Крестовые походы. Под сенью креста - читать онлайн книгу. Автор: Александр Доманин cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Крестовые походы. Под сенью креста | Автор книги - Александр Доманин

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно

Впрочем, не стоит возводить на простых рыцарей и солдат крестового похода грехи их вождей. Воины-паломники рвались в бой, ведь их главная цель — Иерусалим — была уже так близка. Но среди латинских князей, только что спасшихся от казавшейся неминуемой гибели, с новой, и еще большей силой вспыхнули раздоры. Зачинщиком их был, как водится, граф Ту-лузский. Сразу же после победы он вновь поднял на совете, казалось бы, уже решенный вопрос о том, кому владеть Антиохией. Аргумент был тот же: присяга Алексею Комнину. Но если месяц назад Раймунду удалось уговорить большинство вождей согласиться с ним, то сейчас, после победы, одержанной, к тому же, без какой-либо, даже минимальной, помощи греческого императора, мало кто из членов совета поддержал тулузского графа. Общие симпатии и крестоносных лидеров, и всего войска были на стороне Боэмунда — подлинного творца этой победы. Тогда Раймунд использовал свой последний козырь, пресловутое копье. Тулузский граф утверждал, что великая победа была одержана только Божьим соизволением, и никакой заслуги Боэмунда в ней нет; наоборот, именно он, Раймунд, должен считаться тем человеком, который внес наибольший вклад в успех крестоносного дела. Ведь это его воины обнаружили святыню христианства, а сам Раймунд был на совете вождей назначен хранителем святого копья. Вес графа Сен-Жилля в войске был чрезвычайно велик — ведь ему подчинялось больше трети крестоносцев, и потому спор вокруг копья разгорелся с новой силой. Боэмунд довольно ехидно высмеял претензии провансальца на святость, а вскоре и прямо обвинил его в руководстве театрализованной мистификацией. После этого все войско раскололось на сторонников и противников «святости» копья. Чтобы окончательно решить проблему, был, в конце концов, назначен «Божий суд». Для бедного Петра Бартелеми настал «момент истины». Посреди лагеря разожгли огромный костер, состоявший из двух половин, разделенных узенькой тропкой. Вот через этот костер пятиметровой длины, пламя которого порой вздымалось на высоту десяти метров, и должен был пройти несчастный провансальский солдат. К чести его надо сказать, что Петр Бартелеми не струсил — а может быть, был убежден в своей правоте — но он смело бросился в костер, и через несколько секунд... появился с обратной стороны. Ликованию сторонников Раймунда не было предела, но увы... На следующий день несчастный провансалец скончался от многочисленных ожогов, и теперь торжествовали уже приверженцы Боэмунда. В конце концов, тулузский граф, видя, что большая часть вождей и войска его не поддерживает, отказался от дальнейшей борьбы. В гневе он собрал свои отряды и двинулся на юг, к Триполи, рассчитывая укрепиться в этом мощном бастионе.

Теперь тарентский князь окончательно стал хозяином Антиохии. Он быстро вытеснил из города последних оставшихся там провансальцев, а вскоре выступил с армией вслед Раймунду, который застрял у города Маарры. Это был довольно крупный торговый центр, но он находился далеко к востоку от главного театра военных действий, и действия Раймунда можно объяснить только стремлением к обогащению и желанием насолить сопернику (Маарра издавна тяготела к Антиохии). Боэмунд, в свою очередь, ни в коем случае не хотел упускать из виду своего главного конкурента, а тем более позволить ему обогащаться, по сути, за свой собственный счет.

Приход армии Боэмунда решил судьбу Маарры, которая, конечно, не могла сопротивляться столь мощному войску. Провансальцы и норманны одновременно вступили в город, и между вождями вновь вспыхнул жестокий спор о праве владения. Препирательства приобрели настолько острый характер, что дело быстро шло к вооруженному конфликту; но тут против обоих зарвавшихся в своем противостоянии вождей выступили простые крестоносцы.

Рядовые воины, рыцари и солдаты, уже давно выражали недовольство корыстолюбием своих лидеров. Еще в Антиохии они требовали от князей прекратить распри и вести их на Иерусалим. Эти люди из народа пошли в великое паломничество ради освобождения Гроба Господня, и раздоры вождей, казалось, уже забывших о главной цели похода, вызвали сильный гнев «маленьких» людей. Они верили в то, что освобождение Иерусалима от «неверных» позволит им исполнить свой долг перед Богом, и алчность военачальников становилась главной преградой в исполнении святого обета. В Маарре исподволь накапливающееся возмущение вылилось, наконец, в открытый бунт. Спор князей из-за богатого города был решен самым радикальным способом. Поднялись все: старые и больные, хромые и увечные — и в один день все стены, башни и укрепления Маарры были разрушены до основания. «Это место не должно нам более мешать» — таково было общее мнение народа.

Бунт простых крестоносцев оказался холодным душем для их предводителей. Раймунд, как говорят, даже плакал от ярости и бешенства, но против воли войска пойти не посмел. Весной 1099 года был отдан приказ о продолжении похода, и войска крестоносцев двинулись в Палестину.

Армия, идущая на юг, к священному городу Иерусалиму, была на удивление невелика. Потери крестоносного воинства были огромными, причем осады и сражения сыграли здесь отнюдь не главную роль. Жажда, голод, болезни собрали куда более страшную жатву. Уже после великой победы под Антиохией внезапно разразившаяся эпидемия унесла около пятидесяти тысяч жизней. Среди умерших был и епископ Аде-мар, герой Дорилеи — единственный, кто мог примирять повздоривших вождей. К весне 1099 года от некогда огромной армии паломников осталось менее ста тысяч человек. Кроме того, споры князей и напряженная обстановка в Северной Сирии, где ожидали скорой высадки не смирившихся с потерей Антиохии византийцев, заставили Боэмунда Тарентского отказаться от похода к Святому Гробу. А с победоносным норманном осталась половина войска — причем не худшая. Так и получилось, что в «последний бросок на юг» пошло лишь около пятидесяти тысяч человек, из которых только двадцать тысяч были способны носить оружие.

И все же эти двадцать тысяч по-прежнему представляли собой грозную силу. Это были уже не те задиры, что смело грабили мирное население под Константинополем, но в страхе бежали в лагерь при появлении печенегов. Сейчас на Иерусалим шли ветераны великого похода, преодолевшие кровь, голод и смерть, прошедшие путь от отчаяния к надежде, люди, уверенные, что сам Бог ведет их от победы к победе. Армия крестоносцев сильна была теперь не числом, но духом.

У мусульман же после сокрушительного антиохий-ского поражения этот самый боевой дух был явно не на высоте. Ни один из исламских властителей не осмеливался более открыто противостоять франкам. Эмиры крупных приморских городов — Тира, Бейрута и Акры — отправляли к ним послов с богатыми дарами, поставляли христианской армии продовольствие. Прислал послов и великий визирь Фатимидского государства Алафдал; он тоже боялся военного столкновения и, под предлогом того, что их общие враги, сельджуки, разбиты, попытался отговорить латинских вождей от продолжения похода. Визирь предложил лидерам крестоносцев чрезвычайно почетные условия мира: порт Яффа передавался паломникам, всем пилигримам предоставлялся свободный доступ к христианским святыням, они получали право строить странноприимные дома и иметь свой квартал в Иерусалиме. Но все дипломатические усилия Алафдала, даже подкрепленные богатыми дарами, были тщетны; все или ничего — таким было настроение войска, и таким был ответ франкских вождей. 7 июня перед крестоносцами с вершины Горы Радости (название дано самими «воинами Христа») предстали стены Иерусалима.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению