тебе? – снова вплыл голос Лихаря. – Всё исполню, скажи только…

…А ведь несильный удар был. Не испугал…

Взгляд Ветра остановился на сундуке в переднем углу. Там, внутри, хранился ларец, сработанный из цельной сувели, и сверху маленькая шкатулка. Каменная ракушка очень тонкой работы. Надави на выступ резьбы – откроется серебряное гнездо, покоящее родниковую каплю. Чистую, прозрачную.

Лихарь проследил его взгляд.

«Я знаю, ты меня не предашь. Не позволишь страдать. Поклянись».

«Во имя Матери Матерей… я клянусь…»

«Да при себе не носи! А то потеряешь, как книгу!»

Он тогда наполовину шутил. Подвоха ждал от болезни. От ветхих лет, не скоро догоняющих подобных ему.

…Лихарь взял бессильную руку учителя, уткнулся лицом. Ладонь едва ощутила прикосновение, горячую влагу. Сильные плечи стеня лихорадочно вздрагивали.

– Повремени, отец… ты встанешь… ты встанешь… Владычица Правосудная, Милосердная, всех сирот Матерь, на Тебя наше упованье, Тебе верны, Тобой крепки…

«Вы, Прежние, на меня не серчайте. На кровь мою не глядите. Я вам хотя приёмный, а внук. Я щит ваш на руку брал! И сюда прибрёл не могилы топтать. Мимоходов, чужих чужан, короткой тропкой веду…»

У Нерпы-скалы были росстани, откуда долгая дорога бежала на запад, короткая – на восток. Что в одну сторону, что в другую – нетронутое снежное поле, нигде ни следа. С севера, нахлобучив серую шапку, свысока глядит Шепетуха, грозная, неприступная. Вот оно, пограничное дикоземье, великий страх поезжан!

Зорко не ограничился простым подношением, лепёшкой, черпачком каши. Сам зарезал селезня, купленного в деревне, щедрой рукой покропил жертвенный камень:

– Прими, добрый Хозяинушко! Не от безделья в твои пределы вступаем, нужда гонит. – Строго оглянулся на своих. – Чисты идём, ни грехов утаённых, ни баб в плотном… Так ведь?

Домочадцы вразнобой закивали:

– Так, так…

Непогодье уставился на невестку, словно всех бед от неё ждал. Избава потупилась, спряталась за Неугаса. Их нарта больше не тянулась за чужими санями, отдохнувшая упряжка порывалась вперёд. Светел не заметил привязных чунок. Спросил.

– В болочке с бабами едет, – поджал губы обидчивый Непогодье. – Нашёл ты место ему!

Светелу считаться правдами было недосуг. Псу стадо пасти, а не с каждым оботуром бодаться. Подавно некогда ждать, пока упорный старшак возложит свою отдельную требу: я-де сам хозяин, своим делом иду! Встав на длинные ирты, Светел пробежал мимо поезда. Череда саней, самые лёгкие в головах. Перед ними оботуры-дорожники гусем. И работники в лапках, изготовившиеся тропить.