Жан Батист де Траверсе министр флота Российского - читать онлайн книгу. Автор: Мадлен дю Шатне cтр.№ 103

“Его Императорское Величество всемилостивейше пожаловать изволил вдове Советника Главной контрольной экспедиции Генерал-Майора Брюна С.-Иполит единовременно пять тысяч рублей и в пенсион по четыре тысячи рублей в год” ^[267].

Луиза-Ульрика Брюин маркиза де Траверсе скончалась 29 марта 1821 г. в шесть тридцать утра в своем доме на Английской набережной. Маркиз перевез ее тело в Романщину с тем, чтобы исполнить ее последнюю волю и чтобы “ее прах покоился в одной могиле с моим”, как записал он в своем дневнике 1 апреля.

Маркиза была похоронена на православном кладбище рядом с маленькой церковью; здесь же хоронили жителей окрестных деревень. Из двух ее детей только Маринка, которой исполнилось уже четырнадцать лет, провожала ее в последний путь. Федор приехать не смог. Он служит в счетной экспедиции Николаевского адмиралтейства, неподалеку в Херсоне уже десять лет служит его единокровный брат, Александр-старший. На похороны съехались многочисленные родственники Луизы-Ульрики из Фридрихсгама и Гельсингфорса — братья Карл, Питер и Антон вместе с малолетними дочерьми.

Отныне каждый вечер маркиз вместе с Маринкой будет навещать могилу супруги и молиться за нее в церкви Богоматери ^[268]. Это церковь XVII в., квадратная в плане, на колокольне и куполе — железные позолоченные четырехконечные кресты. Увидев ее впервые, маркиза была поражена царившей в ней разрухой и решила привести ее в порядок. На разбитый каменный пол настелили новый деревянный, восстановили в первоначальном виде трехъярусный иконостас, где по углам имелись лики четырех евангелистов, в центре — распятие с изображением Тайной Вечери. На алтарь маркиза пожертвовала богато вышитый покров.

Особенно часто маркиз молился перед двумя иконами, принесенными в дар его женой, — иконой Спаса в серебряной двенадцатифунтовой ризе и иконой Тихвинской Божьей матери в серебряном окладе с драгоценными камнями. Маркиз также принес в дар церкви сосуды из позолоченного серебра.

Рядом с домом священника маркиза велела выстроить еще один — для диакона. Продолжая оставаться лютеранкой, она присутствовала по воскресеньям на божественной литургии вместе с мужем-католиком и детьми — никто из них не отделял себя от православного населения Романщины. Дети маркиза сохранили религию отца, за исключением Александра-старшего, который перешел в православие, чтобы ничто не разделяло его с женой, Натальей Николаевной Языковой.

Вторично овдовев, маркиз де Траверсе подал государю прошение об отставке. Он удручен смертью жены и, кроме того, уже некоторое время чувствует, что силы его убывают. Об отставке он думал уже в конце 1820 г.

В декабре он писал с нескрываемой горечью своему брату Огюсту, узнав об убийстве дофина: “Трагическая смерть этого принца, которого так высоко ценили во всей Европе, есть следствие тех волнений, которые ныне происходят по всему миру и столь беспокоят нашего государя. Герцог де Берри, побывав в России вместе со своим кузеном герцогом Энгиенским, оставил по себе наилучшие воспоминания”.

Но Александр не принял отставку министра: он должен остаться на своем посту, это его долг по отношению к государю и Империи. Но желая облегчить положение маркиза, Александр повелел перевести министерство и его канцелярию в имение Траверсе. Для связи с Санкт-Петербургом были отряжены курьеры, ежедневно возившие почту. Маркиз был благодарен своему государю: он не разлучился с могилой любимой жены, а деревенский покой благоприятно сказывался на его здоровье. Тем более, он не утратил интереса к работе: что ни день он получал справки и доклады, тщательно их изучал, ставил на них свои резолюции. По его состоянию тела и души о лучших условиях не приходилось и мечтать.

На смену горю приходила и радость. В июле состоялось бракосочетание второго сына маркиза, двадцатипятилетнего Александра.

Будучи откомандирован в 1819 г. в Ревель по устройству здешнего порта, он познакомился с Александриной Леонтьевной Спафарьевой.

Это дочь генерал-майора Леонтия Васильевича Спафарьева, выходца из старинного греческого рода, давно обосновавшегося в России, и баронессы Анны фон Розенберг из прибалтийской лютеранской семьи.

“Александра Леонтьевна была в полном смысле слова красавица, с сердцем и душою, вполне соответствовавшими счастливой наружности”. Она очень любила мужа, который “был видный и красивый мужчина, очень добрый и веселый” ^[269].

Спафарьев относится к числу заметных деятелей русского флота. Талантливый инженер, он усовершенствовал систему сигнализации в Финском заливе, тем самым способствовав улучшению условий навигации на важном торговом маршруте Выборг — Або. Траверсе на посту министра всегда проявлял заботу об этой стороне деятельности береговых служб.

Беллинсгаузен отмечал в своем судовом журнале: “Я должен сказать, что исправность нынешних маяков в Финском заливе и бдительное наблюдение за освещением оных старанием директора маяков генерал-майора Спафаръева столько облегчает плавание по Финскому заливу, что в ясную погоду нет нужды заботиться о точном счислении пути корабля” ^[270].

В 1821 г. Спафарьев отвечал за работу всех маяков на Финском заливе. Он оставил несколько ценных трудов по проблемам навигации.

По словам его дочери Александры, “маяки были его детищем. Он с любовью занимался этим делом. Разных маячных моделей из пробкового дерева, рефлекторов, у него было видимо-невидимо, и много он потратил на них денег” ^[271].

Александр привез свою жену в Романщину, чтобы познакомить с отцом. Александра даже помогала свекру в работе, например писала под его диктовку резюме представленного Беллинсгаузеном рапорта об его экспедиции в Антарктику и Тихий океан. Этот документ предназначался для императора и был ему вручен во время его визита в Романщину 24 сентября 1821 г.

К 1821 г. границы российских владений на Тихом океане и в Америке не были закреплены никаким официальным документом. Особенной деликатности и точных топографических сведений требовала демаркация границ между Россией и Японией. Этим занимался товарищ министра финансов граф Ламбер. Сам министр, граф Гурьев, хотя и располагал значительным пакетом акций Российско-американской компании, не был сторонником расширения ее территориальных владений. Проект был направлен для ознакомления Траверсе, который вызвал в Романщину для консультаций капитана Головнина. Исправленный в Романщине проект был возвращен графу Гурьеву, который, учтя замечания морского министра, вновь отправил его Траверсе на подпись.