Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Долбилов cтр.№ 254

Религиозное образование евреев довольно быстро попало в поле зрения нового попечителя. Приведу лишь одно свидетельство. Летом 1864 года ближайший сотрудник и единомышленник Корнилова, окружной инспектор В.П. Кулин посетил в Вильне частные женские училища, включая пансион Шрейбера для девиц иудейской веры. Посетовав на то, что русский язык девочки заучивают, при всех их стараниях, лишь механически и не понимают разговорной речи, Кулин указывал на один из способов помочь этой беде – обучать «главнейшим молитвам» на русском языке. «…Составление и издание небольшой молитвенной книжки не представило бы затруднений: на немецком языке материалов есть довольно, стоит только выбрать и перевести те молитвы, которые не заключают в себе ничего противного учению господствующей церкви» ^[1628]. Кулин полагал, что женское учебное заведение наиболее подходит для внедрения такого новшества, как религиозное обучение на русском языке. Общим местом в умозаключениях русских чиновников о еврейской жизни было то, что иудейский «фанатизм» проистекает из Талмуда. По этой логике, одним из проводников «дефанатизации» могло стать юное женское поколение – домашнее образование девочек не включало в себя Талмуд. Перевод молитв на русский язык, как мнилось Кулину, да и не ему одному, позволял сочетать языковую интеграцию с другой важной задачей, восходящей к концепции Уварова, – «очищением» иудаизма: «…русская речь начала бы мало-помалу распространяться в еврейских семействах, способствуя искоренению в них многих предрассудков» ^[1629]. Описанную схему можно было при желании распространить также на мужское образование. Эта тенденция и отразилась в наметившейся к концу 1864 года линии ВУО на сохранение религиозных предметов в казенных училищах.

Однако руководство ВУО не было совершенно автономным субъектом образовательной политики на территории Северо-Западного края. Весной 1864 года А.В. Головнин поручил члену совета министра НП А.Ф. Постельсу совершить инспекцию казенных и частных еврейских учебных заведений по четырем учебным округам – Одесскому, Киевскому, Виленскому и Дерптскому. Для принимавших Постельса чиновников не являлось секретом, что ревизия предпринята для выработки рекомендаций о дальнейшей судьбе всей системы еврейского образования. Представленный им в начале 1865 года итоговый отчет был вскоре опубликован экстренным приложением к «Журналу Министерства народного просвещения» и вызвал оживленную полемику в прессе ^[1630]. А внутри учебного ведомства выводы, к которым пришел Постельс, стали известны раньше ^[1631]. Ниже я рассмотрю те из его заключений и предложений, которые прямо или косвенно касаются реформы казенных училищ в Северо-Западном крае.

В своей общей оценке положения дел в казенных училищах Постельс (успевший лично осмотреть 55 училищ из 99) выступал приверженцем пироговской идеи о невмешательстве власти в религиозное образование евреев. Глубинной причиной неудач казенного еврейского образования он считал именно «преобладание в учебной программе религиозного элемента» и «несоответствие способа преподавания закона веры (в форме катехизиса. – М.Д.) способу, которому следуют всегда меламды» ^[1632]. Приведенные Постельсом примеры того, как недоверие «фанатиков» подрывает учебный процесс в училищах, относились именно к Северо-Западному краю. Так, в Могилевской и Витебской губерниях, где «особенно сильно преобладает хасидизм», большинство учеников «не является на уроки еврейских предметов, а занимается только общими» ^[1633].

В то же время Постельс не отрицал заслуг казенных училищ в распространении среди еврейского юношества знания русского языка, в подготовке учащихся к поступлению в учебные заведения следующей ступени – раввинские училища, общеобразовательные гимназии и уездные училища. Он отмечал, что делать вывод о бесповоротном провале училищ пока рано, ибо в общие начальные учебные заведения, такие как приходские училища, масса еврейского населения посылает детей еще неохотнее ^[1634]. Словом, казенные еврейские училища следовало не упразднять, а преобразовывать.

Преобразованию предпосылалось разделение местностей с еврейским населением на ту зону, где «фанатизм еще сильно господствует», и ту, где «еврейское население более свободно от предубеждений против училищ». «Для искоренения у евреев-фанатиков всякой мысли о посягательстве на их религию» в первой зоне следовало вовсе исключить из программы еврейские предметы и немецкий язык, «которым фанатики пренебрегают», а преподавать русский язык, арифметику и чистописание. В местностях второй зоны надлежало изъять из программы – как это уже сделало управление ВУО в Ковно – Хае-Адам, сочинения Маймонида и молитвы, удержав Библию и древнееврейский язык. Высвободившиеся уроки отводились на общие предметы, включая новые – географию и начала естествознания. Училища и той и другой категории оставались двухклассными ^[1635].

Указывая на те или иные недостатки в системе еврейских училищ, Постельс не сделал ни одного критического замечания по адресу руководителей учебного дела в Северо-Западном крае. Он одобрил кампанию по учреждению народных школ, ссылаясь на нее в подтверждение своего тезиса о минимизации религиозного обучения евреев. И тем не менее отчет не во всем совпадал с виленской концепцией русификации посредством образования. Если Постельс допускал сохранение кое-какого религиозного элемента в программе училищ Одессы, Херсона, Керчи, Курляндской губернии – т. е. местностей с меньшей долей ортодоксов в еврействе ^[1636], – то виленские русификаторы приостановились с упразднением религиозных предметов как раз в Ковно и Минске, где влияние традиционалистов было весьма значительным. Мысль Постельса о том, что «фанатизм» не искоренить прямым воздействием на религиозность населения, явно не нашла у деятелей ВУО поддержки.